Выйти из тени: в России снова задумались о работе суда присяжных
Председатель Верховного суда РФ Вячеслав Лебедев предложил расширить компетенцию суда присяжных. Если решение будет принято, то граждане смогут рассматривать уголовные дела по всем особо тяжким преступлениям и преступлениям в сфере предпринимательской деятельности, в которых речи не идет о гостайне. Как это скажется на российской системе правосудия — вместе с экспертами разбирались «Известия».
Двойная польза
О возможности расширения категории дел, подсудных присяжным заседателям, говорят уже давно. Как отметил в ходе совещания судей Вячеслав Лебедев, опыт у России в этом вопросе действительно большой.
Суд присяжных активно работал еще в Российской империи. Он рассматривал более половины всех уголовных дел. В 1917-м такие суды ликвидировали. Возрождение началось только в 1990-х. Сегодня право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, закреплено в Конституции.
По словам юристов, суд присяжных доказал свою жизнеспособность. Он не только дает обществу право участвовать в правосудии, но и указывает на несовершенства самой системы. В качестве примера специалисты приводят первый процесс с участием присяжных в современной России. Суд над братьями Артуром и Александром Мартыновыми, который проходил в Саратове в 1993 году.
Подсудимые братья Мартыновы
Из обвинения следовало, что братья вместе с еще тремя гражданами распивали спиртные напитки, «на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений произошла ссора», которая перешла в драку. По мнению следствия, в результате братья совершили тройное умышленное убийство топором «из корыстных побуждений для завладения личным имуществом». Такое обвинение грозило Мартыновым лишением свободы на срок до 20 лет.
То, что убийства были совершены, — сомнений не вызывало, но к деталям дела у присяжных возникло много вопросов. Топор один, а убивали им двое? Корыстные побуждения в пьяной драке? В ходе суда обвинителям пришлось отбросить шаблонные фразы. Выяснилось, что в ссоре Артур Мартынов действительно убил своего гостя, после чего его стали избивать двое других мужчин. Когда в комнату вбежал Александр, то, считая, что брату грозит опасность, сам схватился за топор.
Так, вместо разбоя появилась совершенно другая статья. Теперь речь шла о намеренном причинении смертельных травм и убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны. Вместо 20 лет один брат получил полтора года колонии, а второй — год.
Тогда юристы отмечали, что народный суд не только установил вину подсудимых, но и выявил низкое качество следствия. К подобным выводам приходят специалисты, анализируя и современную практику.
Во время перерыва между заседаниями по делу братьев Мартыновых
«Каждый второй вердикт [присяжных в районных судах] — оправдательный. Причем в 4 случаях из 6 присяжные были единодушны в своем решении о невиновности. О чем это говорит? Безусловно, о сильной работе стороны защиты, но и низком качестве сбора и представления доказательств стороной обвинения», — заявила в интервью журналистам председатель Мосгорсуда Ольга Егорова.
По мнению экспертов, привлечение к рассмотрению дела самих граждан в конечном итоге выгодно и самим судьям — в определенной степени это защищает их от внешнего давления.
«На присяжного тоже могут оказать давление, но не так массово. Не выберут его в следующий раз — подумаешь. А для судьи это вопрос карьеры, существования. Присяжные делают самих судей более независимыми. Они, конечно, не выносят приговор, но дают заключение, с которым судья вынужден считаться», — рассуждает в беседе с «Известиями» правозащитник, член Московской Хельсинкской группы Валерий Борщев.
Шаг вперед
Изменения в основы уголовного судопроизводства 1990 года предполагали, что присяжные смогут рассматривать все дела о преступлениях, за совершение которых законом предусмотрена смертная казнь либо лишение свободы на срок свыше 10 лет.
В 2000-е компетенции присяжных существенно сократились.
«Законом 2008 года у присяжных отобрали все дела, в которых заинтересована Федеральная служба безопасности: диверсию, террор, шпионаж, коррупцию, массовые беспорядки. Последовательно отнимали компетенцию и сократили их вполовину», — рассказывает «Известиям» Сергей Пашин, федеральный судья в отставке и заслуженный юрист РФ.
Вновь расширением списка занялись с 2016 года. Тогда в Уголовно-процессуальный кодекс внесли очередные изменения, которые дали право на суд присяжных лицам, обвиняемым в геноциде, посягательстве на жизнь государственного или общественного деятеля, лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование, сотрудника правоохранительного органа.
По словам юриста, всего таких компетенций сегодня около 20, поэтому предложенные Верховным судом меры — большой шаг вперед.
«Пока доля дел, доступных суду присяжных, ничтожна. Это менее тысячи дел в год из 680–740 тыс., то есть даже не процент. В областных судах к присяжным чаще всего попадают убийства, в районных — убийства и тяжкий вред здоровью, повлекший смерть. Погоды это фактически не делает. Суд присяжных нужен по всем делам, которые вызывают наибольшие общественные сомнения — предпринимательские преступления, преступления против личности, массовые беспорядки, необходимая оборона, казнокрадство», — считает Пашин.
Даже включение в компетенцию суда присяжных всех особо тяжких преступлений увеличит список в десятки раз.
Вопрос в деталях
Казалось бы, для обвиняемого такая форма суда предпочтительна. Но на деле, даже имея выбор, к присяжным идут лишь 12–14% подсудимых. Отговаривают, по словам специалистов, даже сами адвокаты.
«Во-первых, есть плохие примеры. Если выбрал суд присяжных и тебя оправдали — в Верховном суде легко обжаловать приговор и назначить новое разбирательство, а если осудили — судья старается применить наиболее жесткое наказание. Во-вторых, для адвокатов действует масса запретов — например, нельзя говорить о пытках. Верховный суд постановил, что вопрос применения недозволенных методов следствия не входит в компетенцию присяжных. Достоверность доказательств они не должны оценивать. И присяжные думают: на следствии признавался, а теперь врет, негодяй», — объясняет федеральный судья в отставке.
В Уголовно-процессуальном кодексе таких запретов нет. Согласно документу, защитник вправе приносить жалобы на «действия (бездействие) и решения дознавателя, начальника подразделения дознания, начальника органа дознания, органа дознания, следователя, прокурора, суда и участвовать в их рассмотрении судом».
Большинство ограничений, по словам Сергея Пашина, прописано в разъяснениях Верховного суда и его решениях по конкретным делам:
В УПК (Уголовно-процессуальном кодексе, — прим.ред.), например, есть нормы, которые запрещают говорить в присутствии присяжных о том, что подсудимый алкоголик и наркоман. То есть норма запрещает выдавать информацию, которая может дискредитировать его. А Верховный суд расширил ее толкование и запретил вообще говорить в присутствии присяжных о личности подсудимого: о безупречном прошлом, о том, что у него трое детей, о том, что он тяжело болен.
Всего, по подсчетам эксперта, таких запретов около 30, и большинство из них напрямую влияет на то, как присяжные будут воспринимать дело.
«Нельзя устанавливать мотив преступления. Руководствовался подсудимый корыстным мотивом или нет — не в компетенции присяжных. Но ведь одно дело, когда человек отнимал собственное имущество — это самоуправство с наказанием в виде штрафа, и совсем другое — разбой, за который дают срок. Почему же этот вопрос судья решает?» — недоумевает юрист.
Если в ходе суда будет допущено какое-либо из этих нарушений, Верховный суд такой приговор отменит.
На объективности сказывается и право председательствующего судьи, прежде чем допустить свидетеля или специалиста со стороны защиты, самостоятельно их допрашивать и решать, стоит ли им участвовать в процессе.
Долг без ответственности
Значительные проблемы есть и с формированием коллегии присяжных. Процедура занимает много времени: подготовка действий суда по формированию коллегии, составление запасного и основного списков, отбор присяжных, их проверка, само формирование коллегии по конкретному делу.
Пока все формальности будут соблюдены, может пройти несколько месяцев. Еще больше осложняет ситуацию то, что желающих вершить правосудие в России немного. По закону участие в таком процессе — долг каждого гражданина, но реальная ответственность за уклонение от него не следует. Выходит, шансы подсудимых на своевременное и объективное рассмотрение дела нередко снижают и сами граждане.
«В некоторых регионах по полгода не могут приступить к рассмотрению дела. С точки зрения уголовного судопроизводства, вина подсудимого еще не доказана, но статьи тяжкие и особо тяжкие, так что человек, как правило, в это время сидит под стражей», — рассказывает «Известиям» юрист Европейской юридической службы Александр Спиридонов.
Так, прежде чем система заработает в полную силу, предстоит решить немало проблем. Но уже тот факт, что идея реформы появилась в повестке дня, дарит юристам немалые надежды.
«С недавнего времени суды присяжных есть в районных судах, постепенно расширяется список статей — президентом задан конкретный импульс на модернизацию правоохранительной, судебной системы, поэтому большая вероятность, что такое решение будет принято. Суд присяжных с простыми гражданами — очень эффективный правовой институт, ведь все темные дела творятся в тени кабинетов», — считает адвокат Дмитрий Зацаринский.
