«Мы находимся в состоянии постоянной вялотекущей войны»
Поправки в российскую Конституцию не означают отказ РФ от ее международных обязательств. Об этом в интервью «Известиям» на полях Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) заявил вице-спикер организации, глава делегации РФ Петр Толстой. Он также рассказал, как Москва относится к реформе организации, чего российские парламентарии ждут от украинских коллег и при каких условиях они готовы приехать в Грузию.
— Депутаты ПАСЕ подтвердили полномочия российских парламентариев. Что это значит?
— Это значит, что в течение ближайшего года мы будем спокойно работать в ассамблее так, как мы работаем в комитетах, комиссиях, на пленарных заседаниях, будем доносить позицию России до европейских депутатов.
— Для делегации РФ это прорыв?
— Мы находимся в состоянии постоянной вялотекущей войны, которую нам пытаются навязать Украина, Польша и страны Балтии. Поэтому я бы не сказал, что это какая-то победа, но это отражение недружественной атаки.
Заседание Парламентской ассамблеи Совета Европы
— Вы стали одним из 20 вице-председателей ПАСЕ. Однако в отличие от других вашу кандидатуру поставили на голосование. Почему именно вокруг вас ситуация сложилась таким образом?
— Кандидатура выдвигается и без голосования технически принимается ассамблеей в отсутствие протестующих, а украинцы выступили с протестом, оспорили мою кандидатуру, и из-за этого было назначено голосование. Оно проходит в два тура: первый — большинство от списочного состава, второй — простое большинство.
— Что значит присутствие российского представителя в списке вице-спикеров ассамблеи?
— Это первый шаг после возвращения в ассамблею по включению России в формализованные структуры. Заместитель председателя является членом бюро и участвует в формировании повестки ассамблеи. То есть делегация РФ получает свой голос в бюро, и это важно. Вся наша группа на этот результат работала, и мы его добились.
— Сейчас Парламентская ассамблея работает в полном составе — российская и украинская делегации встретились здесь впервые за последние годы. Какая атмосфера царит в ПАСЕ?
— Ничего нового для нас в атмосфере нет. Это собрание парламентариев, представляющих 47 стран Европы. Мы многих из них знаем, со многими вместе работали на других международных площадках, поэтому я не могу сказать, что здесь чувствуется что-то революционное. Есть определенное противодействие России, которое выражается в достаточно агрессивных и хамских выпадах со стороны коллег, представляющих наших тревожных соседей, но мы уже за это время привыкли.
— Создается впечатление, что в ПАСЕ предметные вопросы, заявленные в повестке, идут на фоне процедурных вопросов, и получается, что отношения делегаций сводятся к разговору об этих отношениях...
— С одной стороны, это так. С другой — принятие любой резолюции, которая, кстати, не носит обязательного характера, связано с запуском сложного механизма поддержки со стороны различных политических групп, работающих в ассамблее, различных страновых делегаций. Этот механизм невозможно запустить без личных отношений, совместной работы, участия, без диалога с этими людьми, поэтому мы много общаемся в кулуарах — это важная часть нашей деятельности. Она не ограничивается залом пленарного заседания, нам нужно работать и с делегациями, и с коллегами, представляющими разные политические силы.
Президент Грузии Саломе Зурабишвили выступает на заседании Парламентской ассамблеи Совета Европы, 28 января 2020 года
— С Украиной отношения в последние годы традиционно конфликтны, с Грузией тоже. Тбилиси на этой сессии принял бразды председательства в совете. Как строятся отношения с украинской и грузинской делегациями?
— Ни украинская, ни грузинская делегации не хотят прямого контакта — они его боятся, избегают и продолжают штамповать клише про оккупацию, аннексию. Пока они будут этим заниматься, пока будут попытки хамских выпадов со стороны членов их делегаций, наладить отношения не получится. Общаться будем только на основе международного права с парламентариями, которые с уважением относятся к российским народным избранникам. Содержательно мы общаться готовы, но в карнавальной форме не будем.
— Российская сторона пыталась сделать первые шаги в этом направлении?
— Мы всё время говорим, что открыты к диалогу, но нам хамят в лицо на сессии, на пленарном заседании, в комитетах. Зачем мы будем разговаривать с людьми, которые хамят? Мы считаем, что Россия выше этого.
— К трехстороннему механизму, направленному на борьбу с нарушением устава, российская сторона направила порядка полутора десятков поправок. Как их восприняли ваши коллеги и как в целом Москва относится к подобной реформе совета?
— На наш взгляд, для такой процедуры необходимо повысить требования к кворуму — у нас целый ряд предложений, связанных с этой процедурой. Она не может носить ретроактивный характер, не является дополнительной, как они пытаются трактовать. Решение Хельсинки простое — процедура должна отработать механизм взаимодействия в чрезвычайной ситуации и заменяет самоприсвоенные санкции, которыми сегодня пользуется Парламентская ассамблея. С нашей точкой зрения согласны далеко не все.
— Вы говорили, что будете просвещать коллег по ПАСЕ насчет поправок к российской Конституции.
— Мы очень активно этим заняты. Этот вопрос слушался на заседании юридического комитета, на заседании комитета по мониторингу он был задан отдельно. Их очень интересуют поправки к нашей Конституции в части верховенства национального права над международным, соотношение правоприменения. Мы разъясняем позицию, говорим, что тоже обсуждаем сейчас эти вещи и будем делиться результатами этих обсуждений. Такого рода положения содержатся и в британском законодательстве, и в немецком, поэтому тут Россия ничем не отличается от других стран. Внимание к нам повышенное, потому что им очень нравится нас как-то учить жизни, но мы будем стараться не давать им повода для этого.
— Какой отклик на ваши разъяснения идет от коллег — относятся с пониманием, спорят?
— С пониманием. Кто-то спорит, но в любом случае мы дезинформацию, которая распространяется украинцами, стараемся купировать тем, что объясняем, как на самом деле обстоят дела. Потому что они кричат, что Россия все международные обязательства аннулирует. Это на самом деле не так.
— Страх в том, что не будут исполняться решения ЕСПЧ?
— Страхов много, все они дутые — ничего этого не будет. Все предложенные изменения сбалансированы и работают на защиту суверенитета России, а попытки извне управлять нашей страной с помощью международных органов обречены при таком раскладе.
— Российская делегация открыла к подписанию Декларацию о Второй мировой войне. Чем она отличается от резолюции и почему она столь важна для Москвы?
— Декларация от резолюции отличается тем, что резолюция принимается на пленарном заседании, декларация подписывается депутатами различных парламентов.
Наш документ осуждает попытки пересмотра итогов Второй мировой войны. Мы считаем необходимым и важным, учитывая сложившуюся в Европе ситуацию и последние заявления в Польше и на Украине, абсолютно недопустимые по отношению к истории Второй мировой войны, еще раз закрепить это как документ Парламентской ассамблеи. Декларацию поддерживает очень большое количество депутатов, идет сбор подписей, но отклик у нас очень позитивный. Это станет документом ассамблеи, на который всегда можно будет ссылаться, с которым можно работать.
Президент Польши Анджей Дуда (в центре) прибывает в бывший концентрационный лагерь Освенцим в Международный день памяти жертв холокоста, 27 января 2020 года
— Сколько депутатов и из каких стран его уже подписали?
— Все страны практически. Нужно минимум 30 депутатов, подписали уже больше 50. Процесс идет, члены делегации работают с коллегами, и они подписывают в течение дня, поэтому то, что было утром, уже устарело по отношению к тому, что будет сейчас, и устареет завтра или послезавтра. Декларация открыта к подписанию вплоть до апрельской сессии.
— В последние месяцы возникла идея запустить межпарламентское сотрудничество в «нормандском формате». Насколько предметно сейчас можно говорить на эту тему?
— Эта инициатива прозвучала на встрече президентов Владимира Путина и Владимира Зеленского. Наши коллеги из Франции и Германии хотели это инициировать, но пока мы ждем. Думаю, если такая инициатива будет, мы поддержим любой диалог, в том числе и в таком формате.
— От кого она должна исходить?
— Мы готовы, но не будем ни за кем бегать. Приходите, мы можем обсуждать в любом формате: в «нормандском», в двустороннем, но когда люди хамят, вместо того чтобы разговаривать по существу, в такой ситуации мы вести беседу, конечно, не будем.
Саммит «нормандской четверки»
— Заседание Комитета министров (КМСЕ) пройдет в мае в Грузии. Президент страны Саломе Зурабишвили, выступая в ПАСЕ, сказала, что Тбилиси готов принять российскую делегацию.
— Как они могут ее не принять?
— Звучали такие опасения — в конце концов визиты высокого уровня в Грузию не проходили с 2008 года.
— Это решение будут принимать президент и МИД — вопросы, связанные с КМСЕ, у нас решает исполнительная власть. Я думаю, что у Грузии как у председательствующей стороны нет возможности кого-то не принимать — они обязаны пригласить все 47 стран и обеспечить их нормальную работу. Но мы видим, что у них пока нет такой возможности. Cудя по тому, как они принимали Международную ассамблею православия, председателю которой Сергею Гаврилову, депутату Госдумы, чуть голову не проломили, пока я не вижу с их стороны контекста, в котором мы могли бы работать. И извинения, конечно, должны последовать за этот инцидент. Пока ни Саломе Зурабишвили, ни кто-то из грузинского руководства их не принес, конечно, мы не видим для себя перспективы работы членов парламента в Грузии.
