Холодный прием: русские моряки первыми увидели Антарктиду
200 лет назад, 28 января 1820 года, русские моряки совершили последнее в истории великое географическое открытие. Им удалось доказать существование загадочного материка в районе Южного полюса. Это был настоящий прорыв, сравнимый со свершениями Колумба, Да Гамы и Магеллана. «Известия» вспоминают о плавании Беллинсгаузена и Лазарева.
Спор об Антарктиде
О такой экспедиции мечтали многие. И многие считали ее авантюрой, погоней за призраками. Знаменитый британский мореплаватель Джеймс Кук в 1770-е приблизился к Антарктиде. Он перешел через 71-й градус южной широты, но, встретив сплошную ледовую преграду, повернул обратно. Кук утверждал, что плавание к южному полюсу невозможно, и отвергал возможность существования материка на высоких широтах. Впрочем, впоследствии он заявлял, что такой материк, возможно, и существует, но достичь его невозможно. На географических картах в районе южного полюса часто изображали контуры таинственного материка. При этом многие ученые в те годы вообще отрицали существование земли на Южном полюсе.
Уильям Ходжес. Моряки наблюдают айсберг во время второго путешествия Джеймса Кука. 9 января 1773 года
Блестящую догадку о существовании южного полярного континента за полвека до путешествия Беллинсгаузена высказал Михаил Ломоносов. В трактате «Мысли о происхождении ледяных гор в северных морях» великий ученый утверждал, что наличие «падунов» (то есть айсбергов) свидетельствует о расположенных поблизости берегах, от которых отрываются эти ледяные глыбы. И раз в южных высоких широтах таких «падунов» встречается гораздо больше, чем в северных, то можно предполагать, что именно там, на крайнем юге, и расположен загадочный материк. А если он существует — его следует открыть!
Бросок на Юг
Идею плавания к южному полюсу отстаивал Иван Крузенштерн — герой первого русского кругосветного путешествия. Участником той экспедиции был и молодой Фаддей Беллинсгаузен. Крузенштерн красноречиво доказывал необходимость «броска на юг»:
«Сия экспедиция, кроме главной ее цели — изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить всё неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море»
Иван Федорович Крузенштерн
Поддерживал начинание и морской министр Российской империи Иван де Траверсе.
Идея неожиданно заинтересовала самодержца. Вообще-то император Александр I не считался покровителем флота. Решающие сражения наполеоновских войн происходили на суше — и Россия в его годы укрепляла артиллерию, кавалерию и пехоту. Военные эскадры оказались на периферии государственного внимания.
Это время, осененное гением молодого Пушкина, называют Золотым веком русской литературы. Схожий подъем ощущали и путешественники, стремившиеся приблизить к России все континенты. Снаряжались кругосветные экспедиции, путешествия к американским берегам и в Северный Ледовитый океан. Но самые дерзкие мечты путешественников были связаны с поиском неизвестной земли на «крайнем юге». И Александру этот прожект сразу приглянулся. После победы над Бонапартом, после учреждения Священного союза, он задумался и о географических открытиях.
Получив высочайшее одобрение, Крузенштерн незамедлительно приступил к подготовке экспедиции. Он действительно торопился, потому что знал, что через полвека после путешествий Кука Европа снова готовилась к исследованию южнополярных морей — и нужно было спешить, чтобы завоевать приоритет. Крузенштерн писал:
«Славу такового предприятия не должны мы допускать отнять другим у нас, она в продолжение краткого времени достанется непременно в удел англичанам или французам. По сим-то причинам почитаю я сие предприятие одним из важнейших, как когда-либо предначинаемы были»
Более дерзкого замысла история русских морских путешествий не знала. Это была первая крупная корабельная экспедиция, снаряженная за государственный счет и под руководством Морского министерства.
Шлюп «Мирный». Акварель из альбома П. Михайлова
Возглавил экспедицию Беллинсгаузен, вставший на капитанский мостик шлюпа «Восток». Вторым кораблём экспедиции стал «Мирный» — под командованием Михаила Лазарева. Команду набрали из числа добровольцев — или, как говорили в те времена, «охотников». Лазарев писал: «Кук задал нам такую задачу, что мы принуждены были подвергаться величайшим опасностям, чтобы, как говорится, не ударить в грязь лицом». Символично, что одним из первых приказов Беллинсгаузена была отмена телесных наказаний на шлюпе. Отправляясь в столь опасный путь, участники путешествия должны были сплотиться.
Открытие во льдах
В июле 1819 года «Восток» и «Мирный» подняли якоря и вышли из кронштадтской гавани. Мореплавателям предписывалось вести изыскания до самой отдаленной широты, которую можно достигнуть.
Копенгаген, Портсмут, остров Тенерифе... В ноябре они пополняли запасы в Рио-де-Жанейро. В наше время, к 200-летию легендарной экспедиции, в Рио открыли памятник Беллинсгаузену.
И. Айвазовский. Большой рейд в Кронштадте. 1836 год
Лучшими средствами от цинги тогдашние моряки и доктора считали лимоны, горчицу и квашеную капусту. Экспедиция не испытывала недостатка в этих продуктах. Вдоволь было и чаю. Именно тогда этот напиток получил в России широкое распространение.
Они стремились к полярным широтам. 22 декабря моряки впервые увидели огромную льдину, которая кишела пингвинами. 3 января 1820 года экспедиция оказалась поблизости от острова Южный Туле — это был самый близкий к полюсу островок, которого в свое время достигла экспедиция Кука. К середине января 1820 года впервые в истории русского флота шлюпы «Восток» и «Мирный» пересекли Южный полярный круг. На крайнем юге лютый холод не остановил закаленных сынов Севера. У многих моряков имелся опыт службы в суровом климате Балтики и Белого моря.
Генри Чемберлен. Уличные торговцы в Рио. Акварель, около 1819–1820 годы
Наконец, 28 (16) января 1820 года шлюпы достигли 69°25′ южной широты. Этот день и считается точкой отсчёта в истории освоения Антарктиды — безлюдного ледяного материка. До них никто не видел эту картину: белая бесконечность! Беллинсгаузен повел корабли вдоль ледяной громады.
В личном письме Лазарев писал, что в этот день они «встретили матерой лед чрезвычайной высоты» и, пытаясь продвинуться на юг, «всегда встречали льдинный материк, не доходя 70°». Лазарев прекрасно понимал, что перед ним — горы материкового происхождения. Над шлюпами кружили птицы — аборигены Антарктиды.
Они первыми в мире подошли к антарктическим шельфовым ледникам. Обнаруженную землю русские моряки назвали Льдинным материком. Хотя тогда, в январе 1820 года, дотошный Беллинсгаузен ещё сомневался в том, что открыл именно материк.
Вид Сиднея. Акварель из альбома П. Михайлова
На следующий год, после «отдыха» (а точнее — новых исследований) у берегов Австралии, экспедиция снова направилась к южному полюсу. Тогда-то и были сделаны открытия, после которых у Беллинсгаузена и Лазарева исчезли последние сомнения, что они достигли материка!
Открыв первый антарктический остров, не скованный льдами, они дали ему имя императора Петра Великого, основоположника русского флота. А потом, 17 января 1821 года, приметили широкий, основательный берег, который назвали в честь Александра I. У моряков имелись все основания считать, что это и есть загадочный континент.
«Здесь за ледяными полями мелкого льда и островами виден материк льда, коего края отломаны перпендикулярно, и который продолжается по мере нашего зрения, возвышаясь к югу подобно берегу»
Так писал Беллинсгаузен морскому министру.
Гораздо позже, уже в 1940-е годы, выяснилось, что это все-таки остров протяженностью в 378 км, отделенный от материка узким проливом и связанный с ним единым покровом шельфового льда.
Путешествие принесло немало самых разных открытий. Моряки научились получать пресную воду из льдов айсбергов. Еще одной находкой экспедиции стали императорские пингвины — на удивление крупные, с чинной осанкой. Путешественники называли вновь открытые острова своими именами. Так в окрестностях Антарктиды появились острова, поименованные в честь Михаила Анненкова и Ивана Завадовского.
Пингвины. Акварель из альбома П. Михайлова
Участвовал в плавании и талантливый художник — Павел Михайлов. Первым из живописцев он запечатлел Антарктиду. В наше время его рисунки воспринимаются как доказательство приоритета российских исследователей в открытии белого материка.
В обратный путь первопроходцы отправились с чувством исполненного долга. Лишь одно вызывало грусть: им так и не удалось высадиться на «Льдяном материке».
Путешествие продолжалось 751 день. За это время парусники прошли около 100 тыс. км и открыли 29 новых островов. И за всё плавание Беллинсгаузен и Лазарев ни разу не потеряли из виду корабли друг друга. Для того времени это было уникальным достижением. Благодаря высокому уровню организации, без надежды на «русский авось», плавание обошлось без неприятных неожиданностей. Даже печки, водруженные на палубе, исправно несли свою службу и спасали героев от обморожения. Не случайно оба командира позже дослужились до адмиральских регалий. Они умело провели корабли между льдами и в долгой экспедиции избежали болезненных ошибок.
Борьба за умы
Мало совершить открытие — нужно еще, чтобы мир узнал о нем и поверил в него. Моряки, вернувшиеся с полюса, ощущали себя героями. «Каково ныне русачки наши ходят!» — с гордостью поговаривал Лазарев. Но мало кто на Западе был готов рукоплескать русским первооткрывателям ледяного материка.
И всё-таки в научных журналах появлялись публикации, посвященные героической экспедиции. Среди участников путешествия выделялся Иван Михайлович Симонов — будущий ректор Казанского университета. Первый в истории крупный учёный, оказавшийся в южнополярных широтах. В путешествии он вел географические, метеорологические, этнографические, зоологические наблюдения, собирал всевозможные коллекции для музеев, которые служат науке и в наше время. И симоновское «Слово об успехах плавания шлюпов «Восток» и «Мирный» около света и особенно в Южном Ледовитом море в 1819, 1820 и 1821 годах», опубликованное на русском, немецком и французском, стало мировой сенсацией.
Вид ледяных островов 4 марта 1820 года. Акварель из альбома П. Михайлова
В 1824 году и Беллинсагузен закончил работу над трактатом «Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света шлюпов «Восток» и «Мирный». После долгих проволочек, в 1831 году, книга, карты для которой подготовил сам путешественник, вышла в свет.
И всё-таки в мире до сих пор подвиг русских мореплавателей если не отрицают, то замалчивают. Редко вспоминают о первой Антарктической экспедиции, еще реже переиздают документы, связанные с открытиями Беллинсгаузена и Лазарева. Русские офицеры хотели прославить места героических побед над Великой армией Наполеона. Но в наше время остров Бородино называется Смит, остров Березина переименован в Гринвич, Лейпциг назван в честь Нельсона... Это печально и несправедливо.
Южное сияние. Акварель из альбома П. Михайлова
К концу XIX века мир основательно забыл об экспедиции Беллинсгаузена и Лазарева. За приоритет в открытии Антарктиды боролись американцы и англичане. И даже в нашей стране память о первопроходцах антарктических морей долгое время оставалась уделом узкого круга специалистов по истории флота... Историческая правда восторжествовала только в 1940-е годы. Именно тогда стали появляться научные статьи и доклады, посвященные истории легендарного плавания. Важную роль в восстановлении справедливости сыграл выдающийся советский географ Евгений Шведе.
После Второй мировой войны уже советские исследователи продолжили начатое некогда русскими мореплавателями. И первая отечественная южнополярная станция получила название «Мирный» — в честь легендарного шлюпа. С тех пор наши ученые, полярники, летчики, моряки не покидают Антарктиду. Меняются вахты, экспедиции, но флаг нашей страны неизменно представлен на белом материке.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»
