Священные рубежи: что заставляет Турцию бороться за «Голубую родину»
На днях турецкое буровое судно «Явуз» начало работы на южном участке исключительной экономической зоны непризнанной Анкарой Республики Кипр. Такая демонстративная акция наряду с недавним дипломатическим прорывом на ливийском направлении может рассматриваться как часть единой стратегии, которая свидетельствует о нарастании беспокойства по поводу ослабления турецкого влияния в регионе. Наметившаяся политическая изоляция и распространение антитурецких настроений ограничивают возможности Турции активно действовать даже вблизи собственных морских границ. Демонстрацией силы Анкара надеется выправить ситуацию. Подробности — в материале «Известий».
Игра на поражение
Планы по расширению формата своего участия в ливийском конфликте Турция вынашивала давно, ведь без заметного присутствия нельзя претендовать на один из перспективных рынков региона. Поначалу Анкара неофициально поддерживала Правительство национального согласия (ПНС) в Триполи в его борьбе с командующим Ливийской национальной армии генералом Халифом Хафтаром. Но в ноябре 2019 года Турция решила играть в открытую. Между Анкарой и Триполи было подписано соглашение о морских границах в Средиземном море в дополнение к соглашению о безопасности и военном сотрудничестве.
Берлинская конференция по Ливии, 19 января
Не успели региональные игроки обстоятельно осмыслить случившееся, как уже 2 января 2020 года Великое национальное собрание Турции одобрило законопроект о развертывании военного присутствия в Ливии. Дипломатические усилия Турции были направлены на заморозку конфликта и содействие мирному урегулированию. Анкара рассчитывала привлечь Москву в качестве посредника в вопросе достижения договоренностей между конфликтующими сторонами: встреча Путина и Эрдогана 8 января, а затем и консультации представителей противоборствующих сторон в Ливии 12 января должны были подготовить почву перед международной конференцией по Ливии в Берлине, запланированной с прошлого года.
Увязка дипломатических инициатив Турции с обещаниями задействовать собственные вооруженные силы в Ливии указывают на то, что политическое выживание правительства Триполи в силу отсутствия равно значимых партнеров в регионе рассматривается Анкарой в качестве краеугольного камня в вопросе прочности турецкой позиции в конфликте вокруг морских границ в Восточном Средиземноморье.
Бойцы Правительства национального согласия Файеза Сарраджа во время перестрелки с Ливийской национальной армией Халифы Хафтара
Показательно, что особую обеспокоенность действия Турции в Ливии вызвали в Греции, на Кипре и в Египте: урегулирование вопроса по ливийско-турецкому участку морской границы усиливает дипломатическую позиции Турции и в вопросе определения суверенных прав на газоносные морские участки южнее Республики Кипр.
Из-за своей позиции по статусу Турецкой республики северного Кипра Турция сегодня остается вне региональных механизмов по освоению богатых газом участков. Так, 2 января Греция, Израиль и Кипр подписали соглашение о трубопроводе EastMed, способный в будущем обеспечить до 10% потребностей Европейского союза. Проект по прокладке 1900 км трубы по дну Средиземного моря до берегов Италии должен занять семь лет и потребует инвестиций объемом $6 млрд. В ответ на это Турция расширила зону действия своего растущего национального исследовательского флота в спорных районах.
Изоляция в регионе подтолкнула Анкару к осознанию того, что неподкрепленная военной силой дипломатия неэффективна, а пассивность в вопросе определения статуса морских границ недопустима для благополучного будущего страны. Чувство срочности усиливается изменением глобального баланса сил: рост напряженности в отношениях Турции и США заставляет Вашингтон укреплять сотрудничество с Грецией и Кипром.
Прекращение американского оружейного эмбарго в отношении Кипра 18 декабря 2019 года, заключение договора с Грецией о размещении военных баз США 26 сентября, планы Афин по модернизации F-16 и возможной покупке F-35 — лишь часть веских причин, которые содействуют изменению баланса дипломатии и военной силы во внешней политике Турции.
Морской бой
По мере ослабления политического влияния растет внимание Анкары к военному потенциалу турецкой армии. Власти планируют ввести в состав национальных ВМС в период 2022–2027 годов шесть подводных лодок Type-214, в 2020-м поставить на боевое дежурство уникальный универсальный корабль-амфибию «Анадолу», а также построить морскую базу на территории Кипра, где с 16 декабря находятся новейшие ударные турецкие БПЛА «Байрактар». Всё это говорит о серьезности намерений Анкары.
Опора на силовой компонент в решении острых региональных вопросов создает запрос на идеологическое обоснование милитаризации внешней политики. Руководство страны не оставляет попыток склонить общественное мнение к допустимости участия Турции в будущих вооруженных конфликтах. Набирает популярность концепция «Голубой родины» (Mavi Vatan). По словам ее идейного вдохновителя адмирала в отставке Джема Гюрдениза, пространство «Голубой родины» турков — аналог входящих в Национальный обет территорий, на которых предполагалось построить Турецкую Республику после войны за независимость 1919–1923 годов. Как и не вся территория национального обета вошла в состав в нового государства, так и не все морские границы были закреплены за Турцией.
Идеи адмирала Гюрдениза об установлении турецкого суверенитета над спорными морскими территориями официально звучат на самом высшем уровне в Анкаре. Необходимость сохранения за Турцией обширного пространства южного морского приграничья продиктованы как экономическими, так и геополитическим расчетом. Из всего объема внешней торговли страны — примерно 89% приходится на морские перевозки. Неспособность отстоять свое право на владение исключительной экономической зоной может дискредитировать политику Анкары по превращению страны в региональный транспортный и энергетический коридор.
Система приоритетов
Нет сомнений в том, что на примере сирийского конфликта Россия давно поняла особое отношение Турции к собственным приграничным регионам и ее растущую обеспокоенность по поводу ослабления своих позиций. Поэтому Москва разумно решила привлечь Анкару к соучастию в урегулировании конфликта, а не изолировать ее. В итоге обеим сторонам удалось, не толкаясь локтями, решить собственные первоочередные задачи в Сирии.
Турецкий солдат на сирийско-турецкой границе
Кроме того, активность Турции способствует поддержанию контролируемой напряженности в Средиземноморье, тем самым снижает коммерческую привлекательность проекта, который составляет конкуренцию российским газопроводам. С другой стороны, военное присутствие в Восточном Средиземноморье дает возможность России проявить свой дипломатический потенциал.
При этом главное для России — иметь четкий приоритет интересов. Прежде всего не становиться прямым участником региональных конфликтов и, ведя диалог с Турцией, не допускать дисбаланса отношений с другими странами. Наконец, не забывать, что Турция — член НАТО и развитие турецкого флота укрепляет потенциал НАТО в других регионах, граничащих с Россией, прежде всего в Черном море.
