Обыкновенное УДО: почему освободили школьного стрелка
Молодой москвич, застреливший в феврале 2014 года учителя географии Андрея Кириллова и двух сотрудников полиции, по некоторым данным, уже два года находится на свободе. Странный случай вскрылся в рамках искового производства о взыскании с Сергея Г. средств для ребенка Кириллова. Представитель потерпевших и другие юристы прокомментировали «Известиям» сложившуюся ситуацию.
Вышел по-тихому
Всего полутора лет стационара хватило стрелку из столичной школы № 263, чтобы подлечиться от душевного недуга до такой степени, чтобы оказаться на свободе, утверждает адвокат, президент международной юридической фирмы «Трунов, Айвар и партнеры» Игорь Трунов. Напомним, что Московский окружной военный суд в феврале 2014 года направил Сергея Г. на принудительное лечение.
«Мы узнали это [о выходе из специализированного медучреждения закрытого типа] через судебных приставов», — рассказывает Трунов.
Судебное решение в части возмещения вреда потерпевшему Кириллову (сыну убитого учителя) было изначально вынесено в отношении родителей стрелка. Но убийце исполнилось 18 лет еще до вынесения судом решения. Поэтому исполнительный лист перешел на него. Судебные исполнители начали искать его, чтобы взыскать средства, и нашли — дома, в Москве.
Машины скорой помощи возле московской школы № 263, куда проник вооруженный старшеклассник Сергей Г. — учащийся школы. 3 февраля 2014 года
«Мы поинтересовались, «как это дома?». Нам пояснили, что каждые полгода проходит переосвидетельствование, а так как его лечить не от чего, он не особо чем болеет, — рассказывает адвокат Трунов, — его и выписали. Его, правда, закрепили по месту проживания в профильном медучреждении, где он периодически отмечается. Ему назначена инвалидность II группы, и с этой пенсии взыскиваются платежи в пользу сироты. А это 1000 рублей (примерная сумма. — Прим. «Известий»)».
По данным представителя потерпевших, врачи Смоленской психбольницы для подростков в 2017 году приняли решение, что Г. может находиться дома и амбулаторно наблюдаться.
Сейчас проверкой истории занимается Генеральная прокуратура.
Эвакуация учащихся московской школы № 263, куда проник вооруженный старшеклассник Сергей Г. — учащийся школы. 3 февраля 2014 года
Сергей Г. пришел 3 февраля 2014 года в московскую школу № 263 с двумя нарезными охотничьими винтовками Browning и Tikka, принадлежащими его отцу. Вооруженный десятиклассник, угрожая охране, прошел через пропускной пункт, поднялся в класс географии, где шел урок его класса, и расстрелял учителя Андрея Кириллова. Следующей жертвой убийцы стал сотрудник полиции Сергей Бушуев, прибывший по сигналу охраны к школе, — он поразил его выстрелом в сердце. Второй полицейский Владимир Крохин также был ранен, но врачам удалось спасти его. Разоружил стрелка его отец, быстро приехавший в школу.
Редкий случай гуманности
Этот случай, по словам адвоката, противоречит сложившейся практике. «Как правило, принудительное лечение длится столько, сколько бы человек мог получить за подобное преступление. В принципе редко когда назначают принудительное лечение за особо тяжкое преступление. Потому что обычно это выглядит так: да, больной, да сумасшедший, но ему дают срок и его лечат там — в тюремной больнице», — возмущается адвокат. Он не исключает, что подобная ситуация может быть связана с тем, что родственники стрелка, по ряду данных, связаны по роду работы со спецслужбами. Тем не менее ФСБ опровергла информацию об этом еще в феврале 2014 года.
«Да, отца уволили, так как он осужден за небрежное хранение оружия (ст. 224 УК РФ), повлекшее смерть двух и более человек… Но дед стрелка остался при своей должности. Мне кажется, что это обстоятельство могло наложить отпечаток на то, что человек, застреливший учителя, напавший на полицейских при исполнении обязанностей, фактически вышел на свободу», — говорит Трунов.
Родители учеников московской школы № 263, куда проник вооруженный старшеклассник Сергей Г. — учащийся школы. 3 февраля 2014 года
Сторону потерпевших не так удивляет факт, что Сергея Г. выпустили из больницы. Гораздо больше вопросов к экспертизе, которая признала Г. невменяемым.
Суд над юношей длился почти два года. Подсудимый участвовал в судебных заседаниях, отвечал на вопросы суда. У адвоката потерпевших еще тогда были претензии к экспертизе.
«Экспертиза была достаточно странная. Никто из экспертов не дал подписку об ответственности за заведомо ложную экспертизу. Тем не менее, несмотря на ряд грубых нарушений, эта экспертиза устояла в суде», — пояснил Трунов.
Безопасен ли?
По словам адвоката, убийца и сейчас представляет общественную опасность. Г. был тщательно подготовлен — стрелял в единственное уязвимое место — под мышку, между пластинами бронежилета.
«Он стреляет от бедра, два раза. И два раза так попадает! Отца допрашивали, он говорит, дескать, мы занимались [стрельбой], в тир ездили, по тысяче патронов отстреливали. Ездили на карьер, стреляли по банкам. Мы задавали вопрос: «Зачем вы так его готовили?» Он говорил: «А что, мне с ним в театр, что ли, ездить?», — рассказывает о том, как протекал суд, собеседник «Известий».
Возложение цветов и свечей на территории московской школы № 263. 3 февраля 2014 года
Отцу стрелка грозил арест сроком на полгода или 40 тыс. штрафа. Но наказания он так и не понес — в феврале 2015 года мировой суд прекратил уголовное дело в порядке амнистии в связи с 70-летием Победы в Великой Отечественной войне.
Ранее потерпевшая сторона выиграла несколько судов в порядке гражданского судопроизводства. Родителей несовершеннолетнего обязали выделять по 36 тыс. рублей ежемесячно на содержание ребенка Андрея Кириллова до его совершеннолетия. Кроме того, вдова и мать покойного педагога должны были получить по 700 тыс. рублей в качестве компенсации морального вреда и 946 тыс. по потере кормильца.
Сухо, по закону
«Известия» поинтересовались у юристов, как закон регулирует «отбывание» принудительных мер медицинского характера (ПММХ).
«Продолжительность процесса применения ПММХ ограничена только достижением целей применения принудительных мер, находится под судебным контролем. Продление, изменение и прекращение применения принудительных мер медицинского характера осуществляются исключительно судом по представлению администрации учреждения, осуществляющего принудительное лечение, на основании заключения комиссии врачей-психиатров», — объясняет «Известиям» адвокат, управляющий партнер юридической фирмы AVG Legal Алексей Гавришев.
Лицо, которому назначена такая мера, подлежит регулярному освидетельствованию комиссией врачей-психиатров, периодичность которого установлена ч. 2 ст. 102 УК РФ — не реже одного раза в шесть месяцев. Цель освидетельствования — решение вопроса о наличии медицинских оснований для внесения представления в суд о прекращении применения или об изменении такой меры.
Арестованный Сергей Г. (в центре) у здания Басманного районного суда Москвы. 4 февраля 2014 года
Освидетельствование проводится как по инициативе лечащего врача, так и по ходатайству самого лица, его законного представителя и (или) близкого родственника. Ходатайство подается через администрацию учреждения, осуществляющего принудительное лечение, вне зависимости от времени последнего освидетельствования. Лицу, обращавшемуся с ходатайством, сообщается о решении комиссии, которое может быть обжаловано в установленном порядке, пояснил адвокат.
«Первое продление принудительного лечения производится по истечении шести месяцев с момента начала лечения, в последующем продление принудительного лечения производится ежегодно, при этом освидетельствование больного комиссией врачей-психиатров по-прежнему осуществляется не реже одного раза в шесть месяцев», — пояснил «Известиям» Гавришев.
Изменение принудительной меры медицинского характера предполагает замену исполняемой меры на другую, соответствующую психиатрическому состоянию лица, в силу существенного изменения состояния здоровья больного. То есть если Г. отпустили долечиваться домой, под контроль участкового психиатра, то должно существовать соответствующее судебное решение. Сторона потерпевших Кирилловых ждет реакции Генпрокуратуры на свою жалобу.
