Среди многочисленных фестивалей, форумов, премьер Года театра Всероссийский конкурс детского рисунка и сочинений «Театр — дети», на мой взгляд, занимает особое и — несмотря на скромность финансовых затрат — важное место. Оба конкурса завершились, в детском лагере «Артек» были вручены награды победителям в номинациях «Лучший рисунок» и «Пишем о театре». Основной их задачей было познакомить детскую и юношескую аудиторию с театром, его историей, традициями, именами, увлечь им самых юных.
Когда на сцену дворца «Суук-Су» последовательно выходили дети из восьми федеральных округов России, у меня было ощущение, что мы снова, как в течение этого года, проехали по маршруту театрального марафона от Владивостока и до самых западных точек страны. Для нас, для ГИТИСа, в частности, эти конкурсы важны тем, что добавляли лауреатам из старшей группы в номинации «Пишем о театре» баллы по творческому конкурсу.
Не всякий, наверное, с ходу выберет поступление на театроведческий факультет, а так, через сочинение, через размышления о театре, сформулированные на бумаге, мы приобретали качественных абитуриентов со всей страны. Ну а выпускники таким образом получили возможность заочно попробовать свои силы для поступления в один из лучших творческих вузов страны. Жаль, что некоторые из победителей поступали в итоге не на театроведческий или продюсерский факультеты, а всё равно шли на актерский, режиссерский и там, к сожалению, не прошли.
Сейчас на театроведческом факультете учится одна из 10 победителей конкурса на лучшее сочинение. Немного? Но имея в виду размеры нашей страны, участников конкурса сочинений вообще было не очень много. Чуть больше 70, менее, чем по одному от каждого субъекта федерации. Притом что от одного или двух регионов мы получили чуть ли не 30 сочинений, написанных как будто под копирку. Но я уверен, что наш конкурс пробудил «робкий первый интерес», а дальше участники, а тем более лауреаты расскажут друзьям, те — своим друзьям и знакомым, и круг участников будет расширяться год от года. Но и прошедший конкурс позволяет поговорить на несколько тем.
Во-первых, было немало очень хороших сочинений, как и очень хороших рисунков. То есть мы по-прежнему можем гордиться молодым поколением и восхищаться юными дарованиями. Дело даже не в профессионализме, а в особом чувстве театра, даже, наверное, цветовосприятии театра — насыщенном, ярком. Каком-то особом понимании формы, когда ты забывал о нарушениях пропорций и отдавал предпочтение тому или другому рисунку потому, что это был непохожий на других взгляд. То же и в сочинениях.
Тут, кстати, можно провести параллель между зрительским восприятием драматического спектакля и филармонического концерта. В театре, как известно, можно аплодировать в любую секунду, когда захочется зрителю, в отличие от концертов классической музыки, на которых, каким бы ни был градус нашего эмоционального напряжения и восхищения, аплодировать между частями запрещено под угрозой попадания в разряд невоспитанной публики.
Лично мне это очень мешает — как театральный зритель я привык к тому, что если мне нравится, я могу и даже должен выразить свое сильное впечатление. А в Италии принято и свое возмущение выражать в театре. Я в таких случаях всегда вспоминаю замечательную мысль Мейерхольда, который говорил о человеке, попавшем под трамвай. По его мысли, одни бросятся к трамваю и будут пытаться приподнять его, чтобы вытащить беднягу, хотя это невозможно. Другие побегут вызывать скорую помощь. А третьи пройдут мимо и скажут — нечего было нарушать правила дорожного движения.
Так вот театр, говорил Мейерхольд, не для этих третьих. Эмоциональная, неподконтрольная, порой алогичная реакция, по мысли Мейерхольда, является неотъемлемой для театрального зрителя. Живой отклик и аналитический подход здесь идут нераздельно друг с другом, а аналитика без эмоций вообще невозможна. Педагоги, помогавшие школьникам писать сочинения, оказали медвежью услугу: они правили, спрямляли непосредственность детского восприятия. Живые и самые лучшие рецензии были написаны теми, кто себя в этом эмоциональном восприятии не останавливал. Тот, кто наиболее непосредственно откликался на происходящие на сцене, оказывался и наиболее интересно размышляющим о театре.
Вторая важная мысль или вывод: прошедший конкурс стал для меня очередным и очень важным аргументом в пользу того, что театром нельзя начинать заниматься слишком рано. Когда-то на актерские отделения императорских театральных училищ брали с 15 лет и сегодня точно так же принимают, к примеру, в колледж Табакова — начиная с 9-го класса. Вероятно, это и есть нижняя граница, когда можно говорить о театре в смысле предпрофессионального обучения и уже можно требовать от детей серьезного размышления о театре, каких-то попыток что-то проанализировать, а главное, что-то понять.
Это не значит, что ребенок, пойдя на «Три поросенка» или спектакль о Гарри Поттере, ничего серьезного для себя не вынесет. Но серьезные требования можно пытаться предъявлять, когда начинает формироваться сознание, голос, аналитическое мышление. В то же время этот аргумент не является поводом отказать от участия в конкурсе более юным. Участвовать можно. Только рисунок на театральные темы — это одно, а попытка серьезного размышления — другое. Театр очень нуждается в осмыслении и людях, которые думают и размышляют о нем серьезно и профессионально. Театр без одновременного его осмысления начинает впадать в самоудовлетворение и бесполезное самопроизводство. Серьезный театр никогда не существовал вне серьезного осмысления современной критикой. Никакой последующий историк не сможет передать то, что уже навсегда кануло в вечность.
И последнее. Едва ли не самое сильное впечатление на меня произвело то, что некоторые лучшие работы были нарисованы детьми из самых нетеатральных регионов. То есть это было не впечатление от похода на спектакль, а скорее мечта ребенка о театре. Это убеждает в том, что такие конкурсы очень нужны, ведь они позволили детям вот этой своей мечтой поделиться с миром. И я очень рад, что на октябрьской встрече оргкомитета Года театра, которая проходила в Белом доме под председательством Ольги Голодец, было принято решение эти два проекта Года театра сохранить.
Автор — ректор ГИТИСа, театральный критик, кандидат филологических наук
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
