«После US Open меня окунули в реальность»
Теннисист Андрей Рублёв впервые в карьере завоевал Кубок Кремля. В финале одержал победу над французом Адрианом Маннарино (6:4; 6:0). Это второй трофей в карьере 22-летнего спортсмена на взрослом уровне. Широкую известность он получил в 2017 году, когда раньше своих более звездных соотечественников Даниила Медведева и Карена Хачанова вышел в четвертьфинал турнира «Большого шлема». Рублёву удалось сделать это на Открытом чемпионате США (US Open).
Но в начале 2018 года он из-за травмы выбыл на полгода, а затем долгое время демонстрировал низкие результаты. Андрей Рублёв вновь дал о себе знать минувшим летом, когда вышел в финал турнира Ассоциации теннисистов-профессионалов (ATP) в Гамбурге. А в августе россиянин сенсационно выбил из соревнования серии «Мастерс» в Цинциннати легендарного швейцарца Роджера Федерера.
В интервью «Известиям» после победы в финале Кубка Кремля Андрей Рублёв рассказал, как изменился за последние два года, объяснил, за счет чего удалось пережить спад, и осторожно высказался о своем желании поехать на Олимпийские игры 2020 года в Токио.
— На пресс-конференции после победы в финале Кубка Кремля одним из своих любимых чисел вы назвали 81. Почему именно оно?
— Потому что 8 — это как бесконечность. А 1 — это первый номер. То есть «бесконечно номер 1».
— Вы называли себя достаточно суеверным человеком. Обращали внимание, что первый Кубок Кремля, проходящий не в «Олимпийском», который закрылся на реконструкцию, а в спорткомплексе «Крылатское», рядом с Рублёвским шоссе, выиграл теннисист по фамилии Рублёв?
— Это не приходило в голову (улыбается). Пока вы не сказали, даже не задумывался об этом.
— Теперь надо добиться проведения здесь итогового турнира ATP или финальной части Кубка Дэвиса? Вдруг примета вновь сработает...
— Да я думаю, вряд ли назначат (смеется). Там должен быть стадион еще больше, чем здесь. Безусловно, я бы этого хотел, но не думаю, что в данный момент это возможно.
— Как вам удалось настолько убедительно выступить в финале? С первых же геймов обоих сетов вы брали чужие подачи у Маннарино, а второй вообще всухую выиграли...
— Думаю, здесь дело даже не в физике. Просто как-то всё удачно сложилось. Я хорошо чувствовал мяч, достаточно правильно играл, тактически тоже верно действовал. Все эти факторы друг за другом отлично для меня сложились. Отсюда и получился такой финал.
— Когда быстро делаете брейки, сложно удержаться от мыслей, что можно немного расслабиться?
— Нет, наоборот. Мне, по крайней мере, легче. Меня чуть отпускают волнение и какие-то эмоции. Мне лучше, когда я сразу веду в счете.
— Вы полтора года не показывали высоких результатов, но в июле внезапно вышли в финал турнира в Гамбурге, в августе выиграли у Роджера Федерера, а сейчас завоевали Кубок Кремля. Вы окончательно оправились от последствий травмы? Или сыграли роль еще и другие факторы?
— Мне хочется верить, что всё изменилось. Что я прибавил и в игре, и в физике, и в психологии. На самом деле, работал всегда много. Просто в один момент случилось так, что возникло много не зависящих от меня факторов. Появились некие проблемы и на корте, и вне его. Они меня беспокоили. И, когда я выходил на корт, вообще не думал о матче, не мог сконцентрироваться и спокойно играть. Я как будто был вне матча. Когда выходил, мне хотелось сразу уехать. Поэтому было очень много поражений. Потребовалось немало времени, чтобы всё наладить. И когда ситуация более-менее выправилась, у меня сразу дела пошли в гору. Потому что на тренировках я всегда работал на максимуме. Неважно, какое у меня было состояние, всегда отдавался полностью.
— Даже в неудачные отрезки?
— Да, даже в неудачные отрезки. Наверное, прогресс у меня был. Но он застыл из-за того, что стресс не позволял на корте думать о теннисе. И как только ситуация начала налаживаться, прогресс «растопился» и я перешел на новый уровень. Хочу верить, что всё это перенеслось в игру, и отсюда стали улучшаться результаты. А раньше было много факторов — и личные, и неличные. Бывало такое: хочу закончить только из-за того, что в голове не теннис, а другие мысли. Надо идти на матч, а думаешь совершенно не о том, как играть. Ты просто морально и психологически не готов к игре. Поэтому долгое время было тяжело.
— Сейчас вы намного сильнее себя времен выхода в четвертьфинал US Open в позапрошлом году?
— Считаю, что да. Когда я два года назад сделал четвертьфинал, это было что-то сверх того, к чему я был готов. Немножко ненастоящее. Я это сделал, наверное, потому, что есть у меня некий потенциал. Мне так кажется. И добился такого результата в тот момент, когда сошлось всё. Звезды сошлись, всё удачно сложилось. Но тогда у меня были только удары. Не было ни физики, ни тактики, ни психологии. На том US Open я хорошо чувствовал мяч и удары. Они все получались. Но, как только что-то шло не так, я не мог это компенсировать чем-то другим, как делаю сейчас. Поэтому после того Открытого чемпионата США я ничего больше не показал. Меня потом окунули в реальную жизнь, когда ты не так хорошо чувствуешь мяч и у тебя есть какое-то волнение. Попробуй с этим сыграй. Надо прибавлять совсем в других вещах. И физически: чтобы хорошо бегать, двигаться по корту и терпеть, если какие-то удары не получаются. И тактические решения должны быть. Процесс занял всё время между тем US Open и нынешними результатами. Кроме того, я восстанавливался от травм, с которыми мне, к сожалению, пришлось столкнуться, начиная раз за разом всё сначала.
— У вас есть цель летом следующего года поехать на Олимпиаду в Токио?
— Насчет Олимпиады скажу честно: безусловно, это особенный турнир, на котором хочется представлять свою страну. Это всегда что-то важное и невероятное. Не описать словами, поскольку еще не играл на таком уровне. Один раз принимал участие в юниорской Олимпиаде. И тогда это было для меня особенное время. Я сейчас даже не могу представить, как себя буду ощущать на взрослой Олимпиаде. Но не люблю загадывать на полгода вперед. Потому что часто говорил: «Да-да, я поеду!» А потом или травма, или мой рейтинг так падал, что не попадаю на какой-то турнир, или случалось, что по каким-то причинам надо добровольно пропустить соревнование. Поэтому пока ничего не говорю. Надеюсь, всё будет хорошо. Доживем до Олимпиады — увидим.
— Какие результаты следующего сезона будете считать удовлетворительными?
— На следующий год один-единственный план: продолжать работать над собой, совершенствоваться в тех вещах, в которых я должен улучшаться. А дальше посмотрим, что будет.
