«Мы каждый раз радуемся положительным изменениям в Донбассе»
Граждане других государств, находящиеся в сирийских лагерях, должны быть репатриированы на родину. Об этом в интервью «Известиям» заявил президент Международного комитета Красного Креста Петер Маурер. Кроме того, он рассказал о том, почему для МККК важно сотрудничество с Россией, как живут дети и жены боевиков в центрах временного размещения, в какую сторону меняется ситуация в Донбассе и из-за чего значительная часть конфликтов предается забвению.
— Впервые в Москве прошел семинар SWIRMO по международным правилам, регламентирующим проведение военных операций. В нем приняли участие около 100 генералов и офицеров более чем из 70 стран мира. Насколько важно для МККК сотрудничество с Россией и почему?
— У МККК и России давняя история отношений. Она зародилась еще в XIX веке с началом развития международного гуманитарного права (МГП). Я участвовал в праздновании 150-летия Санкт-Петербургской декларации, которая была краеугольным камнем формирования МГП. Поэтому отношения МККК и России для нас очень важны.
Уже четыре года Россия непосредственно участвует в судьбе Сирии. В этой стране мы напрямую взаимодействуем с Минобороны РФ, работаем в поле. И, конечно, отмечаем позитивное развитие отношений с сирийскими вооруженными силами, которые поддерживают нас в формировании нейтрального и беспристрастного гуманитарного пространства в САР.
Раньше МККК проводил оперативную деятельность в России. Однако сейчас это стало уже неактуальным. Поэтому наше сотрудничество развивается в зависимости от текущих проблем. Сейчас для нас самое важное — контакт с Минобороны, которое играет большую роль, в том числе в соблюдении МГП.
Семинар SWIRMO, 11 октября 2019 года
— В прошлом году МККК закрыл свои офисы на Северном Кавказе. Учитывая, что на территории РФ больше нет нерешенных конфликтов, нет ли у вас планов закрыть представительство в Москве? Или же, напротив, с Россией планируются какие-то масштабные проекты, для которых необходимо присутствие в стране?
— Наша делегация здесь занимается не только оперативной деятельностью. Россия — очень важный игрок на международной арене, член Совета Безопасности ООН. У Москвы есть своя позиция в отношении многих конфликтов, где МККК ведет работу. Поэтому нам очень важно иметь постоянный канал обмена информацией.
Кроме того, мы взаимодействуем с Россией по вопросам, связанным с МГП, расширяем диалог с Минобороны по проблемам международных кризисов. Существует много видов деятельности, которые обосновывают наше присутствие здесь.
— Один из современных конфликтов, который имеет все шансы быть окончательно урегулированным, — сирийский. Тем не менее в стране по-прежнему остаются очаги напряженности. Действуют лагеря для беженцев, условия в которых, мягко говоря, далеки от идеальных. Сколько человек всё еще находятся в зоне риска в Сирии? И как обстоят дела с ситуацией в лагерях Рукбан и Аль-Хоуль?
— В Сирии миллионам людей необходима гуманитарная помощь и защита. А для возвращения к нормальной жизни стране нужна поддержка международного сообщества. Мы постоянно призываем различные страны оказывать САР международную помощь. И нынешних объемов недостаточно для стабилизации ситуации, их надо увеличивать в разы.
Ситуация и в Рукбане, и в Аль-Хоуль очень тяжелая, и их довольно сложно сравнивать. В Рукбане у нас нет особого присутствия — там осуществляет помощь Сирийский Красный Полумесяц. Мы же концентрируем свои усилия больше в южной части страны — на территориях, подконтрольных правительству и оппозиции, а также в северо-восточных и северо-западных регионах.
В Аль-Хоуль находятся семьи лиц, которые участвовали в вооруженных формированиях. Ситуация там очень сложная. Мы стараемся всеми силами ее стабилизировать, оказываем гуманитарную помощь как лицам, которые живут в самом лагере, так и населению за его пределами. Мы знаем, что в лагере содержатся люди из других стран, поэтому призываем государства, чьи граждане там находятся, вернуть их домой и помогать им.
— В СМИ часто жителей лагеря Аль-Хоуль называют «детьми «Исламского государства» (запрещено в России). Какое будущее есть у детей, которых с рождения готовили жить в «халифате»? Как проходит их адаптация к изменившимся условиям?
— Примерно 90% лиц, которые находятся в Аль-Хоуль, — дети в возрасте до 12 лет и женщины. Участники боевых действий содержатся в других регионах страны, на северо-востоке. Мы очень хотим, чтобы у людей в Аль-Хоуль было светлое будущее. МККК обращался и обращается к странам, чтобы они репатриировали своих граждан. Это могло бы облегчить ситуацию. Кроме того, нам необходимо обеспечить более подходящие условия жизни для лиц, которые находятся в этом лагере. Ведь там есть жители Сирии, Ирака, которых трудно репатриировать по понятным причинам. Мы надеемся, что международное сообщество приложит большие усилия для изменения судьбы этих людей.
Этот вопрос очень деликатный. Я знаю, что многие страны, граждане которых находятся на территории лагеря, не хотят возвращения этих лиц по соображениям безопасности. А мы же, напротив, хотим, чтобы как можно больше людей, проживающих там, вернулись в свои страны.
Беженцы из лагеря Рукбан
— Сегодня с приходом к власти в Киеве нового руководства в конфликте в Донбассе начались позитивные сдвиги. Подписана «формула Штайнмайера», предпринимаются попытки разведения сил и средств. Как нейтральная сторона, как вы оцениваете перспективы урегулирования этого конфликта? Действительно ли в регионе стало спокойнее?
— Мы каждый раз радуемся положительным изменениям в Донбассе. Эти шаги могут делаться различными сторонами. Подобные действия позитивно влияют на гуманитарную работу. Происходит обмен заключенными, разведение сторон, восстановление моста в станице Луганской. Мы надеемся, что и в дальнейшем будут приниматься меры, направленные на улучшение ситуации. Но МККК абсолютно не связан с политической сферой.
Мы будем работать в Донбассе до тех пор, пока есть люди, которые пострадали от конфликта и нуждаются в нас. Хотя, конечно, мы надеемся, что наступит момент, когда мы сможем практически свернуть наше присутствие в регионе.
— В чем именно выражается помощь МККК жителям Донбасса?
— МККК всегда сосредотачивал усилия на оказании помощи наиболее уязвимым группам населения, которые находятся по обе стороны от линии фронта. Это пожилые люди, дети, молодые семьи, которые оказались в сложных ситуациях. Много семей буквально разорваны в результате конфликта. Кто-то остался на территориях, подконтрольных правительству, кто-то — по другую сторону линии разграничения.
Помощь МККК населению региона разнообразна. Если говорить про 2019-й, то только за первое полугодие, например, нашими силами были построены новые дома для 11 семей, чье жилье разрушено в ходе конфликта. За этот же период 74 тыс. человек регулярно получали продукты питания и предметы гигиены. Мы помогли 8 тыс. семей по обе стороны линии соприкосновения в ведении домашнего хозяйства в сельской местности. А 8,4 тыс. семей получили уголь или денежную помощь для обогрева своих домов в холодный период. Около 340 тыс. человек получили чай, воду и первую помощь непосредственно в пунктах перехода линии соприкосновения. Этот список можно продолжать.
Автомобили МККК, которые привезли гуманитарную помощь жителям Углегорска
— В России больше всего внимания приковано к сирийскому и украинскому конфликтам. В целом в мировой прессе зачастую уделяется внимание конкретным кризисам, при этом есть не менее страшные конфликты, например, в Йемене, в Ливии, в Нигерии. Почему о каких-то горячих точках говорят постоянно, а каких-то конфликтов будто бы и не существует?
— Есть разные гипотезы, почему кризисы получают разный уровень внимания. Конфликты, в которых задействованы серьезные игроки, могущественные державы, занимают большую часть информационной повестки. Кризисы, затрагивающие региональные интересы или небольшие государства, оказываются обделены вниманием. При этом если кризис постоянно на слуху, то и на решение гуманитарных проблем выделяется больше денег, удовлетворяются необходимые потребности населения. Жертвы «забытых» конфликтов всегда испытывают недостаток в финансировании и помощи.
42% своей деятельности МККК ведет в Африке. Возможно, вы удивитесь, если я вам назову очень серьезные конфликты, о которых практически нет упоминания в СМИ. Это Сахель, Буркина-Фасо, Нигерия, Мали, Нигер, Камерун, район озера Чад, Африканский Рог: Сомали, Эфиопия.
И поддержка СМИ в освещении этих кризисов была бы очень кстати. Мало кто знает, что в Эфиопии самое большое количество беженцев на африканском континенте (по данным ООН, только внутренне перемещенных лиц насчитывается 1,5 млн. — «Известия»). Беженцев там больше, чем во всей Европе. Если бы все знали о таких соотношениях, то и нам как гуманитарной организации было бы проще решать проблемы этих людей.
— Понятно, что МККК работает далеко не на курортах, и наверняка вы за свою жизнь повидали много ужасов. Тем не менее какой военный конфликт и вызванная им гуманитарная катастрофа шокировали вас больше всего?
— Я не могу назвать конкретное место или конкретный конфликт, которые меня поразили. Меня сейчас больше всего беспокоит трансформация войны. Боевые действия в большей степени ведутся на территории населенных пунктов. Идет перенос войны с открытых полей сражения в города, а это приводит к куда более массовым разрушениям и последствиям.
Можно привести много примеров: Мосул, Алеппо и так далее. Число лиц, перемещенных внутри страны и пострадавших от таких военных действий, оборачивается рекордными расходами гуманитарных организаций. Меня больше всего потрясают цифры. Они формируют картину и оказываются лучшей демонстрацией страданий населения.
— К сожалению, зачастую сотрудники МККК становятся жертвами. Как вам, руководителю организации, удается в этот момент сохранять внешнее спокойствие? Что вы на самом деле чувствуете в такие моменты?
— Когда руководишь гуманитарной организацией, одна из самых главных твоих задач — обеспечение безопасности и благополучия сотрудников. Случаются моменты, когда ты встаешь перед выбором. Приходится пытаться достичь баланса, когда перед тобой стоит задача спасти жизни людей, которые пострадали от конфликта, оказать помощь жертвам и оценить, на какой риск мы можем пойти в каждой конкретной ситуации. МККК ищет такой баланс уже десятилетия.
При этом мы — не авантюристы. В нашей работе есть системы и процедуры, которые помогают нам принимать разумные решения. Есть определенные инструменты, которыми мы пользуемся для анализа рисков.
Что касается личного отношения, то никому не станет лучше, если я буду нервничать и открыто переживать. Наши сотрудники работают в разной обстановке, и на местах люди могут проявлять эмоции, нам же необходимо принимать рациональные взвешенные решения — приемлемо для нас какое-то действие или нет.
