Тут и сказочке конец: как разговаривать с ребенком о смерти
Ростовский областной суд отказался удовлетворить жалобу воспитательницы детского сада на увольнение. В феврале Алла Елпашева лишилась работы за «психическое насилие» над детьми: читая сказку «Конек-Горбунок», она по просьбе ребенка объяснила, что значит «на кол посадить». Группа была особенная, коррекционная — у одного из малышей начались истерики, появился навязчивый страх смерти. Как же говорить с ребенком о смерти, чтобы его не напугать, о чем должны знать родители и педагоги — читайте в материале «Известий».
Ее конек — не Горбунок
Таганрогский детский сад № 43. 13 малышей группы с нарушениями опорно-двигательного аппарата, «с неустойчивым эмоциональным фоном психостатуса» (формулировка из определения суда), слушают сказку «Конек-Горбунок» из уст Аллы Елпашевой. После фразы:
«…Где-нибудь, хоть под водой,
Посажу тебя я на кол.
Вон, холоп!» Иван заплакал…»
кто-то спросил — а что значит «посадить на кол»?
«Представьте, как кол пройдет через всё тело, что происходит с человеком, которого садили на остро заточенный кол и он умирал, потому что кол медленно глубоко протыкал все внутренние органы и добирался до головы», — приводят местные СМИ реплику воспитательницы из докладной заместителя заведующего детским садом.
Дети представили. Один малыш так впечатлился, что отказался ходить в детский сад. В психологическом заключении отмечается, что у ребенка начались истерики, резкая смена настроения, появился навязчивый страх смерти.
Аллу Елпашеву уволили, но женщина попыталась доказать свою невиновность через суд — объясняла, что умысла не было, как и психического насилия с ее стороны над детьми, она выполняла свои обязанности. Суд аргументы не принял.
«Воспитатель управляет процессом обучения, именно от него зависит ход обсуждения любого произведения. Возможно, следовало более абстрактно объяснить значение выражения как один из видов наказаний, увести разговор в другую сторону, не вдаваясь в такие подробности, учитывая впечатлительность детей, — говорит в беседе с «Известиями» руководитель детского сада в подмосковном Нахабино Ольга Андрющенко. — В сказках в 90% есть баланс между добром и злом, жизнью и смертью. Всегда можно выкрутиться и повернуть разговор в нужное русло. Смерть животного, человека — воспитатель старается донести смысл без лишних подробностей, учитывая возрастные особенности детей дошкольного возраста и не травмируя их психику».
Психолога, автора книг для родителей Юлию Василькину удивляет выбранный методистами репертуар со сценами средневековых пыток для группового чтения в детском саду. Если дома родители сами берут на себя ответственность ответить на все детские вопросы, учитывая особенности и текущее состояние малыша, то в групповом формате это почти невозможно.
«Воспитателей ставят в положение, когда они как-то должны ответить на вопрос любознательного ребенка и при этом нет ни одного хорошего варианта, — говорит «Известиям» эксперт. — Сказать: «Тебе мама дома объяснит» или «Кол — это такая палочка», не заметить вопрос?»
Академик, заслуженный учитель РФ Евгений Ямбург отмечает, что педагог оказалась в непростой ситуации и сложную фразу нужно было объяснить иначе, но и реакцию руководства детского сада считает неадекватной.
«Я думаю, очень скоро ни один нормальный человек не пойдет работать в детский сад, если каждый раз будут такие репрессии, преследования», — цитирует Евгения Ямбурга «РИА Новости».
Кстати, в этом году «Коньку-Горбунку» Петра Ершова исполняется 185 лет. В честь этого события затеяли #всемирныйфлешмоб: сказку читают на японском, сербском, армянском, даргинском, индонезийском языке и даже на хантыйском и ительменском языках. Кто знает, может при переводе «кол» пропадет.
Прививка от зверства
«У нас ключевая тема всей литературы — тема жизни и смерти. Мы этой темы избежать не можем. Мало того и не нужно, потому что не будешь ценить жизнь, если не узнаешь смерть, — говорит «Известиям» учитель русского языка и литературы, член совета межрегионального профсоюза работников образования «Учитель» Анна Инютина. — Не надо акцентировать внимание на каких-то варварствах — само собой, натурализм детям младшего возраста не нужен, но избежать этой темы невозможно. Ребенок должен понимать, что смерть есть, а жизнь надо ценить. В старших классах, уже в 7-м классе, читают «Тараса Бульбу» со всеми зверствами, затем «Войну и мир», «Тихий Дон» с таким страшным военным натурализмом. Дети должны это знать, это прививка от зверства — человек переживает этот ужас, и он не хочет видеть его в жизни. Это нормально, это воспитание чувств. Естественно, с учетом возраста детей, но программа это учитывает».
Картина Эдварда Мунка «Мертвая мать и дитя» 1899 год
Тема смерти — одна из самых трудных для разговора с детьми, и в разном возрасте отношение к ней разное. Психологи отмечают, что, отвечая на вопрос о смерти, нужно учитывать возраст и состояние ребенка. Для детей от 2 до 5 лет смерть — это что-то временное, абстрактное и обратимое, как в сказке: поцеловал принц спящую красавицу, и она ожила. С 5 до 9 лет приходит осознание, что всё рано или поздно заканчивается и продолжения не будет, формируются визуальные образы, снятся сны со смертельными ассоциациями, появляется страх смерти. После 9 лет ребенок понимает, что смерть необратима и его жизнь тоже закончится.
«Если ребенок спрашивает о том, умрет ли мама, папа, брат, то важно честно сказать: «Да, все люди умирают. Но до смерти они проживают долгую и интересную жизнь, заводят семьи, путешествуют. Впереди жизнь, наполненная яркими и интересными событиями. Люди умирают, когда жизнь заканчивается, а твоя еще только началась», — говорит Ольга Андрющенко.
Специалисты отмечают, что важно отвечать прямо, честно и реагировать на вопрос спокойно, потому что ваш страх провоцирует страх ребенка. Так что сначала договоритесь с собой.
«Если для ребенка эта тема станет запретной, то его вопросы останутся без нужных ему ответов. Однако, если вопрос прозвучал в очереди в супермаркете, вы можете взять тайм-аут: «Я запомню твой вопрос, и мы поговорим об этом дома», — советует Юлия Василькина. — Отвечайте именно на тот вопрос, который задал ребенок. Пусть ваш ответ уложится в 2–3 несложные фразы. Если ему будет нужно, то он задаст новый вопрос (возможно, через некоторое время). Темы смерти обрабатываются очень неспешно».
«Давай откопаем собаку хоть на немного»
Мама 4-летнего Богдана рассказывает «Известиям», что сын не понимает, что значит «наша собака Ева умерла».
«Предлагает «сходить выкопать ее хотя бы ненадолго». Куда дедушка делся, тоже не объяснить. То ли так объясняем, то ли забывает…» — теряется в догадках мама.
«Это порыв ребенка, привязанного к животному и не осознающего пока, что такое смерть. Можно объяснить, что тот, кто умер, не может ходить, дышать, есть и делать всё, что обычно», — советует психолог.
У ребенка с животными вообще незримая связь, потеря питомца воспринимается болезненно. Кому-то хочется побыть одному, у кого-то трагическая новость вызывает слезы и истерику.
«Важно принять любые эмоции ребенка и дать ему возможность прожить и пережить сложную ситуацию, — говорит Ольга Андрющенко. — Можно вместе похоронить животное, положить цветы на могилу — нужно выстроить границу между жизнью и смертью. Разрешите ребенку оплакивать, горевать — это абсолютно нормальные эмоции в сложившейся ситуации. «Наш щенок умер». Пауза. Осмысление. «Его больше с нами нет и никогда не будет». Пауза. «Но его образ всегда останется в твоем сердце, ведь он был тебе так дорог. Я знаю, как ты переживаешь, как тебе сложно и трудно принять это».
Табу на «спит вечным сном»
Объясняя ребенку смерть домашнего питомца, близкого человека, психологи просят, почти умоляют избегать вредных шаблонов. Забудьте про звезды на небе, к которым добавилась еще одна, и дальние походы в неведомые страны, откуда не возвращаются.
«Заснул вечным сном» может вызвать страх засыпания. «Ушел далеко-далеко» — у ребенка может появиться страх расставания («они уйдут и не вернутся») и злость на того, кто ушел, не попрощавшись. «Улетел на далекую звезду» усложнит разговоры о космосе и спровоцирует навязчивую тему «давай тоже полетим туда», — отмечает психолог Юлия Василькина.
Эксперт поясняет, что исследование темы смерти — необходимый этап, с которого ребенок учится осознавать ценность жизни. Ольга Андрющенко добавляет, что самое страшное для ребенка — «неназванные эмоции».
«Ему гораздо спокойнее, когда все его страхи «озвучены» родителями, когда мы прямо признаем, что случилось горе, а не рассказываем сказки о том, что бабушка ушла в магазин или переехала», — отмечает педагог.
«Однажды мы всем классом хоронили одноклассника — мальчик погиб. Все вместе это переживали. Я не думаю, что это надо проговаривать. Чем меньше пафосных слов, тем лучше. Лучше сделай что-то. Сделай хорошее в память, сделай хорошее родственникам. Никого не надо обвинять, задевать, попытаться как можно тоньше подойти к этой ситуации, — говорит Анна Инютина. — Я не говорю про животных — малыши и кошечек оплакивают, и собачек. Они всегда проговаривают это, им важно поделиться и, конечно, ты должен разделить с ним боль утраты. Но говорить, что этого нет, махнуть рукой, «забудь и спи спокойно», закрыть на это глаза и создавать вокруг атмосферу сплошного оптимизма, радости и счастья… Так нельзя. Потом удивляемся, почему дети не чувствуют чужую боль, почему они такие? Да потому. Это воспитание чувств. Чем больше переживает, тем лучше будет человек. И боль в литературе тоже надо переживать, иначе какими мы вырастем?»
