Арктический шельф России — это кладовая энергоресурсов. А еще это ключ к развитию Северного морского пути (СМП) и самых труднодоступных регионов нашей страны. В рамках Восточного экономического форума тема Арктики стала одной из самых значимых.
Арктика обладает колоссальными запасами углеводородов, угля и металлов, здесь пролегает Севморпуть и в то же время ощущается острая нехватка инфраструктуры. Ее освоение сопряжено с известным количеством трудностей. В частности, разведка и добыча нефти и газа развивается не теми темпами, которые предполагались в период сверхвысоких цен на черное золото.
Справиться с таким положением дел можно двумя способами. Первый — это передать инициативу в освоении Русского Севера иностранным компаниям, так как якобы только они обладают необходимыми технологиями. Такой вариант совсем недавно предлагали некоторые отечественные политики. Второй — планомерно создавать условия для самостоятельного развития Арктики. К нему и склоняется государство.
На сегодняшний день ее освоение — не самодостаточный проект, это часть широкого спектра задач — от развития судостроения до создания необходимой для жизни и работы людей инфраструктуры. Развитие Арктики было объединено в общий комплекс с дальневосточными проектами (с этого года Минвостокразвития стало Министерством по развитию Дальнего Востока и Арктики).
Связующей нитью для всех проектов в регионе можно назвать Северный морской путь. В 2018 году объем грузоперевозок по этой транспортной артерии составил 19 млн т, а в 2019-м он увеличится до 29 млн т. Согласно поручению президента Владимира Путина, к 2024 году этот показатель должен достичь 80 млн т. На данный момент заработала соответствующая программа. За ее выполнение отвечают Минтранс и «Росатом».
Интерес к СМП уже проявили компании из Германии, Дании, Норвегии, Южной Кореи, Японии и т.д. Они приняли участие в первом заседании общественного совета арктического маршрута в рамках ВЭФа. В то же время возникает вопрос: откуда возьмутся дополнительные объемы грузов, которые должны пойти по СМП к 2024 году. Ответ на него дает нефтегазовая отрасль. Проблема решается за счет развития добычных и перерабатывающих проектов в регионе.
О совместном проекте на арктическом шельфе в рамках ВЭФа объявили компании «Газпром нефть» и НОВАТЭК. Уже в 2019 году они начнут работы на Северо-Врангелевском участке в Чукотском море. Глубины на значительной части этого моря относительно невелики — порядка 50 м. У «Газпром нефти» уже есть опыт работы в подобных условиях. На счету этой компании единственный на сегодня действующий добычный проект на российской части шельфа Арктики — месторождение Приразломное в Печорском море.
При этом у обеих компаний есть опыт работы в условиях Арктики, включающий в себя создание не только добычной, но и транспортной инфраструктуры, что принципиально важно для развития региона. Так, у «Газпром нефти» есть действующее Новопортовское месторождение. Для транспортировки добытой на нем нефти используются система трубопроводов, специально построенный терминал «Ворота Арктики», собственный танкерный флот ледового класса и ледоколы.
А на счету компании НОВАТЭК — проект «Ямал СПГ» (в проекте также участвует французский и китайский капитал), который включает в себя не только разработку месторождения и создание завода по сжижению природного газа, но и строительство международного аэропорта на Ямале и разработку метановозов ледового класса. В летний период сжиженный газ с завода поставляется по СМП потребителям в Азии.
На форуме НОВАТЭК объявил о принятии окончательного инвестиционного решения по проекту «Арктик СПГ-2». Его стоимость составит $21,3 млрд. Три линии завода мощностью 6,6 млн т каждая планируется запустить в 2023, 2024, 2026 годах. Строиться они будут на верфи в Мурманске. А в 2021 году верфь «Звезда» заложит пилотный газовоз для этого проекта. Это можно считать новым этапом для отечественного судостроения.
Также в рамках ВЭФа НОВАТЭК объявил о следующем СПГ-заводе — «Арктик СПГ-1» (мощность 19,8 млн т). Его планируется построить во второй половине 2020-х годов.
Но здесь же возникает вопрос о возможности круглогодичного использования Северного морского пути. Ответ на него дает «Росатом» — в 2022–2023 годах в строй вступят три сверхмощных ледокола ЛК-60Я.
Это, в свою очередь, открывает более широкие возможности по освоению арктических месторождений. И дело не только в возможности круглогодичной разведки в тяжелейших ледовых условиях (с чем столкнулась «Роснефть» в Карском море). Не секрет, что сейчас разведка и добыча в регионе сдерживаются изменившимися в худшую сторону условиями на мировых рынках нефти и газа, а также не до конца сформированной системой государственной поддержки. Как отметил в рамках ВЭФа министр энергетики Александр Новак, сегодня проекты на арктическом шельфе могут реализовываться либо с минимальной, либо с отрицательной рентабельностью. Сейчас государство работает над тем, чтобы создать условия, которые повысят привлекательность Арктики для инвесторов.
Притом никто не отказывается от иностранного инвестора. Более того, Арктика становится своего рода воротами для зарубежного капитала, которому предлагают не только вкладывать деньги, но и делиться технологиями. Привлекательность этих инвестиций заложена в росте мирового спроса на энергоносители, который сопровождается истощением традиционных месторождений. А для нашей страны Арктика — это еще и стимул для технологического развития — от судостроения до новейших аппаратно-программных комплексов. В этом плане реализованные на данный момент проекты, по словам главы «Газпром нефти», являются плацдармами для новых инвестиций.
Развитие арктической добычи нефти и газа, а затем и угля загрузит Севморпуть и создаст экономическую базу для формирования необходимой для жизни людей инфраструктуры. А в итоге можно будет с большим оптимизмом смотреть и на такие далекие от нефти и газа проекты, как анонсированная на ВЭФе доставка рыбы с Камчатки в центр России или создание на этом полуострове международного курорта.
Арктика — это цель, ради которой можно совершать технологический рывок, и золотая цепь, соединяющая нашу страну.
Автор — аналитик, заместитель генерального директора Института национальной энергетики
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
