Жизнь другого: биография Герхарда Рихтера стала основой для фильма
В российском прокате — «Работа без авторства», первый за восемь лет фильм Флориана Хенкеля фон Доннерсмарка. В 2008-м он прогремел своим полнометражным дебютом: драма «Жизнь других» про агента «Штази» завоевала «Оскар» и сразу открыла перед немецким режиссером двери в Голливуд. Но безликий детектив «Турист» (2010) с Анджелиной Джоли и Джонни Деппом в главных ролях столь же стремительно эти двери захлопнул. Вернувшись на родину, Доннерсмарк обратился к тому, с чего начинал: экзистенциальной драме о послевоенном прошлом Германии и свободе творчества.
На этот раз главному герою вроде бы повезло больше. Он не драматург, безнадежно запертый в ГДР, а художник, еще до строительства Берлинской стены сбежавший на Запад, где его ждало обретение собственного стиля, признание и семейное счастье. У персонажа по имени Курт Барнерт, сыгранного Томом Шиллингом, есть реальный прототип: знаменитый абстракционист Герхард Рихтер, живой классик, хорошо знакомый и российским зрителям (прямо сейчас на выставке в ГМИИ им. А.С. Пушкина можно увидеть его работы).
Доннерсмарк, однако, показывает более ранний этап жизни Рихтера — еще до его модуляции в нефигуративное искусство. Трехчасовое повествование завершается появлением первого ноу-хау: полустертым, размытым перерисовкам реальных фотографий. Этим и объясняется название фильма: так критик на пресс-конференции охарактеризовал любительские снимки, сделанные случайно и без вмешательства художника.
Истинный автор искусства, по мнению Доннерсмарка, — сама жизнь. И любая художественная новация должна корениться в личном опыте автора. Искренность может проявиться в любой форме, но без нее искусство пусто. И неважно, соцреалистическая агитка это или претенциозная инсталляция — пафосный и пустой модернизм режиссер показывает столь же иронично, как и гэдээровские росписи на тему единства рабочих и колхозников.
Идея, в общем, не нова, но мало кому удавалось выразить ее с такой силой и честностью. Главный герой, несмотря на юность (в конце фильма ему около 30), успел пережить много трагедий. В детстве — войну и гибель любимой тети в газовой камере; в юности — потерю нерожденного ребенка. Плюс, как настоящий Рихтер, да и сам Доннерсмарк, Барнерт несет подсознательный груз вины за всё прошлое своей страны и пытается его искупить в искусстве. Получается, к счастью, у всех троих.
Главный антагонист здесь — директор гинекологической клиники, ставший тестем Барнерта. Господин Зебанд («Профессор Зебанд!» — поправляет тот) был лучшим в своем деле, он лечил жен Геббельса и Геринга, и именно ему нацисты поручили заботу о будущей чистоте арийской нации. Попав в плен после разгрома фашистов, доктор чуть не погиб, но удачно помог жене офицера советской армии во время родов — и продолжил благополучную жизнь уже при новой власти. Только теперь он говорил речи о торжестве коммунизма.
Зебанда играет Себастьян Кох. Он же был драматургом в «Жизни других». Но хотя у этих персонажей есть общие черты — тщеславие и конформизм вкупе с несомненным талантом, парадоксальное сочетание силы и слабости, — герою «Работы без авторства» Доннерсмарк не дает шанса на исправление. В этом плане «Работа без авторства» более жестока, чем нашумевший дебют, продемонстрировавший перерождение чекиста. Зато для Барнерта и его супруги (прекрасная Паула Бир из «Франца» Озона) хеппи-энд полный и безоговорочный.
Оно и понятно: Доннерсмарк явно ассоциирует себя с героем Тома Шиллинга. Истину о том, что надо создавать искусство о наболевшем, а не браться за, казалось бы, привлекательные конъюнктурные проекты, режиссер проверил на себе. Неудача с «Туристом» надолго выбила его из седла, «Работа без авторства», получившая приз Венецианского фестиваля и номинацию на «Оскар», реабилитировала. Хочется верить, что как и Барнерт-Рихтер, он усвоил урок и обрел гармонию.
