Министр экономического развития Максим Орешкин заявил, что Россия готова к нефти по $40 за баррель. Экономика страны при такой конъюнктуре не будет испытывать сильного давления. Давайте разберемся, так ли это и какие перспективы у мировых цен на черное золото.
На самом деле Россия уже живет при стоимости нефти в $40 за баррель. Доходы бюджета свыше этой цифры идут в Фонд национального благосостояния (ФНБ). Когда «кубышка» наполнится до определенного уровня, ее начнут тратить на различные проекты. ЦБ сейчас этому сопротивляется, видит риски ускорения инфляции, однако это сопротивление, я уверен, будет преодолено. Вот только эффективность расходов фонд (до того как его заморозили) неоднократно ставилась под сомнение. Так, Счетная палата выявляла многочисленные нарушения при строительстве Центральной кольцевой автомобильной дороги (ЦКАД) в Московской области, на которую тратились средства ФНБ.
В целом вероятность кризиса в экономике РФ, исходя из долгосрочной статистики ее финансовых, макроэкономических индикаторов, — 23%. Этот показатель можно применить и к ценам на нефть. Однако важно отметить, что сейчас, в отличие от последних десятилетий, производители начали выстраивать систему поддержки ценам на сырье. Речь идет прежде всего о практике взаимодействия в рамках ОПЕК+, но можно говорить и о прямом межстрановом взаимодействии для поддержания цен, к примеру, между Россией и Саудовской Аравией. Однако эти меры всё равно не позволят ценам на черное золото сильно увеличиться. И вот почему.
Спрос на нефть, в том числе сланцевую, стабильно растет. Это негативно влияет на ее стоимость. Как только цены на сырье повышаются, США тут же распечатывают свои сланцевые месторождения, что влечет за собой уменьшение цены. С точки зрения долгосрочного периода необходимо учитывать также потенциальные экологические и связанные с ними социально-политические риски сланцевой добычи. Они пока не отражены в стоимости этого вида нефти. Необходимо учитывать и то, что сейчас прирост спроса на сырье приблизительно соответствует увеличению мирового ВВП и населения. Их рост за 50 лет снизился до 2–3% и 1,1% против 5–6% и 2% соответственно в 1960-е годы.
Параллельно произошло сокращение темпов увеличения производительности труда. Эта динамика показателей отражает собой 50-летний мировой экономический застой, в рамках которого накапливаются значительные противоречия. Речь идет прежде всего о дефицитах, формируемых на ключевых товарных рынках, и дисбалансах, появляющихся в социальной сфере, перманентных долговых и финансовых кризисах зрелых экономик. Для перерастания этой системы, представляющейся нежизнеспособной, растущему числу мировых политико-экономических игроков потребуется ускорение роста, а значит, повышение темпов увеличения цен на сырье, в том числе на нефть.
Также у нас сильны монетарные факторы поддержки нефтяного спроса. Они обусловлены результатами денежно-кредитной политики центральных банков развитых стран в 2010-е годы: перемещением денежных потоков со счетов ЦБ в реальную экономику. Остановить его может новое количественное ослабление, но такой шаг только усилит потенциальные проблемы, связанные с гипермонетизацией экономик ЕС и США и увеличит их долгосрочные риски. На этом фоне мы наблюдаем стремление Европейского центрального банка и ФРС США не создавать на рынке избыточных дефляционных ожиданий, несмотря на то что регуляторы своими текущими действиями пытаются сгладить среднесрочные инфляционные риски.
С точки зрения внешних условий остается надеяться на то, что политически поддержанный тренд на увеличение госдолга США останется в силе. Хотя и без него фундаментальных причин для увеличения цен на нефть достаточно. С точки зрения внутренних факторов представляется, что Россия должна начать активнее позиционировать себя на мировом рынке как экономическую державу со своими целями и принципами.
Автор — финансовый аналитик
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
