Словесные пушки: что стоит за громкими политическими заявлениями Макрона
Франция всё более уверенно занимает позиции интеллектуального и политического лидера Европы, а ее президент Эммануэль Макрон продолжает делать заявления, не на шутку будоражащие международных наблюдателей. Он словно задался целью или выручить журналистов с темами на фоне августовского затишья, или, что более вероятно, понимает, что именно сейчас, на фоне новостного вакуума, он будет услышан. Подробности — в материале «Известий».
Царь Европейского союза
Летний отпуск Макрон явно провел хорошо, сил и энергии накопилось много, и есть готовность продолжить серию дипломатических побед, которая началась в июне. Тогда, напомним, глава Пятой республики смог с незначительными усилиями провести на три важнейшие исполнительные должности Европейского союза — руководителей Еврокомиссии, Европейского совета и Центрального банка — своих прямых или косвенных протеже.
Таким образом Макрон стал своего рода «царем Европейского союза» при явно всё больше ослабевающей Ангеле Меркель и, под ее чутким и изрядно затянувшимся руководством, всей Германии. Кроме того, он смог в конечном итоге притушить протестную волну «желтых жилетов», которая еще в канун Рождества 2018 года грозила досрочно привести к прекращению его президентства. А летом 2019 года начали появляться первые пока еще слабые ростки успеха даже тех незначительных реформ французской экономики, которые Макрон предпринял с момента поселения в Елисейском дворце.
Канцлер Германии Ангела Меркель и президент Франции Эммануэль Макрон на саммите G7 в Биаррице. 26 августа 2019 года
Этот рост, хотя и незаметный в общемировом масштабе, не более 1%, особенно показателен на фоне начавшейся стагнации немецкой экономики. И что неудивительно — намного более автаркичная французская модель оказалась гораздо устойчивее к таким вызовам, как торговые войны, нежели чем германская, ориентированная на экспорт готовой продукции высокой степени обработки. На этом фоне не настолько оптимистично выглядят, конечно, результаты выборов в Европейский парламент. На них правые оппозиционеры из «Движения» Марин ле Пен уверенно обошли в национальном масштабе макроновских либералов.
Но это еще полбеды — по итогам голосования большинство молодых французов, выступавших в 2017 году за Макрона, отдали свои голоса зеленым и другим левыми оппозиционерам. Тем самым они окончательно сделали яркого и харизматичного Макрона «президентом богатых», что может негативно сказаться на его результате в ходе следующих президентских выборов. До которых, впрочем, нужно еще и дожить.
Запутался в цифрах
Однако по общему балансу достижений и проблем у Эммануэля Макрона есть все основания серьезно сосредоточиться на любимом деле большинства французских президентов — мировой политике. Слава Богу, заслугами генерала де Голля у республики есть место постоянного члена Совета Безопасности ООН и собственное ядерное оружие, на поддержание которого страна тратит изрядные деньги. Но полностью им управляет и планирует применение в случае крайней необходимости. В отличие от, например, той же Британии, за ядерными арсеналами которой присматривают американские союзники.
Эти два преимущества серьезно дополняют то, чего у большинства французских государственных деятелей всегда было в избытке, — способность создавать красивые идеи, не всегда имеющие достаточно весомую материальную базу. Как блестяще заметил в разгар нефтяного кризиса 1973 года один французский публицист, «нефти у нас, конечно, нет, зато идей достаточно». И, надо признать, так было всегда вне зависимости от того, насколько существенным было военное или экономическое могущество Франции.
Президент России Владимир Путин и президент Франции Эммануэль Макрон во время встречи на территории форта Брегансон — официальной резиденции президента Франции на юге страны. 19 августа 2019 года
Августовские пушки звучных политических заявлений Макрона впервые прозвучали в ходе визита во Францию президента России Владимира Путина. В ходе встречи с ним глава французского государства публично высказался в поддержку идеи приглашения России вернуться в «большую семерку», заседания которой с 2014 года проходят без российского участия.
Реакция российской стороны была смешанной. На высоком политическом и дипломатическом уровне Москва проявила присущие ей сдержанность и хладнокровие. Сам же Макрон через несколько дней, если не часов, предпочел откорректировать свою позицию и обусловить возвращение России в «семерку» урегулированием на Украине — без расшифровки, что это в реальности означает. Окончательно тезис был похоронен комментариями Владимира Заленского, предложившего России обменять членство в «восьмерке» на Крым, и сумбурной дискуссией на саммите самой «семерки». Там лидеры стран Европы, включая Макрона, выступили против предложения встречаться с российским участием, которое прозвучало со стороны Дональда Трампа. Однако как первый глава крупной державы Запада, предложивший этот вопрос не списывать с повестки, Макрон в историю уже, безусловно, вошел.
Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф
Вторым выстрелом новой французской дипломатии стало внезапное появление на полях саммита «семерки» в Биаррице министра иностранных дел Ирана Джавада Зарифа. Сказать, что никто из остальных лидеров группы ведущих индустриальных стран Запада не ожидал его там увидеть — значит ничего не сказать. Итог этого мероприятия, впрочем, остался малозначительным — в Иране прекрасно понимают, что о вопросах жизненной важности им имеет смысл говорить только с американцами. Но с точки зрения международной известности самого Макрона, который иранца и пригласил, игра стоила свеч — его запомнили как европейского политика, с которым строптивые персы готовы вести дела. А он такие дела вести готов именно как представитель уже всей Европы.
Начало конца
И вот теперь новое яркое заявление — в своем ежегодном выступлении перед послами французской республики за рубежом Макрон сообщил о том, что заканчивается гегемония Запада в мировых делах и причина этого — глобальные геополитические изменения. В первую очередь рост влияния Китая и России, которые проводят внешнюю политику, не подконтрольную странам Запада.
Безусловно, первая и наиболее обоснованная реакция на такие заявления со стороны Китая, России, Индии или, например, Индонезии могла бы быть в духе «вот спасибо, а мы то не знали».
Президент США Дональд Трамп и президент Франции Эммануэль Макрон во время совместной пресс-конференции на саммите G7 в Биаррице. 26 августа 2019 года
Однако если присмотреться поближе, то всё не так весело и однозначно. С присущими ему проницательностью и способностью к неординарным решениям президент Франции смог первым из западных лидеров — о Трампе не говорим, он исключение — преодолеть стадию отрицания того, насколько далеко зашли дела. Тем самым он может по меньшей мере стремиться к этому, несколько перехватить глобальную повестку у Дональда Трампа, для которого возвращение утерянных при предыдущих президентах США позиций стало главным лозунгом предвыборной кампании и практической деятельности в Белом доме.
Пока дискуссии на саммите «семерки» в Биаррице показали, что европейские союзники США в своей массе еще не готовы к обсуждению глобальных проблем не между собой, а в необходимом для этого формате. Возможно, именно это окончательно убедило Макрона в необходимости решительных действий и заявлений. Ведь завтра для Европы может быть всё уже окончательно потеряно.
Русский путь
Какие же выводы следуют из нового заявления Эммануэля Макрона для России? Во-первых, признание лидера ведущей европейской державы того, что гегемонии Запада приходит конец, не равнозначно отказу от борьбы за такую гегемонию. Исторически европейские страны, а за ними и Америка смогли построить свое благосостояние именно на эксплуатации способности навязывать другим правила игры. Не собирается отходить от такой модели действий и сам Макрон. Чего стоит хотя бы его столкновение с президентом Бразилии по поводу тех мер, которые эта страна предпринимает в борьбе с лесными пожарами в Амазонии.
Во-вторых, и это наиболее важно, вполне революционное заявление Макрона — это новый важный аргумент в пользу того, к пониманию чего в России уже сами начали склоняться. Исторически замкнутый на Европу и Америку мир закончился, и жить в нем — это значит предаваться опасным иллюзиям. Не учитывать важнейшие факторы стратегического развития больше нельзя. И это очень хорошо, что признание важности этих факторов мы получили от одного из выдающихся европейских политиков. В конечном итоге именно мнение Европы, так уж сложилось в силу естественных причин, является для России особенно важным в процессе осмысления своего места и интересов на мировой арене.
Председатель КНР Си Цзиньпин и президент Франции Эммануэль Макрон во время торжественного ужина в Елисейском дворце. 25 марта 2019 года
И стыдиться этого совершенно не стоит. Россия — страна по духу, истории и внешнеторговому обороту европейская, хотя и расположенная на трех океанах. И уж во всяком случае именно Европа — это всё еще самый важный партнер России в мире. Дружба с Китаем необходима для обеспечения безопасности в глобальном масштабе и развития. Однако непосредственные угрозы могут идти, как это всегда было в истории, именно с западного, европейского направления. Поэтому мнение европейцев и их способность быть адекватными современному миру для России особенно важны.
Ровным счетом не стоит стесняться и гипотетической возможности нового участия России в международных форматах с ведущими западными государствами. В современных условиях даже появление Москвы за столом «большой восьмерки» не будет играть той роли, как это было 15–20 лет назад. Тогда страна остро нуждалась в моральной и политической реабилитации после катастрофы распада СССР, Запад был един и действительно определял судьбы человечества.
Сейчас все три фактора уже не действуют. Мир изменился, а Запад и его институты, такие как «семерка», остались прежними. Россия может — там, где это к своей выгоде, конечно, — помогать им тоже пережить обновление. И поддержать Эммануэля Макрона в его стремлении обновить Европу. Пока это стремление может выражаться преимущественно на словах. То, какими окажутся дела, зависит в том числе и от российской дипломатии.
Автор — программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай»
