«Максим Суханов прекрасно справился с ролью папика»
Режиссер Константин Лопушанский считает, что фильм о браке по расчету может встретить сопереживание молодого зрителя. При этом народный артист России находит супружество без любви опасным и губительным для человеческой души. Об этом он рассказал «Известиям» после показа новой картины «Сквозь черное стекло» на кинофестивале «Окно в Европу» в Выборге. Главные роли в фильме исполнили Максим Суханов, Надежда Маркина и актриса Александринского театра Василиса Денисова.
— Константин Сергеевич, почему вдруг взялись за столь нетипичную для вашего творчества тему?
— Действительно, в отличие от многих других моих замыслов это — сугубо современная история, почти лирическая, почти мелодрама… Но именно «почти»: это слово здесь самое существенное.
Героиня — 18-летняя Настя. От рождения она слепая, растет в интернате при монастыре, где ее воспитывают в соответствующем ключе. И вдруг очень богатый человек очень зрелого возраста предлагает оплатить дорогостоящую операцию, которая вернет ей зрение.
— При условии?
— При условии, что она выйдет за него замуж. Не глядя, не зная его — такой вот соблазн. Она принимает это предложение, потому что очень хочет прозреть. Золушкой же, увы, не становится.
Я взял за основу типичную, казалось бы, бульварную сюжетную коллизию — есть молодая симпатичная девушка и очень-очень богатый папик, который ее, в общем-то, покупает, а она на это соглашается. В реальной жизни по такому принципу образуется масса «прекрасных» браков, о которых с придыханием пишет желтая пресса.
Не будем сейчас обсуждать этическую сторону вопроса — кино не об этом. В моем сюжете это лишь приманка. На самом деле я подкладываю своего рода бомбу под лживую структуру. Для героини этот брак — единственная возможность обрести зрение, сама она не заработает денег на такую операцию.
— В какой же момент взрывается бомба?
— Когда происходит столкновение ее мира и мира новоиспеченного мужа. Поженившись, супруги практически сразу выходят за рамки личных отношений. У них завязывается бесконечный спор, непримиримый до ненависти, потому что мир, построенный папиками, неприемлем для Насти, а Настин мир абсолютно непонятен ее мужу.
Ну, скажем, он привозит ее в Москву, чтобы вывести в свет на благотворительном вечере, который сам же организовал. Всё, казалось бы, красиво — вокруг сплошь богатые люди. Но героиня понимает, что мероприятие затеяно для собственной рекламы и пиара присутствующих. Ее муж, в свою очередь, абсолютно не понимает, зачем делать добро, ничего не получая взамен.
— Нужно ли обнажать двойное дно модной нынче благотворительности? Пусть хоть как-то помогают.
— Мне кажется, это и так очевидно. Мы ведь уже давно не подходим к происходящему с позиции абсолютных этических принципов. Циничное заявление «Жизнь есть жизнь, не будьте детьми» сегодня популярно как никогда. Если у человека принципы есть, то они есть, а если с ними что-то не складывается в жизни, то, может, стоит поменять жизнь, а не принципы? Вот это интересный вопрос.
Кстати, у нашей истории очень кинематографическая основа. Мы привыкли к миру вокруг нас как к чему-то само собой разумеющемуся. Настя же всё видит, как я уже говорил, впервые. Это открывает новые возможности в создании изобразительного ряда, особой образности киноматериала. Ну и, конечно же, в киноязыке не могли не присутствовать отсылки к известным произведениям на подобную тему, которых в истории искусства накопилось немало. Наш фильм невольно полемизирует с ними.
— Вы задумывались, кого среди сегодняшних молодых людей больше — таких, как ваша героиня, или же тех, кто не прочь слегка поступиться принципами ради выгоды?
— Формулировка «слегка поступиться принципами» звучит примерно как «я хочу выйти замуж по любви, но сначала мне нужно годик поработать на панели». Даже если говорить о духовном смысле, где пролегает грань между «этого мне будет достаточно», а «этого — недостаточно»?
Сложный вопрос, на который каждый отвечает за себя. Не могу сказать, что молодежь настолько наивна, что никто не идет на компромиссы. И, вероятно, надо на них идти. Но насколько это затрагивает этику человека, насколько он при этом остается верен самому себе?
Была замечательная традиция у той чудной интеллигенции, которую Россия воспитала в конце XIX — начале XX века. Эти люди очень ценили понятие чести. Оно закладывалось, воспитывалось, копилось, а потом в какой-то мере было утеряно. Хочется, чтобы это понятие вернулось.
Может быть, в некой другой форме, но нужно, чтобы люди над ним задумались. Уверен, что в какой-то степени молодежь это делает. Хотя и прагматичность в них тоже присутствует.
— Вы так хорошо знаете современную молодежь?
— У меня студенты, по общению с ними я представляю это поколение. Оно этически обостренное: всегда чувствует несправедливость, неправду, неравенство. Человек должен на эти вещи реагировать. А если перестает, у него наступает омертвение души, ему становится всё равно. Разве это хорошо? Безразличное общество сразу же начинает гнить.
— Любопытно в контексте фильма узнать ваше мнение о тех, кто соглашается на брак без любви, но с комфортом.
— Они сделали свой выбор. Правда, думаю, кто-то всё же должен им сказать: «Дорогие прекрасные красавицы, помните, что в основе вашего выбора — нарушение этических принципов. Вы согласны на такой изъян в своих душах? Результат может быть плачевным».
Пока же бульварная пресса говорит: «Умницы, молодцы! Мы вам так завидуем!» А может, не надо завидовать? Может, надо подумать, что они вступают на опасный путь? Не хочу превращаться в морализатора, но в Священном Писании сказано: бойтесь тех, кто может душу вашу погубить, а не тело. Человечество дилемму эту давно знает. Но кто-то должен периодически ему об этом напоминать.
— Ваша цель — напомнить?
— «Сквозь черное стекло» — не нравоучительное произведение. Это эмоциональная вещь, в которой важна прежде всего история любви. Любви трагической: когда один лебедь погибает, погибает и второй. Есть в этом что-то природное, высшее. Не могу сказать, что молодые герои фильма — Ромео и Джульетта, но высокие чувства там есть. А где рождаются высокие чувства, начинаются высокие измерения. И, к сожалению, очень часто возникает высокая трагедия.
— На главную мужскую роль вы опять утвердили Максима Суханова.
— Счастлив этому «опять», чрезвычайно высоко ценю этого актера. Максим прекрасно справился с ролью папика. Игра у его героя очень сложная, но в итоге что-то в нем меняется, конечно. Думаю, он искренне любит Настю, но ангела купить нельзя…
— Вы всегда тонко вплетаете в сюжеты религиозный аспект.
— Для меня это действительно важно. Данное измерение нашего мира надо учитывать. Не делать этого просто бескультурно, ведь оно существует. Конечно, каждый человек волен сам решать, как он себя с ним соотносит, но основы нужно знать, понимать, как с этих позиций будут расцениваться твои поступки.
Мне кажется, мир сегодня очень резко разделен по этой линии. Если у человека есть определенные принципы, тем более связанные с религиозным мировоззрением, то они почти всегда бескомпромиссны. Могут обретать как высокие формы, так и совершенно дикие.
Этот конфликт духовных баррикад всегда приводил человечество к раздраю. Меня пугает, что это происходит и сегодня, причем во многих странах мира. Опасная тенденция. Ведь когда словесной перепалки не хватает, чтобы убедить в своей позиции, всё, как правило, кончается стрельбой…
Константин Лопушанский окончил Казанскую консерваторию по классу скрипки в 1970 году, после чего обучался на факультете музыкальной режиссуры в Ленинградской государственной консерватории. Кандидат искусствоведения. Снял 10 фильмов по собственным сценариям, в том числе «Слезы в ветреную погоду», «Письма мертвого человека», «Соло», «Роль» и другие. Заведующий кафедрой режиссуры Санкт-Петербургского государственного института кино и телевидения. Народный артист России.
