«О возвращении в Москву я раздумывал три месяца»
Хоккейный клуб ЦСКА после первой в истории победы в Кубке Гагарина почти полностью сохранил чемпионский состав, сделав точечные усиления. Одно из них — возвращение из НХЛ чемпиона прошлогодней Олимпиады в Корее Богдана Киселевича. Он перешел в ряды армейцев в 2014 году из череповецкой «Северстали» и стал одним из ведущих защитников красно-синих, дважды выйдя с ними в финал Кубка Гагарина (2016, 2018).
Весной прошлого года хоккеист отправился в НХЛ, где первую половину сезона провел во «Флориде Пантерз», а в феврале был обменян в «Виннипег Джетс». За вторую команду он не провел ни одного матча. Несмотря на это, канадский клуб предложил ему новый контракт, но Киселевич предпочел вернуться в ЦСКА. Накануне старта подготовительного сбора армейцев 29-летний хоккеист дал интервью «Известиям», в котором рассказал о времени, проведенном за океаном, и причинах возвращения в КХЛ, а также поделился воспоминаниями об олимпийском триумфе.
— Долго решались на возвращение в Россию?
— Достаточно долго. Было очень много мыслей и желаний. Думал, советовался с женой, с родителями. Все были за возвращение. Я, наверное, один сомневался. До самого конца не мог определиться, что именно делать. Около трех месяцев раздумывал.
— Когда определились?
— Уже когда вернулся в сборную и после Евротура не попал в заявку на чемпионат мира. И в конце апреля — начале мая все-таки решил, что нужно возвращаться в КХЛ.
— Почему решили не оставаться в «Виннипеге»?
— Я не понял, почему меня хотят оставить в команде, хотя за три месяца не сыграл за нее ни одного матча. При этом обо мне со стороны клуба были только положительные отзывы. И как это расценивать? Как обычные разговоры или реальный интерес? Я до конца не мог это понять. Поэтому и не мог определиться, что делать. В итоге главным для меня стало то, что не провел ни одной игры и не знал, почему. И не то чтобы был страх перед неизвестностью, но для себя понял, что более оптимальным вариантом будет возвращение в ЦСКА.
— Было не ясно, сделает ли «Виннипег» на вас ставку?
— Да, можно так сказать. Я в таком возрасте, когда надо уже определяться, куда идти. Будь помоложе, остался бы в НХЛ. А сейчас у меня есть семья, дети. И в такой ситуации надо было оставаться, только если ты четко знаешь, что на тебя там рассчитывают.
— В первое время после обмена в «Виннипег» у вас были проблемы со здоровьем. Не из-за них вы в дальнейшем оказались без игрового времени в «Джетс»?
— Я поначалу там заболел из-за разницы температур между Виннипегом и Флоридой. Приехал из города с температурой +25 градусов в место, где -20. Меня обменяли из «Флориды» — я сразу полетел в Виннипег и быстро заболел практически на неделю. Потом долго восстанавливался, тяжело форму набирал. Когда был готов играть, все места в команде были уже заняты — травмированные защитники возвращались в строй. Поэтому я не дождался своего шанса. Но на клуб никаких обид.
— Физически были готовы играть?
— Да, когда восстановился, у меня началась адаптация к требованиям на льду, которые несколько отличались от того, что было во «Флориде». Было непросто, но вскоре я был готов выйти на игру, если бы этого потребовал тренер.
— Чем команда «Виннипег» отличалась от «Флориды»?
— Мне показалось, что требования жестче, интереснее. «Виннипег» находился выше, команда решала серьезные задачи. Сложно сказать что-то более конкретное — это всё проявлялось в мелких нюансах.
— Олимпиаду часто вспоминаете?
— Не особо. После Олимпиады у нас почти сразу возобновился чемпионат КХЛ, начался плей-офф. Затем со сборной готовились к чемпионату мира в Копенгагене. По окончании ЧМ две недели отдыхал в Турции, а потом почти сразу начал готовиться к сезону. Времени вспоминать золото в Корее не было. Разве что родителям показал медаль и больше не думал об этом. Ездил по городам и странам, готовился к сезону. Правда, во «Флориде» ребята спрашивали, почему не привез показать им медаль. Снова ее увидел уже сейчас, когда вернулся в Россию. Разбирал вещи для переезда и глянул на нее. Заодно увидел поздравительную телеграмму, которую раньше не читал, в честь той победы. В общем, особо не вспоминаю Олимпиаду, но теплота от всей той истории присутствует.
— Самое запоминающееся событие Олимпиады?
— Наверное, полуфинал с чехами (3:0). И то, как после первой игры, проигранной Словакии (2:3), были расстроены, но собрались в комнате олимпийской деревни, посидели и поговорили.
— Паника была из-за поражения?
— Паники не было. В команде находились опытные игроки, которые собрали всех и подсказали, как вести себя. У нас и так была уверенность в успехе. А после Словакии ее стало еще больше. Наши лидеры сказали: «Всё в порядке, это был наш худший матч — дальше будет только лучше».
— По общению с партнерами по ЦСКА и тренерами поняли, как их изменила победа в Кубке Гагарина?
— Конкретно еще не могу сказать. Предсезонка и сезон покажут. Но вообще я очень соскучился по ребятам. Как и они по мне. Поэтому начала сборов с нетерпением ждал. До этого со многими хоккеистами ЦСКА общался по ватсапу. Шутили друг над другом. Они смотрели обзоры моих матчей в НХЛ. Сейчас, думаю, игроки ЦСКА стали более уверенными в себе. Приятно, что они добились успеха, который заслужили. Теперь нужно не останавливаться на этом, ставить перед собой новые цели и идти к ним.
— Кто больше всех смеялся над вами?
— Ну я не буду говорить (улыбается). Я отомщу им всем в предстоящем сезоне. Посмотрим, как они готовились к этому.
— Когда ЦСКА выиграл Кубок Гагарина, не было мысли, что поторопились с отъездом в НХЛ?
— Я постоянно следил за ЦСКА и общался с ребятами, хотя старался их не отвлекать. Поэтому больше наблюдал за ЦСКА со стороны. Не ожидал, что у команды получится такая тяжелая серия против СКА. А потом, когда следил за финалом с «Авангардом», особенно переживал, поскольку для ЦСКА это был третий выход в решающую серию Кубка Гагарина. И очень не хотелось, чтобы она опять оказалась неудачной. Был невероятно рад и счастлив за ребят и тренеров, поскольку знаю, какой сумасшедший объем работы все выполняют и на каких нервах это делается. А по поводу отъезда и сейчас скажу, что ничего не стал бы менять. Мне надо было уезжать в Северную Америку именно в тот момент, чтобы попробовать что-то новое. Иначе всё могло сложиться хуже для меня.
— Чем вас удивил финал конференции против СКА?
— Не думал, что серия затянется до седьмого матча. Ведь сначала ЦСКА вел 2:0. Я не смотрел полностью игры — только хайлайты и статистику. Понятно, что это не отражает всю картину матчей, и где-то также сказалась моя любовь к нашей команде. В любом случае был уверен, что ЦСКА победит быстрее чем за семь игр. Но то, как серия переворачивалась, еще раз говорит, что плей-офф очень непредсказуем.
— Вы были так оптимистичны в отношении ЦСКА, из-за того что годом ранее с вами в составе команда обыграла СКА в шести матчах и в гораздо более жестких условиях, когда потеряла много ведущих игроков из-за эпидемии свинки?
— Ну, да. Возможно, поэтому. Когда ты находишься далеко, не в команде и не в лиге, то, конечно, забываешь о мелочах. Смотришь на составы и думаешь: «А, здесь пройдут и здесь пройдут!» Примерно пытаешься что-то прогнозировать. А на деле семиматчевая серия показала реальный накал страстей.
— Вы сказали, что не успели собрать вещи, когда перебирались из Флориды в Виннипег…
— Да, мы с «Флоридой» поехали на выезд. И во время него мне сообщили об обмене. Хорошо еще, что в эту поездку я случайно положил в сумку загранпаспорт. Иначе бы пришлось возвращаться во Флориду и переезд в Канаду затянулся бы еще на несколько дней. Но в итоге после выездного матча с «Колорадо» можно было ехать сразу в Виннипег. Правда, туда тоже оказалось сложно добраться — с несколькими пересадками. Я остался в Колорадо, ждал до утра, в шесть поехал в аэропорт, перелетел в Миннеаполис, там ждал несколько часов самолет до Виннипега. В итоге дорога заняла 12 часов. Вылетел из Колорадо в шесть утра, приземлился в Виннипеге в шесть вечера. Еще полтора часа провел на таможне, получал разрешение на въезд и работу.
— Дмитрий Куликов (защитник «Виннипега». — «Известия») говорил, что первым делом вы пошли покупать куртку…
— Он утрировал, но у меня действительно не было теплых вещей. Из верхней одежды только пальто, шапка и ботинки. Это меня и подкосило — сразу заболел. Прогулялся от гостиницы до арены и все. Хотя идти вроде было недолго — минут семь пешком. Просто в первый раз я дороги не знал.
— Наличие русскоговорящих игроков в НХЛ вам мешало или помогало?
— Во «Флориде» мне очень помогали Саша Барков, Женя Дадонов, Максим Мамин, Денис Мальгин. Было очень здорово. А в «Виннипеге» меня быстро взял под крыло Дима Куликов. Сразу перезнакомил со всеми игроками, и я стал с ними общаться. Было очень круто.
— «Флорида Пантерз» считается не самой популярной командой. Тяжело было играть при полупустых трибунах?
— На некоторые матчи «Флориды» ходило 3–6 тыс. зрителей. Особенно это заметно, когда нет результата. Показательно, что, когда ты играешь дома против «Бостона», «Монреаля» или «Чикаго», на трибунах заметно больше людей в майках этих команд. Такое чувство, что играешь не дома, а на выезде. Там проблема в том, что дворец находится в некомфортной зоне. В городе Санрайз, где расположена арена и базируется клуб, не очень много любителей хоккея. А из Майами не так просто туда добраться. И мало кто поедет оттуда, когда рядом есть баскетбол, бейсбол и американский футбол. Но, думаю, в предстоящем сезоне у «Флориды» всё будет намного лучше. Команда хорошо усилилась, пригласила топ-тренера (Джоэл Кенневилл, трехкратный обладатель Кубка Стэнли во главе «Чикаго Блэкхокс». — «Известия»).
— Как после теплой Флориды жилось в холодном Виннипеге?
— Города все разные. Виннипег — не самый красивый. Но в целом место классное. Типичный суровый канадский город.
— Как Череповец?
— Можно сказать и так. Но мне и в Виннипеге понравилось. Адаптация в городе прошла быстро. Мне оперативно сняли апартаменты. Они были в пяти минутах от арены. Дали машину: дорогу забил в навигатор — и через пару дней уже знаешь весь город. Ребята сказали, где заказывать еду, в какие магазины, рестораны, кинотеатры и торговые центры ходить. Плюс часто был у кого-то в гостях. Так что найти себе занятие в свободное время было несложно.
— Пока вас не было в клубе, армейцы переехали из старого дворца спорта на Ленинградке на более современную «ЦСКА Арену» на Автозаводской. Успели посмотреть раздевалку?
— Да. Я эту арену неплохо знаю. Играл на ней за сборную на Кубке Первого канала, за ЦСКА в гостевых матчах против «Динамо» и «Спартака». А раздевалку уже успел посмотреть. Видел, как ее ЦСКА отремонтировал после своего переезда. Уже форму туда закидывал.
— Рядом с кем находится ваше место в раздевалке?
— Честно говоря, еще не всматривался. Видел только, что напротив меня сидит один вратарь. Я забыл фамилию. Сорокин, кажется, верно?
— Во «Флориде» и «Виннипеге» как складывались ваши взаимоотношения с партнерами по командам?
— Вообще спасибо всем партнерам по этим командам, что быстро меня приняли. Я волновался, что не сработаюсь с ними, будет мешать языковой барьер. Но в итоге очень хорошо начали общаться, шутки шутить. Тем более когда пацаны видят, что ты не чудак, то быстро вливаешься в коллектив.
— Российские ветераны НХЛ 1990–2000-х годов любят рассказывать про жесткие шутки в командах. Например, выдавливание зубной пасты в ботинки. Вы с этим сталкивались?
— Да, два раза было такое. Это меня научило на ужинах проверять свои ноги. Такое было и во «Флориде», и в «Виннипеге». Бывают моменты, когда ты расслабляешься, и по закону подлости кто-то ползет под столом, мажет тебе ноги соусом. И ты платишь за ужин. Если зазевался, кто-то из ребят подговорит молодого игрока, чтобы лез под стол. И в какой-то момент слышишь, как бьют стаканом по столу: «Динь-динь-динь, время проверять ботинки!»
