Профицит федерального бюджета за полгода превысил 1,5 трлн рублей. Это колоссальная сумма, которая почти полностью изъята из российской экономики. Дело в том, что полученные от продажи нефти и газа сверхдоходы аккумулируются в резервном фонде (ФНБ) благодаря так называемому бюджетному правилу. Это не российское изобретение — система аналогичных ограничений рекомендована международными наднациональными макроэкономическими регуляторами, прежде всего МВФ.
Первая проблема фонда в том, что каждый кризис заставляет государство опустошать «кубышку» и потом заново ее накапливать. При этом ежегодно в ФНБ направляется приблизительно от 0,5% до 1% ВВП: на российскую экономику эти деньги не работают.
Если бы эти средства были бы использованы, например, на докапитализацию банков, то возможности российского финансового сектора в выдаче новых кредитов возросли бы минимум на 10% ВВП, или более 10 трлн рублей. Фактически это бы с лихвой компенсировало негативный эффект от изъятия из экономики дополнительных средств в связи с повышением ставки НДС.
Тем не менее Минфин говорит, что альтернативы ФНБ в нынешних условиях нет, поскольку зависимость нашей страны от нефтедоходов всё еще крайне высока и в случае падения цен на энергоресурсы в виде ФНБ государство получит спасательный круг, номинированный в стабильной валюте (средства фонда вкладываются в основном в суверенные бумаги или ликвидные безрисковые активы развитых стран — прежде всего США и Европы).
Однако есть и другие способы застраховать экономику от провалов в случае глобальных кризисов. Существует целый набор направлений, которые устойчивы к мировым шокам. Это товары первой необходимости, фармакология, медицина, оборонка, агропромышленный комплекс, наконец, высокотехнологические отрасли.
Мир может потреблять меньше нефти во время кризиса и соответствующего спада производства, но спрос на хлеб, лекарства или технологии остается стабильно высоким даже в особо тяжелые годы. Тем более что, как показала практика, российские добывающие предприятия, разорения которых опасается государства, довольно успешно преодолевают шоки. Их выручка остается стабильной, поскольку курс рубля снижается, а их основной клиент всё же находится за пределами России и платит в валюте.
Иными словами, вместо ФНБ (или, по крайней мере, параллельно с его накоплением) государство могло бы инвестировать в отрасли, защищенные от шоков. Таким образом мы бы получили и восполняемую «кубышку», и дополнительные рабочие места.
Впрочем, кроме такой концептуальной проблемы у фонда есть и другие минусы. Его средства уже частично вложены в инфраструктуру и, скорее всего, будут новые инвестиции, после того как накопленная сумма достигнет 7% ВВП. Довольно странный инвестиционный приоритет для фонда, призванного гарантировать стабильность. Вспомним, например, что на экс-председателя правления «Автодора» недавно завели уголовное дело, после того как Счетная палата и прокуратура выявили многочисленные нарушения при строительстве Центральной кольцевой автомобильной дороги (ЦКАД) в Московской области.
Критика при строительстве автомобильных и железных дорог, портов, мостов и так далее уже давно стала привычной. Но государство продолжает считать возможным инвестировать средства национального благосостояния в этот высокорисковый сегмент с неопределенными показателями доходности.
В нашей экономике не создается альтернатив для вложений, прежде всего для международных инвесторов, и сохраняется низкий уровень промышленного передела. В результате мы остаемся в списке развивающихся стран и не продвигаемся по мировой экономической лестнице.
Автор — финансовый аналитик
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
