«В раздевалке много чего бывает»
До старта сезона РПЛ осталось две недели. Клубы проводят последние подготовительные сборы, а также продолжают искать усиление. Действующий чемпион России «Зенит» в ближайшие дни может подписать контракт с бывшим футболистом своей молодежной команды Алексеем Суторминым, который в прошлом сезоне был лидером «Оренбурга». В 24 года он дебютировал на уровне премьер-лиги, выйдя со своей командой из ФНЛ, и сразу занял с ней седьмое место. До попадания в Лигу Европы клубу не хватило всего трех очков.
В мае Сутормин попал в расширенный список кандидатов в сборную России на матчи с Сан-Марино (9:0) и Кипром (1:0). Однако из-за того что на день первой игры у футболиста была назначена свадьба, главный тренер национальной команды Станислав Черчесов не стал брать его на сборы. В интервью «Известиям» Алексей Сутормин объяснил этот казус, прокомментировал разговоры о скором подписании контракта с «Зенитом» и рассказал о своем долгом пути в элиту российского футбола.
— Давно запланировали дату свадьбы?
— За год. Изначально хотели назначить ее на 1 или 2 июня, а потом посмотрели календарь РПЛ и поняли, что в эти дни будут играться стыковые матчи. В них мог оказаться и «Оренбург», поэтому пришлось свадьбу на неделю переносить. А уже много позже выяснилось про игру сборной.
— Черчесова удовлетворили ваши объяснения?
— Мы друг друга выслушали, он сказал: «Это никак не повлияет на твои перспективы в сборной, работай дальше. Всё зависит только от твоей игры». Буду дальше работать и надеяться попасть в состав национальной команды. Я верю в себя и постараюсь доказать свою состоятельность главному тренеру.
— Вы планировали свадьбу с учетом возможной игры «Оренбурга» в переходных матчах, то есть для вас седьмое место стало неожиданным?
— Когда мы собирались командой в начале сезона, настраивали себя биться в каждом матче, даже несмотря на не самый опытный для премьер-лиги состав. Понимали, что всё в наших силах, главное, верить, работать, и всё придет. Первые матчи это доказали, потом усиление подъехало. В целом мы без больших спадов прошли сезон. Я бы не сказал, что мы выглядели слабее кого-то. Считаю, что заняли то место, которое заслужили по игре и всему остальному.
— С чем связаны немалые потери очков в играх, где вы создали гораздо больше моментов, чем соперники?
— Может быть, где-то опыта не хватило, где-то мы сами виноваты — надо было реализовывать моменты и спокойно доводить дело до победы. Если брать игру в Черкизово с «Локомотивом» (1:2), то при счете 1:0 в нашу пользу спокойно можно было забивать второй мяч, моменты были. Не реализовали их, а «Локомотив» забил свои голы и победил. Но были и обратные случаи. Например, встреча с «Краснодаром» на выезде (2:2), где отыгрались на последних минутах и забрали очко, хотя могли уехать ни с чем.
— То, что «Оренбург» весной мог оказаться в зоне Лиги Европы, как-то давило?
— Да ничего не давило. Просто должны были дома свои очки брать. Да и в выездном матче с «Енисеем» (1:2) проигрывать было необязательно. Все эти неудачи и привели к такому итогу, хотя седьмое место — хороший результат. Надеюсь, в следующем сезоне получится добраться и до Лиги Европы.
— Вы говорите про следующий сезон «Оренбурга», хотя СМИ уверены, что вот-вот перейдете в «Зенит»...
— Это еще не свершившийся факт. Без комментариев. Думаю, скоро ясность наступит.
— Но для вас переход в топ-клуб является главной целью?
— Понятно, что при переходе в топ-клуб никто не даст основного места в составе. Конкуренция никому не мешала, но считаю неправильным идти куда-то, зная, что будешь игроком ротации. Лучше идти и знать, что ты будешь сильнее всех — это моя точка зрения. Всё зависит от того, насколько в тебе нуждаются и заинтересованы.
— «Оренбург» почти не усилился под премьер-лигу. За счет чего удалось так уверенно провести сезон?
— Думаю, дело в характере. Команда и тренерский штаб были нацелены на одно дело. Хороший микроклимат в коллективе держался на протяжении всего года — без этого единства ничего бы не получилось. У нас дружная хорошая команда. Она как семья, и за счет этого мы добились такого результата. Конечно, сказалось выполнение тренерской установки, усердная работа — всё в совокупности.
— Когда-то вы проходили просмотр в «Спартаке», но вас не взяли. Кроме этого были еще шансы попасть в команду РПЛ раньше, чем в 24 года?
— Когда я играл в первой лиге за «Волгарь», был интерес у «Ростова», еще когда его тренировал Курбан Бердыев, но до конкретики не дошло. После ухода Бердыева клуб на меня снова через агента выходил, но речь шла только о просмотре. Тогда мы с Юрием Фарзуновичем Газзаевым (в 2013–2017 годах главный тренер «Волгаря». — «Известия») поговорили, и он сказал, что лучше на просмотр не ехать. Я его послушал и считаю, что поступил правильно.
— Ваш переход из атакующих инсайдов в правые защитники в начале прошлого сезона считался одним из самых неординарных тактических ходов. Тяжело перестраивались?
— Меня начали наигрывать на эту позицию на втором сборе. Андрей Малых восстанавливался после травмы, и Владимир Валентинович Федотов (главный тренер «Оренбурга». — «Известия») сказал, что надо попробовать меня там. Конечно, когда ты переходишь на другую позицию, возникают новые требования. Не знаю, как у других, но я просто стараюсь внимательно слушать тренеров. Если они приняли такое решение, значит, видели потенциал, навыки. Мне было нетрудно перейти в оборону.
— Кто из оппонентов на вашей позиции создал наибольшие трудности?
— Если говорить об игре в атаке, то там ты не привязан к кому-то персонально. А на позиции крайнего защитника я не много отыграл. Могу только сказать, что мне нравится Марио Фернандес — год за годом хорошо себя проявляет. Неплохо выглядит Владислав Игнатьев. Правда, у нас с ним немного разные функции. Он играет в «Локомотиве» при схеме в четыре защитника. Я же выходил на бровку при трех центральных защитниках. Хотя в целом сейчас требования на этой позиции такие, что ты должен максимально пахать по всей бровке — и в атаке, и в обороне.
— Вы родом из Москвы. Как попали в футбол?
— Я родился в Москве, но большую часть жизни провел в Подмосковье, в Одинцово. Папа меня привел на матч «Спартака», когда мне было четыре или пять лет, а дальше само по себе как-то пошло. До 13–14 лет, если говорил маме, что иду гулять, это означало, что отправляюсь играть в футбол. Обычно была школа, потом тренировка, а после нее, если было свободное время вечером, снова шел играть в футбол. Детство было спортивным. Сам этого хотел. К тому же я большую часть детства занимался в школе в Крылатском, что недалеко от Одинцово. Да и Строгино, где дебютировал на профессиональном уровне во второй лиге, тоже минутах в 30–40 езды от дома.
— Ваши родители кто по профессии?
— Мама дома с нами занималась, а папа много где работал. В кафе работал директором, по молодости в университете преподавал. Если не ошибаюсь, обществознание и историю.
— Как попали в академию «Зенита»?
— Ко мне подошел селекционер, представился и сказал, что меня хотят пригласить на просмотр в «Зенит». Я на тот момент был в футбольной школе «Химок» — как-то с ухмылкой воспринял его слова. Сразу позвонил родителям, они тоже думали, что, может быть, это развод. Пока доехал до дома, позвонили уже туда и сказали, что всё серьезно. Поехал на просмотр — после него меня оставили в академии «Зенита». Провел там 2,5 года — с 16 до 19 лет.
— Каково было там заниматься?
— Директором академии был голландец (Хенк Ван Стее. — «Известия»), и каждые 12 месяцев тренеры у игроков определенного года рождения менялись. Первый год я тренировался у Ивана Евгеньевича Шабарова, второй — у Анвера Абдулхаковича Конеева. Потом там была еще команда U-19 1993 года рождения — ее возглавлял Александр Викторович Горшков. Бывало, забирали туда, а случалось, возвращался опять в свой 1994 год рождения. Но в целом у меня постоянно там было три тренера.
— В Крылатском и Химках всё было иначе?
— В «Химках» сначала у нас был главным Виктор Анатольевич Белоконь, потом он стал вторым тренером, а команду возглавил Руслан Юрьевич Лопачев. В Крылатском был один тренер — Греков Александр Иванович. Лет пять меня вел. Пришел к нему в восемь-девять лет, ушел в 13–14.
— Часто идут дискуссии, что лучше — тренироваться в детстве у одного специалиста или у нескольких. Вам какой путь ближе?
— Многое зависит от первого тренера, потому что всю школу закладывает он. Поэтому, возможно, на раннем этапе лучше, когда с тобой работает один человек. Но и смена наставников — тоже неплохо. Мне кажется, что это нужно делать в возрасте 10–12 лет. У каждого тренера свои нюансы и видение тренировочного процесса. В более зрелом возрасте ты уже развиваешься и прогрессируешь, если перенимаешь у каждого специалиста то, чему он тебя учит.
— В 2016 году в интернете появилось видео из раздевалки «Волгаря», где Юрий Газзаев устроил матерный разбор неудачного матча в ФНЛ. Скандал тогда был сильный. Вы были внутри в тот момент?
— Да. Даже на видео слышно, как он ко мне обращается.
— Как восприняли эту ситуацию?
— В раздевалках много чего бывает, просто это попало в Сеть. Такое выступление Газзаева было единичным случаем. Мы проиграли матч, а после того его выступления выдали беспроигрышную серию в 12 встреч. Вот и вопрос — что лучше. Может, так разговаривать с игроками плохо, но, если в целом взять наш русский менталитет, нам нужен не только пряник, но иногда и кнут. Думаю, во всех командах бывали такие случаи.
— Ту запись выложили через год после события. Вы же наверняка знаете, и сам Газзаев говорил, что все быстро вычислили человека, который это снял. Вы потом с ним пересекались где-нибудь, общались?
— Нет, я как-то абстрагировался. Была одна теория, на которую Юрий Фарзунович реагировал так: «Я не буду говорить, кто это, но он мне позвонил и сказал, что этого не делал». Мы не обратили на этот момент особого внимания, потому что шел уже второй сезон. У нас не очень удачно складывались дела, нам надо было больше внимания уделять своей игре.
— Когда начались проблемы с финансированием «Волгаря», вам пришлось тяжело в бытовом плане?
— Там не было больших зарплат, но я не могу сказать, что, когда их стали задерживать, со мной произошло что-то критичное. До этого два года с финансированием «Волгаря» проблем не было — мы получали деньги строго в срок. В последние полгода моего пребывания там стало труднее — ушел спонсор, нам стали задерживать зарплату, но не надолго — всего на два-три месяца. Думаю, все, кто в первой лиге играл, через это проходили. Тем более я не особо люблю тратить деньги направо-налево. Кредитов никаких не брал, поэтому пережил весь этот период спокойно.
— Поиграв в первой лиге за «Волгарь» и во второй за «Строгино», можете вспомнить экстремальные выезды и игру на устаревших стадионах?
— Экстремального не было, но иногда приходилось выступать при диком холоде. Например, во второй лиге в Твери из-за этого были проблемы с полем. Конечно, у многих команд стадионы не такие, как в премьер-лиге. Но я в основном разочаровывался именно состоянием полей. Причем некоторые вещи мне совсем непонятны. Например, когда «СКА-Хабаровск» играл в ФНЛ, их газон соответствовал требованиям. Как только команда вышла в премьер-лигу, поле надо было сразу менять. Что, в премьер-лиге другие люди играют? Или наоборот — в первой лиге не люди какие-то выступают?
— Как отреагировали на то, что домашний стадион «Оренбурга» могут не допустить до матчей предстоящего сезона РПЛ из-за малой вместимости?
— Конечно, расстроило. Я посмотрел статистику: «Оренбург» пятая или шестая команда по заполняемости трибун. Смысл строить стадион на 15 тыс. человек? Чтобы был полупустой? На семитысячной арене у нас все места заполняются. Даже в холодную погоду люди приходили, сидели и поддерживали, за что им отдельное спасибо. Думаю, что лига и руководители нашего клуба придут к какому-то пониманию в этом вопросе и «Оренбургу» разрешат играть дома.
