«Мне закрыли въезд на Украину задолго до «Донбасса»
Режиссер и продюсер Ренат Давлетьяров к пацифистам себя не относит, но искренне желает, чтобы война в Донбассе закончилась. Об этом он рассказал в беседе с «Известиями» накануне выхода в прокат новой работы «Донбасс. Окраина» (в кинотеатрах с 12 июня).
— Почему жанр фильма «Донбасс. Окраина» вы определили как «военный триллер», а не «военная драма»?
— Триллер звучит гораздо привлекательнее для публики. К тому же мы ведь не соврали, элементы триллера в фильме действительно есть: загадочное убийство и загадочный убийца, например.
— Тогда здесь стоит упомянуть и кадры с оторванными частями тел и с пугающей обгоревшей головой…
— Вас испугала эта сцена? Это хорошо, значит, мы своего добились — хотели, чтобы она выглядела максимально неприятно, потому что любая война бывает грязной и неприятной, там горят люди, им отрывает руки…
— На прошлой неделе картину показали в Госдуме. Депутат, организовавшая предпремьерный просмотр, сказала, что этот фильм непременно должны посмотреть все, потому что он содержит призыв к миру. Вы действительно закладывали такой месседж?
— Боюсь посылать человечеству эти месседжи, честно говоря. Каждый человек субъективно воспринимает. Хочу ли я, чтобы война кончилась? Конечно. Подумайте, что означает взгляд ребенка в конце фильма. Хотя я отнюдь не пацифист.
— Вы за войну?
— Не за войну — я за победу.
— По сюжету, в одном подвале волей обстоятельств оказываются люди разных политических взглядов. В сценарии изначально было прописано их мирное сосуществование? Почему они не конфликтуют, разве такое возможно?
— В сценарии были сцены конфликтов, и мы их сняли, но при монтаже я их купировал, потому что не хотел быть Капитаном Очевидностью. Оставил лишь небольшие осколки — например, между персонажами Ульяны Курочкиной и Жени Малаховой. Они друг на друга кричат из-за разных позиций по поводу референдума в Донецкой области. Мне кажется, что для нашего кино этого достаточно.
К тому же, существует монтажный ритм. Героям и так есть чем заняться: надо хоронить убитых, жара, трупы разлагаются. Им надо достать воды для женщин и ребенка, найти машину, чтобы уехать. Действие происходит от рассвета до заката — не так много времени на споры о том, кто есть кто и кто за кого.
Мне показалось, что побудительный мотив — собрать людей вместе и сконцентрировать их на общем деле, важнее. Им вообще все равно, чьи мины в них летят. Накрыть может всех, и приходится выживать вместе.
— Вы первый, кто взялся за художественное осмысление вооруженного конфликта, который не прекращается и в наши дни. Не страшно было?
— Многие отговаривали. Некоторые артисты вообще отказались сниматься, причем позвонили и объяснили, почему: «Мы не хотим. Вдруг у нас халтура накроется на Украине, вдруг нас после этого туда не пустят?». Кстати, почти всем въезд на Украину всё равно запретили. Мне почему-то закрыли его еще задолго до «Донбасса». Мало того, я появился на «Миротворце» и даже в списках МВД Украины как «представляющий опасность для государственности Украины». Горжусь, что моя скромная персона представляет опасность для целого государства (смеется). Что касается критики, не хотите, чтобы про вас плохо писали — не снимайте кино, сидите дома, починяйте примус. Тогда про вас никто не будет писать ни хорошего, ни плохого.
— Вы сказали, что в Донбассе никогда не были. Не приходилось или не хотелось?
— Во-первых, не приходилось. Во-вторых, я не сижу над проектом годами. Всё время что-то снимаю, работаю в качестве продюсера, занимаюсь делами нашей студии. Редко куда езжу, а хотелось бы выезжать чаще.
— Вас волнует, что из-за этой картины могут испортиться отношения с кем-либо из ваших украинских друзей?
— Разве в картине есть что-то обидное для жителей Украины? Считаю, что фильм преисполнен любовью к этой стране и к украинцам. Я пытался передать это чувство в песнях, в живописных полях, в говоре. Ни один нормальный человек не сможет меня упрекнуть в том, что я уничижительно или неуважительно отнесся к Украине. Есть конфликт? Да. Есть некие симпатии? Конечно, да. Но нет истерики и пропаганды.
— Какие прокатные ожидания?
— Не люблю говорить про ожидания. У нас была задача — снять честное кино. Оно было представлено на кинофестивалях в Италии, Англии, Франции, Германии.
— Актер Евгений Михеев, который сыграл в картине роль украинского солдата Андрея Соколова, рассказывал о своей позиции по вопросу войны в Донбассе, которая заключается в отсутствии этой самой позиции. Правильно ли это?
— Не стреляйте в детей. Все артисты — это дети. Некоторые молодые люди вообще не знают, не понимают, где эта война происходит.
— Как можно сыграть, не понимая?
— Таково поколение. Политику я с ними вообще не обсуждал. У нас есть предполагаемые обстоятельства, есть роль, и с этим работаем. А что они там думают по этому поводу… Понимаете, это как спросить у человека, верит ли он в Бога. Это его личное дело. Вот я и не спрашивал. Меня более чем устроило, как Женя Михеев сыграл эту роль, — трогательно и органично. Этого достаточно для артиста.
— Артисту позволительно быть глупым?
— Дело не в глупости. Есть и были очень умные артисты, как, например, Леонид Филатов — острый, колючий. А я знал великих артистов советского кинематографа, Застал их, к счастью, когда только пришел в кино. Уверяю вас, они не были мыслителями и философами. Встречал потом и больших американских артистов, мегазвезд, которых привозил на Московский кинофестиваль. Думаете, они все были высоколобыми интеллектуалами? Но нехватка интеллекта не является критическим недостатком для успешного существования в профессии, если у актера есть другой талант — «органика» называется.
— Вы вовсю снимаете свой следующий фильм «Летчик». Кто в нем играет, помимо Петра Федорова?
— Женя Михеев, Гела Месхи, Анна Пескова. Думаю, кого-то еще возьмем, впереди много съемочных смен. Но все это эпизоды, потому что у Пети Федорова не просто главная, а, считай, монороль. Всё будет сконцентрировано на нем. Это история Алексея Петровича Маресьева. Он отморозил ноги, ему их ампутировали, но он снова смог летать и стал Героем Советского Союза. Людей, совершивших такой подвиг, было несколько. Мы хотим создать собирательный образ этого летчика.
Зимой мы три месяца снимали в лесу, жили на Валдае. 30 градусов мороза, волки. Настоящая пустыня: едешь 60 км, а вокруг ни души. Деревни покинутые, рухнувшие. Вокруг никого нет, интернета и телефона тоже нет. Идеально для съемок.
— Да вы и в Москве, по вашим словам, существуете без интернета, соцсетей и даже без новостей. Только книги читаете?
— Книги тоже сейчас редко читаю, в основном только бездарные сценарии. Скажу без преувеличения: то, что сейчас пишут... Есть ад, но это еще хуже. А соцсети… Зачем они вообще мне нужны? У меня весь мозг вынимают кино, сценарии, монтаж.
— Почему вы снова взялись за военную тематику? Она вас увлекает сильнее других?
— Я вдруг понял, что съемки военных картин — настоящая ловушка. Когда два года работал над современной картиной, было безмерно скучно, не хватало градуса адреналина, бесило, что ничего не реконструирую. Есть современная улица, на которую я поставил артистов, — и всё. Никаких страстей, граней жизни, где на выбор только жизнь или смерть. А когда стал снимать «Летчика», всё опять встало на свои места.
Сознаю, что вернуться к экранизациям о простых человеческих вещах для меня практически невозможно — не хватает градуса напряжения, энергии воссоздания эпохи, сильных человеческих страстей в критических ситуациях. Тем более когда фильм основан на реальных исторических событиях, ты только и думаешь, как одевались герои, как выглядели квартиры, насколько аутентичны лица случайных прохожих … Всё дело во внутреннем ощущении драйва, которое я хочу получать от кино.
Ренат Давлетьяров родился в 1961 году в Астрахани. В кинематографе работает с 1985 года.
