«Продолжаю держать дело Ивана Голунова на особом контроле»
Домашний арест, выбранный в качестве меры пресечения журналисту Ивану Голунову, «положит начало действиям, направленным на поиск объективности и справедливости в его деле». Об этом в интервью «Известиям» заявила уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова. В понедельник омбудсмен представила президенту Владимиру Путину ежегодный доклад. А накануне она рассказала «Известиям» о снижении числа оправдательных приговоров и росте количества жалоб на необоснованное привлечение к уголовной ответственности — по данным Генпрокуратуры, в 2018 году выявлено более 1,43 млн нарушений на этапе предварительного расследования.
— Вы ежегодно готовите и представляете президенту доклад о вашей деятельности по защите прав человека. Более трети всех поступающих к вам жалоб связаны с нарушениями прав участников уголовного процесса. С чем связан стабильно высокий процент подобных обращений?
— Он связан не только с объективной причиной — неизбежным конфликтом интересов при расследовании и рассмотрении уголовных дел. Есть и ряд нерешенных системных проблем, в частности, сокращение полномочий прокуроров по контролю за предварительным следствием, отсутствие у судов процессуальных возможностей проверить основания для заключения под стражу. Также есть случаи злоупотреблений — например, когда следователи без причины отказывают обвиняемому в свиданиях с супругом и близкими родственниками. Увы, допуск адвоката к обвиняемому у нас до сих пор осуществляется с разрешения следователя.
— Вы следите за делом журналиста Ивана Голунова?
— Хочется надеяться, что взвешенное решение Никулинского суда Москвы об избрании журналисту Ивану Голунову меры пресечения, не связанной с лишением свободы, положит начало действиям, направленным на поиск объективности и справедливости в его деле. При этом должно неукоснительно соблюдаться право на защиту. Продолжаю держать дело Ивана Голунова на особом контроле.
— Вы часто сталкиваетесь с необоснованным привлечением граждан к уголовной ответственности?
— В 2018 году таких жалоб поступило на 32% больше, чем в 2017-м, и на 36% больше, чем в 2016-м. Заявители сообщали о превышении полномочий должностными лицами, осуществляющими предварительное расследование, нарушениях со стороны следователей и дознавателей при сборе и оценке доказательств, послуживших основанием для уголовного преследования.
Рост количества жалоб соотносится с увеличением числа нарушений на этапе предварительного расследования. По данным Генеральной прокуратуры, в 2018 году выявлено более 1,43 млн таких случаев — на 4,8% больше, чем за предыдущий год.
— Сегодня сотни тысяч людей ждут приговоров в СИЗО, они находятся в изоляции, которая сама по себе уже наказание. Что планируется сделать, чтобы домашний арест и подписка о невыезде были в приоритете при выборе меры пресечения? Чего не хватает нашей системе для решения этого вопроса — компетентных сотрудников, денег, воли?
— По этому вопросу мы также фиксируем значительный рост количества жалоб. Обращений о необоснованном избрании и продлении меры пресечения в виде заключения под стражу в 2018 году было на 18% больше, по сравнению с 2017-м, и на 24% — по сравнению с 2016-м.
Значительный рост количества обращений свидетельствует о том, что проблема не теряет своей остроты и требует не только правоприменительных мер, но и совершенствования законодательства. В том числе в части закрепления ограничений при продлении сроков содержания под стражей на стадии ознакомления обвиняемого с материалами уголовного дела.
В то же время нужно отметить и положительную тенденцию: в прошлом году следственные органы просили суды отправить обвиняемых в СИЗО на 9,3% реже, чем в 2017-м. Однако более чем в 90% случаев, несмотря на переполненность следственных изоляторов, подсудимые вынуждены были отправиться туда. К сожалению, я сталкивалась со случаями, когда люди находились в СИЗО по 5–7 лет до вынесения приговора, пока суды рассматривали дела.
— О проблеме переполненности СИЗО постоянно говорят правозащитники. Как ее решить?
— Дефицит спальных мест в СИЗО составил в 2018 году около 14 тыс. Более 50 тыс. зданий и сооружений УИС находятся в аварийном состоянии — некоторые были построены еще в XIX веке.
Правительство в апреле 2018 года утвердило федеральную целевую программу «Развитие уголовно-исполнительной системы (2018–2026 годы)», направленную на решение многих проблем, связанных с обеспечением надлежащих условий содержания заключенных. Программой предусмотрены реконструкция и строительство учреждений УИС и другие меры, касающиеся, в частности, создания рабочих мест для осужденных, закупки производственного оборудования. Всего на эти цели планируется выделить 55 млрд рублей. Это технические меры, но, как я уже говорила, судам нужно более внимательно относиться к выбору меры пресечения.
— Скандалы с издевательствами над заключенными то и дело появляются в информационном поле. Наиболее громкая история случилась летом прошлого года в исправительной колонии № 1 Ярославской области. Как часто вам приходят жалобы заключенных на пытки? И ответил ли кто-то за избиения в упомянутой колонии?
— В 2018 году резко — на 83% — возросло количество жалоб на применение сотрудниками уголовно-исполнительной системы (УИС) физической силы и специальных средств. Они на первом месте среди обращений от заключенных. Что же касается событий в ярославской колонии, о которых вы напомнили, то хочу отметить: еще до публикаций в СМИ об этом факте сообщали в правоохранительные органы и федеральный уполномоченный, и омбудсмен Ярославской области. Причем прокуратура, усмотрев состав преступления со стороны сотрудников исправительной колонии, направила материалы в следственные органы.
Однако только после того, как видеозаписи опубликовали СМИ, было возбуждено уголовное дело. Сейчас к ответственности привлекаются 15 сотрудников исправительной колонии. Будем надеяться, что расследование проведут в полном объеме.
К сожалению, пытки в ярославской колонии — это не единичный случай. Прокуроры в 2018 году выявили в учреждениях УИС более 150 эпизодов несоблюдения прав граждан и других злоупотреблений сотрудников, по которым возбуждено 36 уголовных дел.
Только за девять месяцев 2018 года отменено 317 незаконных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, что значительно больше, чем за весь 2017 год (245).
— Какие меры нужно принять для предотвращения пыток?
— В дополнение к существующим методам контроля необходимо формирование в России национального превентивного механизма предупреждения и выявления фактов пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. Такой механизм уже действует в некоторых странах.
Эта модель предполагает, что не только уполномоченный и работники его аппарата, но и государственные служащие, а также общественные помощники по договору будут задействованы в процессе мониторинга соблюдения прав человека в местах лишения свободы. Они, получив от омбудсмена определенные права для осуществления такого мониторинга, смогут посещать учреждения ФСИН России, проверять состояние прав человека, информировать о соблюдении прав обвиняемых и осужденных, а также о мерах, которые необходимы для улучшения ситуации.
Действующее законодательство позволяет беспрепятственно, то есть без разрешения ФСИН или МВД, посещать места лишения свободы лишь омбудсменам, депутатам Госдумы, сенаторам и членам общественных наблюдательных комиссий. Полагаю, и ОНК, и другие субъекты общественного контроля найдут свое место в механизме предупреждения пыток. А пока ни сотрудники аппарата уполномоченного, ни члены СПЧ без разрешения ФСИН и МВД не могут посещать ни СИЗО, ни колонии, ни изоляторы временного содержания.
Кроме того, необходимо совершенствовать нормативную базу деятельности ОНК. Например, до настоящего времени Минздрав России не утвердил порядок посещения членами ОНК медицинских организаций, оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях.
— Сколько, по последним данным, у нас заключенных в стране? Их число растет или падает?
— По информации, которой мы располагаем, на 1 января 2019 года в учреждениях УИС содержалось 563 166 человек, из них 460 923 — в исправительных колониях, 1212 — в тюрьмах, 1309 — в воспитательных колониях для несовершеннолетних, 99 722 человека — в СИЗО. В том числе в местах принудительного содержания находятся 18 950 инвалидов и 45 143 женщины, из них 527 — женщин с детьми в возрасте до трех лет. Причем число беременных в 2018 году составило 2,8% от всех женщин, находящихся в учреждениях УИС.
При этом снижается число приговоренных к лишению свободы. С 2000 года численность «тюремного населения» сократилась до исторического минимума. В 2000 году у нас было 1 млн 183 тыс. заключенных, в 2015-м — чуть больше 646 тыс., в 2016-м — 630 тыс., в 2017-м — 602 тыс. Такое снижение стало возможным благодаря гуманизации уголовной политики.
— Одна из актуальных проблем — низкая доля оправдательных приговоров. В 2017 году их было не более 0,36%, в то время как в европейских странах, например в Нидерландах, — до 10%. Изменилось ли что-то по итогам прошлого года?
— К сожалению, в 2018 году оправдательных приговоров было вынесено еще на 20% меньше — всего 2195, то есть по 0,25% уголовных дел, по которым окончено производство. При этом в отношении 193 тыс. лиц суды прекратили дела, в том числе и по реабилитирующим основаниям. Конечно, если в процессе участвуют присяжные, оправданий больше в несколько раз.
— Есть ли необходимость усилить правовые гарантии граждан при рассмотрении административных дел?
— Чтобы был понятен масштаб проблемы в случае с административными правонарушениями, приведу некоторые цифры: в 2018 году в суды поступило более 7 млн таких дел (в 2017-м — 6,5 млн), по итогам их рассмотрения к ответственности привлечено свыше 5,9 млн человек (в 2017-м — 5,5 млн). Наиболее часто за совершение административных правонарушений суды назначали наказание в виде штрафа (более 4,9 млн лиц), ареста (свыше 949 тыс.), обязательных работ (329 тыс.).
— Интересна была бы динамика. Стало ли больше обязательных работ или арестов?
— Сейчас КоАП РФ не предусматривает обязательного оказания юридической помощи людям, которые привлекаются к административной ответственности. Я рекомендую правительству России внести в КоАП РФ норму, регламентирующую участие защитника в судебном заседании по таким делам, когда речь идет о серьезных наказаниях. Например, административный арест или лишение водительских прав.
Есть и еще одно предложение: необходимо уточнить процедуру изъятия смартфонов в случае задержания по административному правонарушению. Очевидно, что смартфон — не просто средство коммуникации, в нем хранится множество персональных данных. И при изъятии гаджета его обладателю должны быть предоставлены гарантии защиты права на неприкосновенность частной жизни. Для этого надо прописать в КоАПе процедуру доступа должностных лиц к аппаратам.
