«Россия не отказывается от выполнения решений ЕСПЧ»
Россия выполняет решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), несмотря на подвешенное положение в Совете Европы. Об этом заявил постоянный представитель РФ при организации Иван Солтановский. В интервью «Известиям», которое он дал перед заседанием ПАСЕ (пройдет с 24 по 28 июня в Страсбурге), дипломат также рассказал о ситуации вокруг российских взносов в СЕ, объяснил, зачем Москве членство в организации, и назвал пути выхода совета из кризиса.
— В середине мая прошло заседание Комитета министров Совета Европы (КМСЕ), и исход его выглядит многообещающе. Тем не менее со стороны российских парламентариев звучат различные оценки — кого-то эти итоги устраивают, а кто-то считает, что никакого прорыва не произошло. Как результаты КМСЕ оцениваете вы?
— В Хельсинки было одобрено важное решение на пути преодоления раскола в Совете Европы. Комитет министров, во-первых, подтвердил уставное право всех государств-членов на полноправное участие в работе ПАСЕ. Во-вторых, КМСЕ призвал обеспечить участие всех парламентских делегаций в выборах нового генерального секретаря организации, которые пройдут в июне. Теперь слово за Парламентской ассамблеей — только при наличии политической воли там могут быть приняты необходимые решения. В целом я могу сказать, что после КМСЕ ситуация в организации психологически изменилась в лучшую сторону.
Что касается отдельного заявления по российскому участию, то его нет, потому что на минувшей сессии вопрос так не ставился. Итоговое решение затрагивает не только РФ, но все государства-члены.
— Если суммировать и перечислить по пунктам, то какие пути выхода из кризиса у СЕ есть сейчас?
— Должен быть восстановлен нормальный баланс взаимодействия КМСЕ и ПАСЕ и обеспечено равноправное и единообразное участие всех государств в этих уставных структурах. Поэтому искажения, произошедшие в последние годы в Парламентской ассамблее, должны быть устранены. Организация обязана вернуться к подзабытым положениям своего устава — достижению единства всех стран Европы и созданию общеевропейского правового и гуманитарного пространства. При восстановлении базовых уставных положений остальные вопросы, которые были сильно политизированы в последнее время, при наличии политической воли можно будет решить.
Парламентская ассамблея Совета Европы
— В Совете Европы действует принцип разделения властей, а это значит, что итоговое решение — за депутатами ПАСЕ. Как на них повлияет заявление КМСЕ?
— Комитет министров имеет большой политический вес, а потому его решение является важным политическим импульсом для ассамблеи. Без такого импульса ситуация была бы сложнее. Сейчас многое зависит от того, смогут ли здравомыслящие члены ПАСЕ преобразовать позицию КМСЕ в правильное решение.
— Российские парламентарии неоднократно говорили, что в ПАСЕ всё упирается в несовершенство правил процедуры. В частности, решение принимается не большинством ее участников, а большинством присутствующих в зале. В условиях такого рода несовершенств насколько можно рассчитывать на положительный для РФ исход?
— Я бы сейчас не делал никаких прогнозов. Ситуация достаточно щепетильная. Парламентарии не любят, когда на них давят. В нынешней ситуации в Совете Европы не только нам, но и здравомыслящему большинству выдвигались претензии, что на Парламентскую ассамблею якобы оказывается давление. Комитет министров однозначно определил свое отношение к нынешнему кризису в организации и к тому, как его надо преодолевать. Вопрос о процедурных изменениях сейчас решается.
— Повестка заседаний ПАСЕ обговаривается заранее. Внесен ли в нее вопрос о российском участии?
— Повестка будет утверждаться в начале сессии. Сейчас стоит надеяться на то, что российские парламентарии примут участие в заседаниях, но для этого должны быть приняты соответствующие решения со стороны структур ПАСЕ — в частности, 3 июня пройдет заседание комитета ассамблеи по регламенту. Подождем, увидим их решение.
— Но все делегации заявляют о своем участии в январе — без этого парламентарии не могут участвовать в заседаниях в течение года. Каким образом в таком случае российские депутаты смогут заявить о своих полномочиях на июньскую сессию?
— Для того чтобы это произошло, необходимо изменить правила процедуры, а для этого требуется принять соответствующее решение, изменяющее регламент ПАСЕ. Надеемся, в конечном итоге оно будет принято и российская делегация сможет подать свои полномочия, если наши парламентарии примут решение приехать на сессию.
— Таким образом, если вопрос правил процедуры будет урегулирован, то российская делегация уже сможет присутствовать на июньской сессии ПАСЕ?
— Окончательное решение, направлять делегацию или нет, будет приниматься руководством Федерального собрания. Мы работаем над тем, чтобы на грядущей сессии нашим парламентариям были созданы достойные равноправные условия. Добиваемся того, чтобы решение было положительным не только для Москвы, но и в принципе для всей организации.
— В июне истекает срок, до которого Россия должна выплатить взнос в СЕ. В случае невыплаты Комитет министров будет вынужден заморозить ее участие в уставных органах. В связи с этим грядущая сессия ПАСЕ будет судьбоносной, ведь без полного и безусловного восстановления своих прав Москва не будет вносить деньги в бюджет. Получается, членство России в Совете Европы до сих пор находится под угрозой?
Здание Европарламента в Брюсселе
— Я не хочу выступать в роли Кассандры и забегать далеко вперед. Мы работаем активно — и не только мы. Государства, которые понимают всю остроту кризиса и заинтересованы в сохранении СЕ как общеевропейской организации, работают в рамках своего внешнеполитического курса, который не является пророссийским, но учитывает международные политические реалии. В любом случае хотелось бы, чтобы здравый смысл восторжествовал.
— Если всё сложится наилучшим образом и российскую делегацию восстановят в правах, какую сумму и в какие сроки Россия выплатит организации?
— Мы неоднократно говорили, что погасим задолженность перед Советом Европы при восстановлении России в ПАСЕ. Наша задолженность исчисляется с момента заморозки выплат в июне 2017 года. СЕ называет цифру примерно в €60 млн. Как, когда и в каких объемах мы погасим свою задолженность, я бы предпочел не уточнять. Скажу, что от политического обязательства сделать это после прекращения дискриминации нашей делегации мы никогда не отказывались.
— Можно ли будет считать, что при восстановлении РФ в ПАСЕ претензии к России в связи с событиями в Крыму и на Украине будут автоматически сняты с повестки дня?
— Вопрос украинских событий в СЕ — это не столько проблема российской делегации в ПАСЕ. Совет Европы реализует план действий в отношении Украины, целью которого является содействие проведению реформ в этой стране. Мы в свое время заявили, что согласны далеко не со всеми приоритетами этого плана. В частности, мы не понимаем, почему в нем не уделяется достаточно внимания защите русскоязычного населения Украины или свободе слова.
В продолжение этого скажу, что в 2014–2015 годах под эгидой СЕ действовала Международная консультативная группа по Украине. Ее целью был мониторинг расследования преступлений, совершенных в ходе майдана. К сожалению, рекомендации по проведению непредвзятого расследования этих событий и того, что произошло в Одессе, так и не были выполнены.
Что касается непосредственно работы ПАСЕ, то за минувшие годы она отвыкла от участия российских парламентариев. Ощущается своего рода ностальгия по тому времени, когда наша делегация активно выступала в этой структуре и пользовалась заслуженным авторитетом.
— Как эта ностальгия проявляется?
— Она выражается в том, что многие здравомыслящие депутаты ПАСЕ считают, что образовался неестественный вакуум из-за непредставленности такой державы, как Россия. По сути, идет какой-то странный спортивный матч — игра в одни ворота. Конечно, им всегда хватает запаса критики в наш адрес, но в то же время они говорят, что в ПАСЕ не хватает достойных представителей, которые бы выдвигали разумные инициативы.
— Когда вы говорите про здравомыслящие делегации, речь идет, к примеру, о представителях Австрии, Германии, Франции, чья позиция, судя по заявлениям и итогам голосований, выглядит более взвешенно и нейтрально?
— В ПАСЕ присутствует достаточно много делегаций крупных стран и небольших государств, которые понимают, что решение важных европейских проблем без российского участия невозможно. Это касается не только вопросов, которые затрагивают нашу страну. Понимание того, что строить европейскую безопасность без России невозможно, постепенно начинает преобладать.
— Украинская делегация наравне с российской является одной из самых представленных. Учитывая политические перемены в стране, будет ли на июньской сессии присутствовать делегация Украины и насколько ее голоса повлияют на решения ПАСЕ? Ведь на осенней сессии во многом из-за украинских депутатов и других делегаций вопрос об изменении правил процедуры фактически канул в Лету.
— Украинская делегация очень активно работала в ПАСЕ. Мы постоянно слышали обвинения Киева в том, что Москва продолжает шантажировать Совет Европы. Доходило до того, что Украина грозилась покинуть Парламентскую ассамблею, если Россию восстановят в правах. Сейчас рано делать какие-либо прогнозы, поскольку ситуация в этой стране непредсказуемая: идут изменения в руководстве, ушел в отставку министр иностранных дел Павел Климкин, который накануне КМСЕ выступил с шантажирующими заявлениями, увязав участие в Совете Европы с Минскими договоренностями. Надо дождаться того, как события на Украине отразятся на ее внешнеполитическом курсе.
— А вообще как в КМСЕ восприняли отказ Павла Климкина приехать на заседание в Хельсинки?
— Конечно, неофициально все отметили, что украинская делегация не была представлена на уровне министра. Но я вернусь к началу нашего интервью и скажу, что КМСЕ послал сигнал всем европейским государствам — в том числе и Украине — о том, как искать выход из кризиса в организации.
— Понятно, почему Совет Европы заинтересован в членстве России: Москва является одним из ее крупнейших финансовых доноров, а масштаб страны значительно повышает представительность организации. Но зачем России участвовать в СЕ?
— Эта организация во многом задает тон в создании нормативно-правовой базы во многих сферах в Европе. Это касается вопросов борьбы с терроризмом, наркотрафиком, преступностью. Идет взаимодействие по социальным и политическим вопросам. Открываются такие новые направления, как биоэтика и искусственный интеллект, который Франция вынесла в приоритеты своего председательства. Я уже не говорю о спорте: мы подписали несколько конвенций, которые помогли нам в обеспечении безопасности на прошедшем в прошлом году чемпионате мира по футболу, о котором вспоминают до сих пор. Тема борьбы с допингом здесь тоже обсуждается — у нас даже был подписан двухлетний план по борьбе с этой проблемой. Обсуждаются вопросы молодежных обменов, культурных маршрутов, в которых мы участвуем и которые, повышая авторитет нашего государства, положительно влияют и на бизнес.
Если вы побеседуете с представителями наших ведомств, которые приезжают сюда на заседания структур СЕ, то они вам расскажут, насколько важно наше участие в работе в судебной сфере, по линии Минюста. Всё это, конечно, небеспроблемно и тяжело, но того стоит. Работая в СЕ, мы участвуем в таком международном «разделении труда», от которого получаем немалые выгоды. Конечно, многие вещи политизированы, и с этим мы постоянно боремся. Но вместе с тем делить всё на черное и белое было бы неправильно. Не стоит вносить какую-либо организацию либо в число постоянных врагов России, либо в список ее постоянных союзников.
— А что касается Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) — насколько важна для Москвы эта структура?
— Это очень важный институт, и Россия не отказывается от выполнения решений ЕСПЧ.
Европейский суд по правам человека
— Недавно КМСЕ отчитался об исполнении решений ЕСПЧ в 2018 году. Россия, как и раньше, остается лидером по части неисполненных решений (Москва в 2015 году приняла закон, который позволяет ей игнорировать требования ЕСПЧ, если они, по оценке Конституционного суда, противоречат основному закону страны. — «Известия»). При этом отмечается положительная динамика — количество таких решений постепенно снижается. Чем вы можете объяснить лидерство Москвы в этом рейтинге?
— Такая постановка вопроса представляется мне не совсем корректной. Вы, вероятно, имели в виду те постановления ЕСПЧ, которые находятся на контроле КМСЕ. Количество этих постановлений на первый взгляд достаточно велико — порядка 1,5 тыс. дел, а в целом на рассмотрении находится около 12 тыс. жалоб. Однако если мы учтем размеры нашей страны, то эти цифры будут выглядеть уже не столь значительно.
Россия по части выполнения постановлений получает положительную оценку со стороны Комитета министров. 2018 год стал рекордным по числу дел, снятых с контроля КМСЕ, — около 380 против 250 в 2017 году. Это в немалой степени связано с совершенствованием механизма контроля КМСЕ за выполнением постановлений, что происходит в рамках долгосрочной реформы Европейского суда.
— Если говорить о роли Совета Европы, то сегодня мы видим, как ее компетенции, в том числе и нормотворческие, берет на себя Европейский союз (ЕС), а на роль строителя европейской архитектуры безопасности претендует расширяющееся НАТО. Также активно и довольно успешно работает ОБСЕ. Насколько в этом контексте Совет Европы конкурентоспособен?
— Совет Европы обеспечивает в первую очередь создание общеевропейской нормативно-правовой базы по широкому кругу вопросов. Эта организация объединяет 47 стран-членов, ЕС — только 28. НАТО вообще не занимается вопросами правового сотрудничества — это военно-политический блок, а ОБСЕ не разрабатывает юридически обязывающие документы. У каждой организации свои компетенции, и поэтому я бы не преуменьшал значение Совета Европы на нынешнем этапе развития.
Мы выступаем за то, чтобы эта организация сохранила свое место в системе европейских структур с учетом ее важной и своеобразной специфики. Хотелось бы, чтобы эта структура, отпраздновавшая в этом году свое 70-летие, обновилась, стряхнула пыль, отказалась от стереотипов и смотрела в будущее. В этом случае перед СЕ откроются большие перспективы.
