В глуши забытого селенья: Большой театр приблизился к природе
Онегин с медвежьей головой, живность на лужайке, зимняя дуэль под летним дождем: в Большом театре — премьера «Евгения Онегина» в постановке Евгения Арье. В первый день премьерного блока сочинение Петра Ильича Чайковского прошло здесь в 2353-й раз. Насколько счастливой оказалась эта цифра для одной из главных русских опер, разбирались «Известия».
За 138 лет жизни на сцене Большого «Евгений Онегин» выдержал 11 постановок и одно возобновление. О них рассказывает фотовыставка, развернутая в фойе. Премьеры давались не только в Москве, но и во время войны в Куйбышеве и даже на гастролях театра в Нью-Йорке. В списке исполнителей — сплошь славные имена. Особенно повезло Ленскому, в партии которого отметились три великих русских тенора — Леонид Собинов, Сергей Лемешев, Иван Козловский.
В новой интерпретации (дирижер-постановщик Туган Сохиев) Ленский в исполнении Алексея Неклюдова тоже главная удача, но и остальные певцы, можно сказать, купаются в родной музыке. Аналогичную задачу в свое время ставил перед артистами Борис Покровский, чья постановка 1944 года оказалась самой востребованной. Спектакль прошел 750 раз. Последнее по времени прочтение оперы — самое радикальное за всю ее габтовскую историю — предпринял Дмитрий Черняков в 2006-м.
По вольным меркам современной режиссуры ничего криминального он не совершил — разве что Онегин и Ленский у него сошлись в пьяной драке со смертельным исходом. Но поскольку речь шла о «нашем всем», поклонники традиции возмутились. И среди них оказалась одна из экс-Татьян, Галина Вишневская. Примадонна покинула театр после первого акта и публично посетовала, что «зря прожита жизнь и зачем дальше вообще учить, если Большой театр выпускает такое...»
Рискну предположить, что нынешнюю премьеру «Онегина» народная артистка досмотрела бы до конца и, возможно, даже похвалила режиссера за творческую смелость. Евгению Арье действительно удалось почти без потерь пройти по тонкой грани, отделяющей авторское видение от авторского произвола. То, что представили в Большом, безусловно, и Пушкин, и Чайковский, и в то же время Арье сотоварищи. Концепт у режиссера свой, но воплощает он его с такой любовью к оригинальным создателям, что не поспоришь: имеет право.
За примером далеко ходить не надо. Вот, скажем, хронология, проще говоря, важная для поэта и композитора привязка к временам года. Действие оперы и спектакля начинается ранним летом, и летняя благодать всячески подчеркнута. Много света, воздуха и почти физического ощущения идущего от земли тепла: художник Семен Пастух покрыл сцену зеленым лугом и окаймил трепещущими на ветру белыми занавесями. На лугу застыли куры, гуси и лошадь (муляжи). Татьяна (Анна Нечаева) и Ольга (Алина Черташ) поют, нежась на травке. С избранниками объясняются тоже здесь, среди цветения. Посыл понятен — расцвет природы, молодости, любви. Но дальше-то у Пушкина и Чайковского — зима: январские именины Татьяны и дуэль. А в постановке Большого продолжается лето, ну или ранняя, любимая Александром Сергеевичем осень.
Татьяну поздравляют на той же лужайке, топот танцующих и скрип экипажей гасит трава-мурава, дуэт «Враги, давно ли друг от друга…» бывшие друзья поют под одним зонтиком, после чего стреляются под струями дождя (фигурная рябь на волнующихся занавесях). В общем, всё, что связано с летним бытом, природой, деревенскими обычаями, для авторов нового «Онегина» невероятно притягательно. Более того, это и есть настоящая жизнь независимо от того, дарит она трагическими или счастливыми событиями.
То, чем оборачивается деревенская встреча Татьяны и Онегина, Ольги и Ленского, в этом контексте не столь важно. «Пора пришла, она влюбилась». В кого — не суть, по деревенским канонам девушкам нужно замуж. Онегин (Игорь Головатенко), например, появляется с медвежьей головой на плечах и в таком же виде бродит в глубине сцены, пока героиня занимается письмом. И хотя пушкинского сна Татьяны с медведем, символом замужества, в опере нет, без этого персонажа ее сельскому мироощущению не хватило бы полноты.
Эпитетов, необходимых для характеристики спектакля, хватает. Сами собой просятся: трогательный, забавный, смешной, ироничный, пронзительный, пародийный… Последний скорее относится к петербургским картинам. Тепло там отсутствует — вечная зима и холод, что в фольклорной мифологии означает смерть. Луга заменяет стеклянный пол, людей — марионетки, чувства — суррогаты. Гремин (Михаил Казаков) поет о том, что «безумно влюблен», по необходимости — вышел герой, надо петь. Во внезапную любовь Онегина к Татьяне не верится. Последнее их свидание засыпает крупным снегом. Ох, не надо было менять село на столицу…
