Шашки наголо
В последнее время внимание международной общественности, СМИ и даже экспертного сообщества все чаще сосредотачивается на церемониальном сопровождении знаковых встреч в верхах. Не субстантивные, а скорее символические детали переговоров мировых лидеров все рельефнее отображаются в общей информационной картине происходящего. В этом плане состоявшийся после почти восьмилетнего перерыва российско-северокорейский саммит не стал исключением. В фокусе внимания оказались и уже знаменитые на весь мир бегущие охранники Ким Чен Ына, и его фирменный бронированный поезд и, конечно же, знаковый обмен подарками между лидерами России и КНДР.
Субстантивная составляющая первой встречи российского президента с действующим руководителем Северной Кореи, пожалуй, не стала особенно яркой и уж тем более прорывной. Да что там говорить, одна только необходимость без запинки выговаривать слово «денуклеаризация» способна отвадить от освещения содержательной части переговоров львиную долю журналистов.
Однако обстоятельная — на 3,5 часа — беседа Владимира Путина и Ким Чен Ына один на один и в расширенном формате была не просто ознакомительной встречей и рутинной «сверкой часов» для двух традиционно дружественных стран. Впоследствии приморский саммит, вкупе с другими факторами, вполне может помочь сдвинуть с мертвой точки застопорившиеся во Вьетнаме переговоры по всеобъемлющему корейскому урегулированию. После встречи со своим коллегой из КНДР президент России вылетает в Пекин для участия во втором международном форуме «Один пояс — один путь». Ожидается, что в ходе мероприятия Владимир Путин в том числе обменяется со своими азиатскими коллегами мнениями по дальнейшему международному сопровождению межкорейского диалога.
С учетом психологических особенностей нынешнего североамериканского лидера такой кажущийся перехват инициативы в важном международном процессе, успех которого уже громогласно записан Дональдом Трампом в свой личный актив, может заставить команду американского президента несколько смягчить свою позицию относительно односторонних уступок со стороны КНДР. Достаточно того, что первоначально наметившийся прогресс по корейскому урегулированию был основан на реализации российско-китайского плана «двойного замораживания»: именно после одновременного отказа Северной Кореи от новых ракетных и ядерных испытаний и приостановки военных учений США и их союзников в регионе опасную эскалацию напряженности на полуострове удалось купировать.
Теперь же Москва и Пекин ненавязчиво, но неуклонно побуждают Вашингтон продолжить урегулирование северокорейской ситуации на той же основе взаимности и пропорциональности, которая и обеспечила стартовый успех диалога. Потому что на данный момент прогресс в дальнейших переговорах по Северной Корее по сути упирается в нежелание и неготовность Вашингтона идти навстречу Пхеньяну по мере свертывания его военной ядерной программы. Ким Чен Ыну нужны не похлопывания по плечу и пустые заверения об отсутствии агрессивных планов в отношении его страны, а поэтапное снятие санкций и юридически обязывающие гарантии безопасности и невмешательства во внутренние дела КНДР со стороны США.
Ровно об этом на пресс-конференции по итогам российско-северокорейского саммита говорил Владимир Путин: Москва будет последовательно содействовать возвращению американо-северокорейских переговоров в конструктивное русло, однако решающее слово остается за Вашингтоном. Только после достижения устраивающих обе стороны долгосрочных договоренностей будет возможно и даже предпочтительно возвращение к свернутому десять лет назад шестистороннему международному формату (Россия, США, Китай, КНДР, Южная Корея и Япония) для их последовательной практической реализации.
Помимо сугубо медиаторской роли в корейском мирном урегулировании, Москва стремится и к реализации перспективных планов экономического взаимодействия с Пхеньяном и Сеулом. В случае если политическое примирение обеих Корей не будет сорвано деструктивным вмешательством извне, Россия рассчитывает на продвижение своих транспортных и торговых позиций на полуострове. Речь идет и о железнодорожном сообщении между странами с выходом на Транссиб, и о возможной прокладке нефте- и газопроводов, и о строительстве новых линий электропередач. Таким образом, Москва подтвердила свою готовность «спокойно, напряженно и терпеливо» способствовать как политическому примирению Северной и Южной Кореи, так и продвижению объединительной торгово-экономической повестки взаимоотношений с государствами полуострова.
И с содержательной, и с церемониальной точки зрения российско-северокорейский саммит стал конструктивной вехой как в отношениях между нашими дружественными странами, так и на долгом и тернистом пути общекорейского мирного урегулирования. В этом смысле даже шашка и меч, которыми в качестве символических подарков обменялись Ким Чен Ын и Владимир Путин, красноречиво сигнализируют не об агрессивности или милитаристском настрое наших стран, а об общем стремлении «восстановить силу международного права». Как на корейском полуострове, так и в Азии в целом.
Неудивительно, что такие заявления и действия России рассматриваются на Западе «с позиции силы», но встречают все больше понимания и положительных откликов на Востоке. Заинтересованным в стабильном, максимально бесконфликтном развитии странам азиатского региона не может не импонировать последовательно отстаиваемый Россией постулат о приоритете международного права над «кулачным». Им не может не нравиться российский акцент на взаимной выгоде вместо более привычных для американцев попыток достижения односторонних преимуществ в ущерб другим участникам переговоров.
Именно с таким созидательным багажом после окончания российско-северокорейского саммита президент РФ направляется в Китай для участия во втором международном форуме «Один пояс — один путь». В Пекине Владимиру Путину предстоит «сверить часы» со своими азиатскими коллегами. Прежде всего, с председателем КНР Си Цзиньпином. Урегулирование ситуации на Корейском полуострове должно стать одной из тем обсуждения. Однако с учетом текущей амплитуды российско-китайского стратегического партнерства — далеко не единственной.
Автор — руководитель аналитического центра «СтратегПРО»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
