Патронная гонка: кто выберет лучший боеприпас для стрелкового оружия
Вооруженные силы США в очередной раз озаботились разработкой нового основного патрона для стрелкового оружия: имеющиеся боеприпасы по итогам войн последних десятилетий признаны не соответствующими перспективным требованиям. Каким окажется итог поисков и чья пехота будет вооружена лучше всего? «Известия» разбираются в истории патронной гонки.
Кто за кем бежит
Особую чувствительность к возможностям стрелкового вооружения русская армия приобрела по итогам Крымской войны. Господствовавшее в обществе (да и в армии) мнение о второстепенном значении этих возможностей перед штыковым ударом было опрокинуто резко проявившимся превосходством французской и британской армий в Крыму в дальности эффективного огня пехоты.
Уроки были извлечены, но желание срочно усилить войска в сочетании с резко возросшими темпами прогресса в оружейном деле привело к тому, что тогдашний военный министр Милютин окрестил «нашей несчастной ружейной драмой» принятие на вооружение целого ряда образцов, морально устаревавших буквально за считанные месяцы.
Эта гонка завершилась в итоге принятием на вооружение магазинной винтовки уменьшенного калибра, знаменитой «трехлинейки», что стоило казне (в сумме с учетом перестройки промышленности и освоения новых сортов стали, пороха и т.д.) более полутораста миллионов рублей. Цифра, даже у самого императора вызвавшая реакцию: «Сумма ужасающая, но делать нечего» (для справки: крупнейший на тот момент корабль русского флота, броненосный крейсер «Рюрик», стоил около 10 млн рублей. — Прим. «Известий»).
Когда запас тянет карман
Между тем прогресс останавливаться не спешил. Очень скоро выяснилось, что патрон 7,62×54 мм R неплох для магазинной винтовки, но плохо подходит для оружия с автоматикой. Одним из первых с этой проблемой столкнулся В.Г. Федоров, разработавший для своей автоматической винтовки в итоге и свой патрон 6,5х57 мм. В 1913 году планировалось заказать 200 тыс. таких патронов, но начавшаяся Первая мировая война эти планы похоронила.
При этом та же война быстро выявила, что казавшиеся огромными довоенные запасы винтовок и патронов исчерпались куда стремительней, чем считали до войны. В итоге русской армии всё равно пришлось частично переходить на патрон 6,5 мм и оружие для него — только это были винтовки не Федорова, а японские арисаки. К 1917 году их на фронте уже было столько, что в Петрограде пришлось налаживать собственный выпуск патронов для них.
Варианты хотя бы частичного ухода от «тяжелого наследия царского режима» в виде патрона с закраиной предлагались и следующей власти — уже советской. В частности, всё тот же В.Г. Федоров просил хотя бы сохранить производство японских патронов, для которых у него был не только знаменитый автомат, но и ряд иных образов. Но экономика — точнее, отсутствие таковой в разоренной гражданской войной стране — перевесила все прочие соображения.
Автомат Федорова
Помнившие о «винтовочном голоде» военные готовились к схватке с мировым капитализмом, для чего требовалось как можно быстрее создать мобзапасы оружия и патронов. Не прошло даже более позднее компромиссное предложение о создании варианта штатного патрона 7,62×54 мм без выступающего фланца.
Последствия этой привязанности к старому патрону в СССР вполне ощутили в ходе войны, особенно в первые годы. Так, созданный в 1939 году на замену «максиму» станковый пулемет ДС-39 показал себя ненадежным. Новый же станкач конструкции Горюнова Красная армия получила только в 1943-м. До конца войны в боевых частях им удалось заменить примерно 50% «максимов».
Что касается ручного пулемета, то, несмотря на множество жалоб с фронта на дегтяревские «блины» — большой мертвый вес, низкая надежность при засорении и т.п., — создать ему замену в виде ручного пулемета с магазинным или ленточным питанием так и не удалось. Хотя и до войны, и в ходе войны на это было потрачена масса сил, ресурсов и времени множества людей. Начиная от Дегтярева и Симонова и заканчивая тогда еще неизвестным М.Т. Калашниковым, для которого «ручник» стал второй самостоятельной разработкой.
Свою негативную роль «царский патрон» отчасти сыграл и в судьбе самозарядной винтовки Токарева. При этом немцы свою систему пехотного огня строили вокруг единых пулеметов с ленточным питанием: именно их плотный огонь уже в начале войны породил миф о толпах немецких автоматчиков, закрепленный впоследствии советским кинематографом.
Чтобы наш был побольше
В итоге переходить на новый патрон всё же пришлось, но посреди тяжелейшей войны и под влиянием внешних факторов. Поводом стали захваченные в 1943 году образцы нового вооружения противника — «автомат-карабина» MKb (ставшего впоследствии штурмгевером) и патрона 7,92x33 мм. Наш советский «промежуточный» патрон должен был перестреливать немца — а с учетом разницы в уровнях порохового производства это привело к тому, что советский аналог получился с длиной гильзы в 41 мм (впоследствии уменьшенной до 39 мм). Общая длина немецкого патрона 48 мм, советского — 56 мм.
Отдельно стоит заметить, что американцы, также получившие массу возможностей ознакомиться со штурмгеверами, оценили их как неудачный эрзац военного времени, вызванный к жизни неспособностью немецкой промышленности создать надежную самозарядную винтовку. После войны они же недрогнувшей рукой задавили попытки союзников по НАТО принять на вооружение свой промежуточный патрон, навязав стандартом для блока собственный 7,62х51 мм.
Разработка следующего поколения советского промежуточного патрона — 5,45х39 мм — также была начата под влиянием знакомства с западной новинкой — после получения американских малоимпульсных патронов и публикаций в западной оружейной прессе о создании нового стрелкового комплекса. На этот раз хотя бы за окном не гремела тяжелейшая война, и поэтому разработчики получили больше возможностей и времени для отработки «нашего ответа Ремингтону». Это весьма положительно сказалось и на результате работ — патрон 5,45х39 мм получился очень удачным. Проверить его в бою пришлось довольно скоро — в Афганистане.
Афганистан как лакмус
Несколькими десятилетиями позже в ту же страну, но уже в рамках строительства демократического общества и борьбы с мировым терроризмом пришли также американцы со своими союзниками по НАТО. И с основным оружием под малоимпульсный патрон 5,56х45 мм.
Практически сразу после начала боевых действий выявилось две вещи:
1. Убойность патрона 5,56 мм при стрельбе из штатных М4 оставляла желать лучшего.
2. Дальность стрельбы тоже явно недостаточна, чтобы в условиях гор или открытых пространств иметь возможность вести эффективную перестрелку с противником, использующим оружие под мощный винтовочный патрон — будь то пулеметы Калашникова (ПК/ПКМ), винтовки СВД, пакистанские G3 или пресловутые «буры».
Как это принято у них, все эти недостатки быстро стали достоянием общественности — как в виде «писем с фронта родному конгрессмену», так и статей профильных специалистов (включая действующих военнослужащих) в специализированной, но при этом вполне открытой и доступной печати. Реакция на выявленную проблему тоже была вполне оперативной.
С одной стороны, войска стали насыщаться оружием под уже имеющиеся боеприпасы. Сначала извлеченными со складов старыми винтовкам М14, модернизированными до уровня снайперских М21, затем более новыми М110 и другими образцами, включая снайперские дальнобойные винтовки .338LM, .300WM и .50BMG.
Гильза патрона .338 Lapua Magnum
С другой стороны, были немедленно запущены исследовательские программы по созданию патрона, в большей степени отвечающего требованиям войск. Например, появившийся в начале 2000-х годов патрон 6,8 Remington SPC был ответом как раз на эти запросы военных.
Достаточно разительный контраст по сравнению с советско-афганской войной, в ходе которой официальной публичной дискуссии относительно возможностей патрона 5,45, естественно, не было.
Наиболее вероятной причиной этого является банальное желание не выносить сор из избы, причем даже не в государственных, а в узковедомственных интересах, поскольку это било по репутации вполне конкретных людей из ГРАУ или ВПК. Достоверно можно сказать лишь одно: никаких сравнимых подвижек в системе стрелкового вооружения Советской армии не случилось за все десять лет войны.
Сейчас и дальше
Пока что с тотальным переходом на новый боеприпас не спешат и сами американцы. Ни прежние испытания различных вариантов «гренделей», «кридморов» и прочих, ни нынешние — в рамках программы Next Generation Squad Automatic Rifle — пока что не привели военных США к однозначному решению. Тем более что широкомасштабных боевых действий US Army не ведет, а для испытаний в боевых условиях достаточно и небольших партий, которые можно выдать на пробу различным спецназам.
Но рано или поздно (скорее, рано) американцы себе новый патрон выберут — и что тогда? Опять спешно изобретать свой очередной «не имеющий аналогов» велосипед с оглядкой на наиболее вероятного противника. Будут ли при этом в достатке время и деньги, как в 1960–1970-е годы, или как?
Пока что отечественный производитель уже порадовал отечественных же силовиков снайперскими винтовками ВФО-7,62х51 и ВФО-8,6х69. К слову, данные названия означают боеприпасы того самого коварного блока НАТО — .308Win и .338LM, просто в миллиметрах по отечественным стандартам. С одной стороны, слово «порадовал» в данном случае кавычек не требует — снайперы получили доступ к современным винтовкам, включая всё многообразие имеющейся на Западе линейки как боеприпасов, так и прочих аксессуаров. Разумеется, с поправкой на санкции. Но как показывает практика, в частных случаях санкции — дело обходное. Ловят же в Белоруссии креветок, глядишь, кто-то и патроны начнет в огороде выращивать. Другое дело, что в данном случае это фактически признание, что собственных аналогичных наработок нет.
Снайперская магазинная винтовка ВФО-8,6х69
Но, может, с боеприпасами для остального стрелкового вооружения всё обстоит лучше? Не зря же огромное количество людей, в погонах и без, получает в профильных учреждениях весьма немаленькие зарплаты.
И тут просачивающиеся сквозь всю ту же завесу секретности обрывки сведений оптимизма не добавляют.
Например, вот что говорит Алексей Сорокин, бывший до недавнего времени директором тульского ЦКИБ СОО — одного из тех самых профильных учреждений, где и должны рождаться отечественные «грендели».
«Очевидно, что перспективные системы легкого стрелкового оружия должны строиться на основании новых боеприпасов, поскольку потенциал модернизации 5,45×39 мм и 7,62×54 мм практически исчерпан и всё равно не дотягивает до перспективных требований. Несколько лет назад велась исследовательская работа по новому боеприпасу для перспективных ЛСО, и хотя, на мой взгляд, работа была интересная, головная организация очень плохо технологически выполнила работы по изготовлению опытной партии патронов, и сравнительные испытания не показали преимущества перед существующими боеприпасами, был сделан отрицательный вывод. Работы остановили. Обсуждение возврата к патрону 7,62×39 мм — это спекуляции. Никаких существенных преимуществ перед 5,45×39 мм получить не удастся, а работы по созданию новых боеприпасов для автоматов и снайперских винтовок и пулеметов активно и системно не ведутся».
Заимствовать полезное с Запада, как мы видим, для России не впервой. Но заимствовать только калибр винтовки не стоит. Лучше начать, например, с хотя бы частичного создания той атмосферы открытого и публичного обсуждения, которое сопровождает аналогичные работы «у них». Тем более что дополнительных денег это не требует. Наоборот, на сокращении усилий по засекречиванию всего и вся получится даже сэкономить. Если, конечно, в очередной раз не окажется, что «секретили» не от чужих, а от своих.
