Страшно красиво: чем рискует решившийся на пластику пациент
В самом конце февраля Росздравнадзор представил неутешительные результаты проверки клиник пластической хирургии: почти 70% учреждений по всей стране работают с нарушениями. А ведь это элитный сегмент медицины, где не бывает дешевых процедур, а результат должен на 100% удовлетворить потребности клиента. Зачастую к пластическому хирургу обращаются здоровые пациенты, которые хотят улучшить свой внешний вид и меньше всего ждут подвоха. На кого сейчас хотят быть похожими пациенты, какие переделки нынче в моде и как выбрать того самого Пигмалиона, что вылепит из вас Галатею, — читайте в материале «Известий».
Под колпаком
В 2018 году специалисты Росздравнадзора нагрянули с проверкой в 1257 клиник (903 из них — частные) по всей стране. Проверяли всё: оборудование, документы, дипломы невзирая на лица и должности. Итого: 3200 нарушений в 820 медучреждениях. Под раздачу попала даже клиника Елены Малышевой, где здоровью пациентов ничего не угрожало, но на штраф в 100 тыс. рублей всё же «заработали»: в кабинете пластического хирурга отсутствовала необходимая по регламенту медицинская аппаратура, а та, что была, в большинстве своем не проходила техобслуживание. Еще одно нарушение — в штате был специалист с недостаточным стажем. И это еще цветочки.
В других клиниках по всей стране умудрялись и просроченные лекарства использовать, и доверять работу непрофильным специалистам. Так, в одной частной клинике обязанности пластического хирурга выполнял врач-офтальмолог — может, и талант от бога, но диплом по профилю все-таки нужен.
Впрочем, как говорят сами пластические хирурги, если не брать во внимание угрожающие здоровью пациента нарушения, многие претензии ведомства чисто технические.
«Те нарушения, которые выявили в результате массовых проверок, связаны с изменением законодательства в статье лицензирования медицинских учреждений, — пояснил «Известиям» пластический хирург Андрей Искорнев. — Если раньше услуги пластической хирургии оказывались в рамках амбулаторно-поликлинической помощи, то сейчас амбулаторно можно только проконсультировать. Всё остальное — стационарная помощь».
И вот тут вступают новые правила: должно быть это и это, получите — распишитесь. Хотя во всем мире косметическая классическая пластическая хирургия, она же эстетическая хирургия, — амбулаторная история. По словам Искорнева, многие его коллеги с новыми рекомендациями не согласны.
«Стационар подразумевает определенную площадь помещения, оснащение — наличие стационарных рентгеносистем, которые на самом деле практически не применяются, — сказал хирург. — Мы можем отправить пациента на предоперационный анализ в какие-то специализированные центры — это более грамотно, чем держать каких-то непонятных рентгенологов у себя. Перечень операций, которые требуют такого оснащения, ничтожно мал. Такие операции всегда выполнялись и выполняются в крупных, как правило, государственных учреждениях. Другой момент, что многие руководители медицинских центров пренебрегали даже самыми элементарными правилами оснащения операционных. Так что сейчас индустрия находится под очень пристальным вниманием всех видов инстанций, идет массовое оснащение, переоснащение медицинских центров необходимым оборудованием».
Instagram диктует моду
Когда-то девушки повально приходили к пластическим хирургам с глянцевыми журналами. Неизменным эталоном и объектом восхищений считалась Анджелина Джоли. Хотели такой же нос, скулы, разрез глаз и, видимо, похожую жизнь с условным Брэдом Питтом. У Андрея Искорнева даже была своя шуточная классификация «Джоли». 10 баллов неизменно у самой актрисы, остальные пункты делили между собой пациентки — по мере приближения к эталону.
«Раньше пациентки приходили с журналами с Анджелиной Джоли, сейчас — с Instagram каких-то селебрити, блогеров, — отмечает Андрей. — Если говорить про тело, вы не поверите: сейчас на каждом конгрессе по пластической хирургии (в основном международных — в Америке, Европе) имя Ким Кардашьян произносят такие профессора, от которых даже странно слышать подобного рода «попсовые» имена. Это стало уже догмой — Instagram воздействует на мир пластической хирургии, и это глупо не признавать».
Впрочем, не стоит думать, что все пластические хирурги делают из своих пациенток новых Кардашьян и слепо идут на поводу у пациенток. Разговаривают, объясняют — где реальный образ, а где нет живого места от фотошопа, ретуши и фильтров. Кстати, списывать ту же Анджелину Джоли со счетов пока рано, уверен пластический хирург Роман Редин.
«Скулы Анджелины Джоли на первом месте. Моника Беллуччи — от нее хотят нос. Как ни странно, показывают еще иногда Беллу Хадид, нравится ее нос, хотя нос у нее совершенно кривой, — смеется Роман. — Да, показывают различных актрис, актеров, Ким Кардашьян в том числе, но в общем и целом тренд на естественность. Никто уже не хочет вычурных форм и бросающихся в глаза контуров тела или лица. Бывают, конечно, запросы на слишком большие размеры и неестественность, но в целом просят умеренные размеры и естественные формы».
Итак, чего же хотят женщины? Первая строчка рейтинга — маммопластика (изменение формы и/или размера груди).
«Красивая форма на первом месте, размер — на втором. И главное — незаметный рубец, — уточняет Роман. — Если в Европе вообще, честно говоря, не заботятся о качестве рубца и где он будет расположен, то в России пациентки очень требовательные».
Часто делают ринопластику (изменение формы носа), подтяжку шеи, подбородка, эндоскопическую подтяжку лба, изменяют форму век (блефаропластика), корректируют в целом фигуру.
«Многие девушки измождены диетами и не понимают, как худеть правильно и сохранить достигнутый результат, — пояснил «Известиям» Андрей Искорнев. — Пытаются при откровенно выраженных признаках ожирения решить проблему только руками пластических хирургов. Это не наши пациенты, потому что такой результат удержать очень сложно, даже если мы достигнем успехов в операционной. Это требует дисциплины от пациента. Здесь уберем, там добавим и ничего делать не надо, можно продолжать жрать как жрали и всё сохранится. Чудес не бывает, не случайно пластическая хирургия называется элитной областью хирургии. Это как с дорогим автомобилем. Каждые 10 000 км будьте любезны пройти ТО. За своим новым телом нужно ухаживать, а это не всегда дешево».
Кстати, не так часто, как женщины, но к пластическим хирургам заходят и мужчины. Процент таких клиентов небольшой — около 5. Часто исправляют форму носа, делают омолаживающие операции — на веки, подтяжки лица.
«Мужчины избавляются от мешков под глазами, двойных подбородков, многие делают ринопластику, — перечисляет Андрей Искорнев и добавляет еще одну процедуру — устранение гинекомастии, когда молочные железы выглядят как женские. — Очень часто мужчины начинаются заниматься спортом, подкалывают себе тестостерон, но нередко это ведет к ложной гинекомастии. Таких мужчин 20–25%. Больше, чем раньше».
Ваше нано нам не нуно
Пластическая хирургия как соблазнительно вкусный пирог, от которого многие «специалисты» хотели бы откусить по кусочку да побольше соразмерно своему эго. С каждым годом рынок услуг всё шире и шире. Бери — не хочу: авторские методики, скидки, наноматериалы…
«Услышав «авторская методика», я бы насторожился, — предостерегает Роман Редин. — Если копнуть чуть-чуть глубже, спросить на консультации: «А у вас есть патент на авторскую методику?», я уверен, что все эти «авторы» ответят «нет». Нормального хирурга, который оперирует, например, понятиями «закрытая ринопластика», «открытая ринопластика», немножко раздражают все эти «авторские» методики под названием «наноринопластика», «микродинамическая ринопластика» и что-то в этом роде. Многие горазды придумывать разные названия, но, по сути, под этим кроется обычная ринопластика. Маркетинг, с медициной не имеющий ничего общего. Не существует такой методики «наноринопластика», «динамичная риноскульптура». Есть открытая ринопластика, есть закрытая ринопластика и набор методик, которые мы используем во время операции. Никаких нанотехнологий. Это всё красивая подарочная обертка, за которой кроется неоправданно высокая цена».
«Сколько этих компаний, которые продают 3D-нити, 4D-нити! — удивляется Андрей Искорнев. — Я помню, как одна клиника всё предлагала «золотые нити». Какие деньги были в это вбуханы, но это же полная ерунда! Рассасывающиеся, не рассасывающиеся, с насечками, конусами, силиконовыми узлами и так далее. Если ты оперирующий хирург, понимаешь анатомию, разбираешься в современных мировых методиках, то ты не будешь делать какие-то, даже иногда коммерчески более выгодные процедуры. Понимаешь, что получишь гонорар, но тебе всё равно «прилетит» — от недовольного пациента, у которого возникли осложнения через год, два, три. Это комплексный вопрос и этики, и профессионализма, и опыта. Мы все считаем себя в 25 лет очень опытными хирургами, а в 35–40 понимаешь, что еще учишься и будешь учиться всю жизнь. Очень обидно, когда приходит дама лет 50–55 уже с подтяжкой, но при этом она не выглядит на 30 из-за каких-то порочных методик. В год приходится переделывать после кого-то человек 20 с фейслифтингом (подтяжка лица. — Прим. ред.)».
Пролечиться с матерком
Найти своего мастера — та еще задача: чтобы понял и не искалечил. Каждый выбирает по себе, и порой вкусы оказываются очень специфичными.
«Есть один хирург, с успешной практикой, который очень жестко консультирует — с матом, с вопросами о том, сколько сексуальных партнеров в неделю. И некоторым пациентам нравится такой эффект брутального типа, а для кого-то неприемлемо, — объясняет Андрей Искорнев. — Я всегда говорю нашим молодым специалистам: у пластических хирургов не бывает конкуренции. Пациент пройдет по трем специалистам с одинаковыми руками, методиками и всё равно выберет какого-то своего, который будет больше совпадать с психологическим идеалом. Либо специалист понимает то, что вы от него хотите, либо нет».
По словам Искорнева, лучше всего обращаться к узкопрофильному специалисту, поскольку сложно представить, что один хирург сможет блестяще выполнить все операции.
«Как выбрать? Сарафанное радио. Как правило, большинство пациентов так и приходят — по совету родственников, друзей, — говорит Роман Редин. — Обратите внимание на образование, заграничные стажировки — чем больше у тебя было опыта работы с российскими, зарубежными коллегами, тем больше у тебя кругозор. Если тебя учил один человек, то ты одну его методику и будешь использовать в работе, хотя, по сути, каждые два года в пластической хирургии появляется что-то новое».
Молодой — не обязательно плохой специалист, а раскрученный порой берет больше средней цены на рынке, накинув несколько тысяч за «имя». Но у хорошего хирурга, по словам Андрея Искорнева, есть главный козырь — «эстетическое чутье». И даже если с детства не привили тягу к прекрасному, пробелы можно восполнить в ординатуре. Например, с подачи главного внештатного пластического хирурга Минздрава РФ Натальи Мантуровой студенты первого и второго года ординатуры РНИМУ им. Н.И. Пирогова ходят на лекции в музей — слушают искусствоведов, преподавателей по рисунку, скульпторов.
«Если ты занимаешься пластической хирургией, ты воспринимаешь информацию через картинку. Даже если ты не любишь современное, классическое искусство, у тебя должен быть наметан глаз, ты должен понимать пропорции, композицию, антропометрию, — объясняет Андрей Искорнев, который сам преподает. — Моя задача показать какие-то антропометрические стандарты, особенности внешности, анатомию привлекательности внешности в разные эпохи. Губы-пельмени сейчас не являются фактором привлекательности, но почему-то стали штампом сегодняшнего времени. Существует эстетическое чутье, понятие антропометрии, каких-то этнических особенностей. Если афроамериканские губы красивы на афроамериканском лице (потому что там другие кости, другие особенности мягких тканей), то совершенно отвратительно выглядят у девушки такого славянского типа с избыточным весом, с щеками, без шеи, с двойным подбородком. В результате лицо только утяжеляется, становится круглее. И таких тонкостей очень много».
Тревожный пассажир
Иногда лучшее, что может сделать хирург, — это отказаться от операции или разбить ее на несколько этапов, соблюдая «принцип минимальной достаточности». Глядишь, где-то на середине пути к идеальным параметрам тревожный пациент и успокоится.
«Приходит дама, а ты, допустим, уже сделал ей красивый нос: узкий, с акцентом на кончике, такой «инстаграмный» нос. Если спросить у 100 хирургов, 99 ответят, что это идеальный нос. «Нет, нужно еще уже!» — настаивает пациентка. Запрос, честно говоря, уже не очень адекватный. В этом случае нужно разговаривать. Если польза от вмешательства перевешивает риски, то хорошо, сделаем нос уже. Если риски перевешивают — отказываем, — говорит Роман Редин. — Грудь обычно максимум три раза увеличивают, потом останавливаются. Существуют импланты на заказ, по объему — больше литра каждый, но это совсем уже редкость…
Как и в любой работе, не обходится без стереотипов и даже страхов, у которых, как известно, глаза велики. Например, пациенты очень боятся наркоза: «А вдруг эффект быстро закончится?»
«Многие пациенты, насмотревшись фильмов, боятся, что проснутся во время операции и почувствуют боль, но это исключено, — успокаивает Роман. — Потому что пациент находится под воздействием сразу нескольких препаратов».
Есть пациенты, которые может быть и хотят кардинально изменить, например, нос, но страшно боятся ломать кости, потому и просят: «Вы мне только кончик подрихтуйте». И тут остается уповать лишь на красноречивость и силу доводов хирурга.
«Чтобы изменить форму носа, надо менять и спинку, и кончик носа. Да, кости ломаются, но всё же под контролем, — объясняет Роман. — Если изменить только кончик, это будет выглядеть некрасиво, и пациент придет за переделкой. Тут либо разговаривать, либо отказывать в операции».
«Как пациенты выбирают хирургов, так и хирурги выбирают пациентов, — говорит Андрей Искорнев. — Понимаете, это такая область медицины, где у нас нет фактически диагноза, мы работаем со здоровыми людьми. Это в общем-то хирургическая психологическая помощь. Поэтому если хирург не понимает, каким образом он улучшит психологическую ситуацию, то, конечно, за работу браться не нужно».
