«В России не отдают детей на баскетбол из-за засилья легионеров»
Карьера Ярослава Королева развивалась стремительно. Он показал выдающуюся игру на юниорском чемпионате Европы-2003 в Белграде (наша команда тогда взяла бронзу) и был лидером ЦСКА в победной молодежной Евролиге-2005. В итоге «Лос-Анджелес Клипперс» выбрал 18-летнего Ярослава под высоким 12-м номером (рекорд среди российских игроков за всю историю) драфта NBA-2005. Но построить впечатляющую карьеру у него не получилось. За два сезона баскетболист провел 34 матча в NBA, так и не став полноценным игроком ротации калифорнийцев.
Ярослав Королев вернулся в Россию, где выступал за «Динамо» под руководством Дэвида Блатта, пытался вернуться в NBA через Лигу развития, а также успел поиграть в Испании, Греции и Единой лиге. В 29 лет баскетболист завершил карьеру. Сейчас Ярослав живет в Лос-Анджелесе, но часто бывает в Москве. В интервью «Известиям» он рассказал о своей новой работе, перспективах Марии Вадеевой в WNBA, ошибке клуба «Лейкерс», подписавшего Леброна Джеймса, и проблемах отечественного баскетбола.
— Вы давно не давали интервью. Чем сейчас занимается Ярослав Королев?
— У меня своя баскетбольная школа в Лос-Анджелесе, с полноценным тренерским составом, менеджером. Мы работаем с детьми в возрасте от 3 до 13 лет, давая им углубленные тренировки по всем составляющим баскетбола. У нас есть как начинающий уровень, так и уже работающие в командах 8–10-летние дети. По воскресеньям проходят игры. Один раз в месяц мы выезжаем на турнир, суть которого проста: в субботу играются три матча, по их результатам или проходишь в плей-офф на игры в воскресенье, или едешь домой.
Кроме того, мы готовим и тренеров для школ, которые работают на продленке. Если школа и дети заинтересованы в получении дополнительных знаний по баскетболу, мы направляем в школу одного или двух специалистов. Надо понимать, что это не дополнительный урок физкультуры, когда учитель бросает мяч 20 детям, а те делают то, что хотят. У нас каждый тренер работает максимум с 10 детьми в течение одного часа, но это время очень насыщенно и максимально продуктивно. 15–20 минут — ведение, 15–20 — передачи, затем — броски. Если позволяет место в школе, дети могут и поиграть, но тут важно учитывать один момент: это продленка, а уровень подготовки учеников очень невысокий.
— Если рассматривать любое обучение как некий социальный или профессиональный лифт, то на каком «этаже» находится ваша школа?
— Давайте начнем с самого низа и рассмотрим, как устроен баскетбол в США. Первый этаж — парки и улицы. Там тренеры — волонтеры. Родители сами приводят детей на тренировку один раз в неделю, а по воскресеньям всех пришедших делят на две группы, и они играют между собой. Этаж второй: из этих же детей отбирают лучших игроков, которым назначают дополнительную тренировку. Эти занятия могут быть платными. Иногда тренерами становятся родители, которые когда-то сами играли. Этаж третий, это, скорее всего, моя школа. Дети целенаправленно ходят сюда дважды в неделю: одна тренировка на технику, вторая на тактику. Следующий шаг — отбор ребят среди тех, кто уже два года ходит ко мне, в группу, с которой мы будем разбирать видео. За час до тренировки собираемся и отсматриваем наши игры, оцениваем те или иные ситуации, учимся анализировать соперника. Этаж четвертый — это уже high school (старший этап школьного образования в США — 9–12-й классы). Этаж пятый — колледж или университет. Шестой — профи, оптимально — NBA.
— Сколько детей занимается в вашей школе?
— За неделю проходит около 100 человек. Кто-то записан на один раз, кто-то на два в неделю, а кто-то и на три.
— Насколько финансово выгодно вести этот проект?
— Безусловно, выгодно, но мы не стоим на месте и на хотим останавливаться. Мое прошлое в NBA все-таки притягивает людей, родители учеников более благосклонно к этому относятся. Если мы будем развиваться в таком же темпе, то через год смогу сказать, что меня всё устраивает.
— Чем вы еще занимаетесь, помимо школы?
— Мы с семьей много путешествуем. Наши дети в следующем году пойдут в первый класс, хотим, чтобы они учились в Москве. Решили с женой, что будем воспитывать детей в русской культурной традиции. Нашим двойняшкам по шесть лет, но они уже занимаются и плаванием, и гимнастикой, и математикой. Им почему-то очень нравится «математическое» развитие. И в баскетбол играют. Учат английский и испанский.
— Есть ли желание открыть филиал школы в России?
— Конечно, есть, но сделать это намного сложнее. Самая большая проблема — отсутствие интереса со стороны родителей. Детям по большому счету всё равно, куда их привести. Им интересно всё. Родители должны видеть цель. Мы с женой, например, когда отдали детей на математику, четко понимали причины этого решения. То же самое и с языком. Как можно в России понять, что баскетбол в будущем поможет ребенку, когда ему только 6–7 лет? В Америке ситуация предельно ясна. Баскетбол открывает безумное количество дверей в high school, в колледжи, в университеты. Родители вкладываются в детей сейчас, чтобы потом это дало свои плоды. Например, это может помочь ребенку бесплатно учиться в University of South Carolina, где год обучения стоит $80 тыс. В этом одна из основных целей родителей. Спрос, как вы понимаете, есть, и он очень большой.
— У вас сохранились отношения с «Клипперс»?
— Я работаю с молодежным проектом «Клипперс», меня часто приглашают в различные парки на турниры или показательные матчи. Все-таки годы в NBA не прошли зря. Я часто выступаю, делюсь своим опытом, даю мастер-классы детям. Конечно, у меня есть некий статус, но я никогда не был гордым.
— Кстати, как вы оцениваете нынешнюю ситуацию в клубе из Лос-Анджелеса?
— У них много молодых игроков, которые четко понимают свои роли. Коллектив создавался долго и кропотливо. «Клипперс» — один из немногих клубов в NBA, который мне нравится. Можно сказать, что их стиль игры очень приближен к европейскому. Там есть, как минимум, четыре игрока, которые так или иначе играют по-европейски: делятся мячом, ищут более удобную позицию, помогают партнерам. Среди них, например, Патрик Беверли, который выступал в России.
Полная противоположность — «Лейкерс». Их решение приобрести Леброна Джеймса мне совсем не понравилось.
— Поясните свое мнение.
— На протяжении последних двух лет команда набирала молодых игроков, чтобы развивать их русле видения главного тренера. Ингрэм, Кузма, Болл, Харт… Пришел Леброн, который теперь всеми командуют и говорит, кому и что делать. Посмотрите на тот отрезок, когда команда играла без Джеймса, получившего травму. Они принимали решения сами, они думали сами. Мне этот отрезок очень нравился. Леброн вернулся — опять они вдвоем с Рондо (звездный разыгрывающий «Лейкерс». — «Известия») фишечки передвигают. Роль Люка Уолтона как главного тренера значительно снизилась.
— Президент «Лейкерс» Мэджик Джонсон тоже не может справиться с Леброном?
— Он принимает определенные решения, но Джеймс — слишком крупная фигура. Если он появляется в какой-либо организации, это неспроста и надо ждать каких-то событий. Можно сказать, что Леброн принимает решения на уровне Мэджика. Я очень уважаю Леброна, года два-три назад он мне нравился меньше. Сейчас он стоит на одном уровне с Майклом Джорданом и Коби Брайантом. Но если говорить о стиле игры, то Джеймс никак не подходит «Лейкерс». Слишком много игроков собрались в одно целое, чтобы «лечь» под него. Или он не подходит команде, или команда не подходит ему.
— Когда Тимофей Мозгов играл в Лос-Анджелесе, вы общались?
— Мы виделись пару раз, но не общались.
— Как считаете, почему ему не удается выйти на тот уровень игры, который он показывал в «Денвере» или в «Нью-Йорке»?
— Честно скажу, что не слежу за его карьерой.
— За Алексеем Шведом-то вы наверняка следите. Не рано ли он вернулся в Европу?
— Не думаю, что рано. Он показывает отличные результаты, стал лучшим снайпером Евролиги. Я не помню российского игрока, который показывал бы подобные результаты. Поедет ли он в NBA второй раз? Только ему решать. Я знаю, что он любит США, ему здесь комфортно, но должен сложиться пазл, который его полностью устраивает: игровое время, хороший контракт.
Напомню еще раз, что NBA и Европа — это абсолютно разные стили и они продолжают отдаляться друг от друга.
— В чем усиление расхождений?
— В Европе интересы команды ставятся выше. У команды есть цели, задачи, во главе стоит тренер, который руководит. NBA же становится всё большим шоу. Все решать стали игроки, все под них подстраиваются. Игроки создают настроение, они делают то, что хотят. В NBA баскетболисты не концентрируются на защите, все смотрят только на нападение. Почти во всех мачтах обе команды набирают по 100 очков.
В трехсекундную зону уже никто не хочет заходить, все стоят и играют на дуге. И это, надо обязательно отметить, очень пагубно влияет на детский и юношеский баскетбол. Я много раз играл против команд, где разыгрывающий просто приводит мяч в нападение и направляет трехочковый «в лоб». При этом тренер ему не говорит, что это был плохой бросок, не оптимальный для команды. Тренер успокаивает игрока и говорит, что он ногами не доработал, что руку не дотянул и прочее. Остальные четыре игрока зачем тогда нужны? Дети посмотрели NBA, увидели, как играет Джеймс Харден, и решили, что они тоже будут делать только дальние броски.
— С кем-то из российских баскетболистов вы общаетесь?
— С Сергеем Быковым часто говорим по телефону. С Машей Вадеевой подружились, когда она выступала за «Спаркс». Очень сдружились с ее братом.
— Что думаете о будущем Марии Вадеевой в WNBA?
— С такими данными, дисциплиной, ответственностью у нее отличные шансы. Нельзя забывать, что она пришла из европейского баскетбола, где другие правила игры. Маше надо привыкнуть к американскому стилю. Если ты забросил мяч в кольцо, то никто не может тебе ничего сказать, даже если ты бросал из центрального круга. Вадеевой надо понимать эту разницу.
Вообще, если бы меня просили в одном эпизоде показать весь американский баскетбол, то я бы без сомнений указал на видео, где Ламело Болл бросает с центра поля, предварительно указав, что будет именно это делать. Это квинтэссенция американского баскетбола.
— Как бы вы оценили свою карьеру в NBA? Чего не хватило, что пошло не так?
— Во-первых, скажу, что не считаю драфт 2005 года слабым. Все-таки топовые игроки у нас заиграли: Эндрю Богут, Дерон Уильямс, Крис Пол. Да и многие другие добились отличных результатов.
Что касается моей карьеры… Это всё настолько сложно, что невозможно описать в 2–3 предложениях. Неизвестно, что бы было, если бы я остался в Москве. Или если бы меня задрафтовал «Бостон». Не хочу использовать следующие два аргумента в качестве отговорок, но все же. Во-первых, у меня были определенные проблемы с ахиллами (ахилловым сухожилием. — «Известия»), которые длились достаточно долго. Они не позволяли мне полностью раскрыть свои физические возможности. Все-таки мне на тот момент было всего 18 лет. Во-вторых, до NBA я фактически не играл во взрослом, мужском баскетболе. Я не выступал несколько лет, как Лука Дончич, среди мужчин, проводя на паркете по 15–20 минут.
Я был задрафтован на перспективу, но мне надо было бороться на своей позиции с игроками, которые в возрасте, в весе, в скорости значительно превосходили меня. Мне нужно было полностью перестроиться. От меня, видимо, ждали быстрой адаптации к американскому стилю баскетбола… Очень сложно говорить об этом, так как причин множество.
— Был ли шанс продлить контракт с «Клипперс»?
— После того, как у меня закончился двухгодичный контракт новичка, меня вызвали к руководству «Клипперс» и сказали, что хотят продлить соглашение еще на три года. Что им нравится моя игра, сложности моей адаптации понятны, желание расти приветствуется. Поэтому и предлагался трехлетний контракт на других условиях. Естественно, я согласился не думая. Но тут случилось самое плохое. Буквально в следующем месяце травмы получили наши «большие»: сначала Линас Клейза, а затем и Элтон Брэнд. Причем Элтон порвал ахилл, занимаясь в зале с тренером. Руководство клуба было вынуждено приобрести двух основных игроков, а этих двух «выбросить» нельзя было из-за контрактов. Поэтому я и стал тем игроком, от которого было принято решение отказаться.
— Сразу после NBA вы приехали в московское «Динамо». Почему не получилось там реализовать себя?
— Можно сказать, что это упущенное время. Я считаю, что на тот момент я готов был больше участвовать в игровом процессе. Своей игрой я это и доказывал. Но у «Динамо» был очень сильный состав и амбициозные тренеры: сначала Блатт, затем Пешич. Будь я в другом коллективе, возможно, больше бы играл.
— Следите ли вы за российским баскетболом?
— Слежу и даже вижу путь, как можно исправить положение. Идея эта не новая, но всё же очень актуальная. Российских игроков в отечественных топ-клубах должно быть больше, чтобы они могли себя реализовывать. Самый яркий пример — футбольный клуб «Атлетик» из Бильбао. В составе этой команды имеют право играть только игроки, родившиеся на территории Страны Басков. Если ты родился в Мадриде, то, пожалуйста, играй в «Реале» или в «Атлетико». Если бы я родился на севере Испании, то болел бы именно за «Атлетик», за свой город, за своих друзей. А когда написано «Центральный спортивный клуб Армии», а на деле…
— В Москве, допустим, две приличные команды, а российских игроков соответствующего уровня всего десять. Где взять остальных?
— Это так кажется, что в России нет игроков, они есть, их надо развивать. Я ни в коем случае не против иностранцев, но давайте вспомним недалекое прошлое. ЦСКА играл в 1990-е с двумя иностранцами, и команда была очень сильная. «Динамо» играло без иностранцев и показывало отличные результаты. Затем людям захотелось чего-то большего, и начали появляться легионеры. Сейчас просто засилье легионеров, и это, кстати, одна из причин, по которой родители не отдают детей в баскетбол.
Посмотрите на ту же Испанию. В высшей лиге там играет 18 команд. На 40-миллионную Испанию есть игроков на 18 сильных команд, а у нас, оказывается, нет. В Суперлиге-1 15 клубов. А в Единой лиге всего девять российских команд. Немного странно, не правда ли?
