«Я никогда в прорубь не погружаюсь»
Почему купание в проруби на праздник Крещения не является обязательным обрядом этого праздника? Для чего больницам капелланы и их помощники? Какую работу ведет РПЦ, чтобы сделать храмы доступными для инвалидов? На эти и другие вопросы «Известий» ответил викарий патриарха Московского и всея Руси, председатель Синодального отдела РПЦ по церковной благотворительности и социальному служению, епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон (Шатов).
— В субботу, 19 января, Церковь празднует Крещение Господне. По данным социологов, более миллиона россиян ежегодно в этот день окунаются в прорубь. Какова позиция Церкви по отношению к массовым купаниям на Крещение?
— Есть такая тенденция: внешние обряды, сопровождающие большие церковные праздники, становятся народными обычаями. Забывается смысл праздника. Посещение храма и участие в Литургии в народном сознании оказывается не обязательным, а главным становится что-то внешнее и второстепенное. Например, на Пасху люди освящают куличи и яйца, на Рождество дарят подарки, на Крещение — купаются в проруби. Но совсем не такие обряды являются главными для этих замечательных праздников.
Праздник Крещения называется еще и праздником Богоявления. Мы в этот день вспоминаем о явлении на реке Иордане Бога Троицы: Отца, Сына и Святаго Духа. Это откровение величайшей тайны внутри божественного бытия, к которой многие люди не приобщены до сих пор. Эта тайна во многом определяет нашу жизнь. Человек, не причастный к ней, не знает до конца, что такое любовь, хотя это слово употребляется очень часто. Ведь любовь — это Сам Бог. Бог нас создал, чтобы мы относились друг к другу подобно тому, как относятся друг к другу лица Святой Троицы.
Праздник Крещения — это и откровение о том, кто такой Христос. Не просто выдающийся человек, основатель христианства, а Сын Божий, ставший ради нас Человеком.
В этот праздник можно погрузиться в ледяные воды проруби трижды, но делать это нужно, обращаясь с молитвой к Богу-Троице, вспоминая явление на Иордане Сына Божьего и свое собственное крещение.
Очень важно в этот день или накануне, в Крещенский сочельник, прийти в храм и постараться понять те слова, которые там поют и читают. Для тех, кто никогда не участвовал в Литургии или был давно, необходимо приступить к Таинству, которое называют «вторым крещением», к исповеди. Это второе крещение, несомненно, важнее, чем купание в проруби, оно поможет изменить жизнь к лучшему.
Я никогда в прорубь не погружаюсь и знаю многих людей, которые этим не увлекаются. Как и многих, которые купаются, но о Троице и об исповеди ничего не знают. Вопрос о купании в проруби нужно оставить на свободное произволение тех, кто это любит.
— Всё ваше служение направлено на помощь слабым и страдающим. Но христианство говорит нам, что страдание дано за грехи. Не лишаются ли люди таким образом возможности искупить их?
— Современный мир хочет избежать страданий: сделать безболезненными роды, всю жизнь и самую смерть. На самом деле мы знаем, что достичь полного комфорта в этом мире невозможно, страдание неизбывно. С другой стороны, Бог страдание не создавал — Он создал человека для вечного блаженства. Страдание вошло в мир из-за человеческого греха при участии врага человеческого рода — дьявола. Поэтому, конечно же, мы не должны умножать страдания. Церковь знает аскетические подвиги, но не призывает к мазохизму. Она предлагает бороться со страстями, а не убивать свое тело. Но если мы поможем друг другу перенести тяжелое испытание, Господь будет этому только рад. Это и есть служение любви.
— В России сотни благотворительных фондов, делать пожертвования стало модным. Должна ли благотворительность еще больше войти в нашу жизнь? Нет ли в этом подмены функций государства частными инициативами?
— Социальная работа — это задача, прежде всего, общества, а не государства. В общественных организациях другая мотивация. Государство нанимает сотрудников, и главный инструмент поощрения у него — зарплата. В благотворительных проектах люди зарабатывают мало, и это даже хорошо, потому что их привлекает возможность помочь, а не заработать. Это создает другой тип отношений.
С другой стороны, государство гарантирует социальной помощи некую устойчивость. В благотворительных организациях очень многое решает лидер — его харизма и таланты. Но если лидер уходит, часто все рушится. Государство должно поддерживать общественные организации, а они — подсказывать государству, как выстроить работу. Взаимодействие и даст наибольший эффект.
— Вы создаете институт больничных капелланов. Почему такие люди нужны сейчас в больницах?
— Человек, попавший в больницу, особенно нуждается в поддержке. Но у врачей и медсестер часто не хватает времени поговорить с больным. Больничные священники (на Западе их называют капелланами) приходят к пациентам не для того, чтобы всех обратить в свою веру, а чтобы утешить и согреть их. Господь, когда ходил по земле, не всем людям говорил о вере, но очень часто помогал тем, кто нуждался в помощи. Я думаю, что наши больничные священники, их помощники, сестры милосердия, добровольцы смогут сделать обстановку в больницах более человечной и восполнить недостаток ухода за больными.
— Сколько больничных капелланов вы планируете подготовить в ближайшее время?
— Мы сейчас готовим помощников больничных капелланов. Это миряне, у них нет священного сана. Первый курс обучения завершился в декабре. Его окончили более 100 человек. Это люди с высшим образованием, многие из них окончили ведущие вузы страны — МГУ, МГИМО, МГТУ имени Баумана, МАИ. Сейчас будем распределять их на разные послушания.
В Москве 250 стационарных учреждений, но наши помощники священников, наверное, будут ходить в больницы парами, раз в неделю-две. В феврале мы запустим второй курс обучения.
— В России тяжело идет адаптация инфраструктуры для инвалидов. Многие храмы остаются в числе труднодоступных. Планирует ли РПЦ системно переоборудовать свои объекты?
— Для нас это одна из приоритетных задач. В разных регионах мы регулярно проводим практические семинары по адаптации храмов, рассказываем об этом на наших вебинарах. Совместно с ведущими российскими специалистами мы подготовили методические рекомендации по обеспечению доступной среды в храмах и направили их во все российские епархии.
Но доступность храмов — нелегкий вопрос. Среди наших объектов очень много древних строений, памятников архитектуры, и поэтому по объективным причинам не всегда возможно сделать лифты и подъемники. В храме святого царевича Димитрия при Первой Градской больнице мы поднимаем маломобильных людей на руках. Но, конечно, многим важно иметь возможность самостоятельно попасть на службу.
— У нас очень строгие правила поведения в церкви. Настолько важно, пришел ты в храм в джинсах или юбке? Может, важнее, что ты все-таки пришел?
— Конечно, в чем бы человек ни пришел, надо поддержать его. Храм — это не принадлежность людей, которые его «оккупировали». В него может зайти любой. У нас недавно был интересный эпизод на епархиальном собрании. Один батюшка стал возмущаться тем, что в больнице главный врач без согласования с настоятелем велел завхозу снять с петель дверь, которая ведет в храм. Патриарх сказал на это священнику: «Вы должны благодарить главного врача за то, что он сделал храм доступным в любое время, что очень важно в больнице».
Не нужно ждать, что в храме вы увидите только святых людей. Там такие же грешники, только верующие. Но в Церкви есть источник святости, к которому может приобщиться каждый человек. Мы верим не в «церковь святых», а в Святую Церковь. Что до платков и юбок — в больнице меня просят надеть маску, сменить обувь, хотя сами врачи говорят, что внутрибольничная инфекция бывает пагубнее, чем инфекция с улицы. Но я смиряюсь — иначе меня не пустят к больному. Так же и в церкви есть люди, которые придают, может быть, чрезмерное значение внешнему виду человека. Хотя у нас есть храмы, где на форму одежды никто не обратит внимания.
— Какие проекты православной службы помощи «Милосердие» должны развернуться в новом году?
— Мы стали развивать проект «Дети под Покровом». Этот формат появился в РДКБ, куда добровольцы — юноши и девушки — приходят играть с детьми, заниматься с ними. Этот проект помогает немножко отдохнуть мамам, которые лежат вместе с малышами. Позже мы начали такую работу в детской психиатрической больнице им. Г.Е. Сухаревой. Сейчас собираемся расширить проект на другие больницы — в частности, на Морозовскую.
Если говорить про общецерковную работу, про деятельность нашего Синодального отдела, то в этом году у нас будет активно развиваться сразу несколько направлений. Во-первых, это профилактика абортов. В разных регионах появится 13 новых церковных приютов для мам, 57 новых центров защиты материнства, десятки проектов расширят свою деятельность.
Во-вторых, будем оказывать помощь в Таджикистане. Там в очень тяжелых условиях живут наши русские люди, одинокие бабушки, им не хватает денег даже на еду.
Также мы планируем развивать помощь глухим людям, особенно на Дальнем Востоке. Проведем второй модуль обучения священников и соцработников русскому жестовому языку. Новым направлением нашей работы будет помощь в привлечении средств для церковных социальных проектов в регионах.
