Заживо погребенные: что стало с членами царской семьи на Урале
Их отправили на смерть 18 июля 1918 года, на следующий день после расстрела царской семьи. Совершенно безвинных людей лишали жизни жестоко, обрекая на муки и страдания. Долгое время о страшных событиях не было ничего известно и лишь в октябре, когда заштатный уральский городок оказался в руках войск адмирала Колчака, началось следствие. Тела были извлечены из шахты, и 1 ноября 1918 года после панихиды и крестного хода перезахоронены в склепе Свято-Троицкого собора. Однако до обретения долгожданного покоя душам усопших было еще далеко. «Известия» рассказывают о тернистом пути Алапаевских мучеников.
Августейшие ссыльные
Практически всех Романовых арестовали еще весной 1917-го по приказу Временного правительства. Наверное, особой нужды в этом не было, но революционные настроения были сильны, и никто из политиков не решился высказаться в защиту членов царской семьи. Хотя претензий на трон никто из Романовых не предъявлял, да и вряд ли идея возрождения монархии в тот момент могла иметь какие-то перспективы.
Отношение к бывшему царю и его родственникам поначалу было достаточно мягким и скорее напоминало домашний арест, нежели настоящее заключение. Многие видели в таком положении скорее защиту от особо буйных революционеров, чем реальные репрессии. Царская семья имела родственные связи практически со всеми монархическими домами Европы, ссориться с которыми никто не собирался. Например, за Романовых хлопотал британский двор, поскольку императрица Александра Федоровна и ее родная сестра великая княгиня Елизавета Федоровна были внучками королевы Виктории. А Англия была союзницей России в войне.
Николай II с дочерьми Ольгой, Анастасией и Татьяной (Тобольск, зима 1917 года)
Но по мере того, как революция набирала обороты, отношение к бывшим членам правящей фамилии менялось. Если при Временном правительстве князя Львова семья Николая II спокойно жила под Петроградом, то при Керенском их выслали в Тобольск. Пришедшие к власти большевики ужесточили условия и перевели Романовых в Екатеринбург. Чуть ранее туда же были доставлены великие князья Сергей Михайлович, три брата Иоанн, Константин и Игорь Константиновичи (дети великого князя Константина Константиновича) и Владимир Павлович Палей, ранее содержащиеся под надзором в Вятке. В мае 1918-го в Москве была арестована настоятельница Марфо-Мариинской обители великая княгиня Елизавета Федоровна, и ее тоже перевезли в столицу Урала. Лишь главный претендент на престол великий князь Михаил Александрович, в пользу которого, кстати, и отрекся Николай, был выслан в Пермь.
Получилось, что к концу мая в Екатеринбурге оказалось около двадцати представителей дома Романовых, с которыми были семьи, придворные, слуги. Видимо, решив, что это слишком опасно, местные советы принялись рассредоточивать их по другим уральским городам. Так часть ссыльных к началу лета 1918-го года оказалась в Алапаевске — заштатном десятитысячном городке Пермской губернии.
Условия содержания Романовых в первое время можно назвать относительно вольготными: их разместили в гостинице (правда, в смежных комнатах по нескольку человек), не ограничивали в передвижениях в пределах городка, разрешали вести переписку, посещать церковь и т.д. Слуги могли покупать продукты на рынке и готовить еду.
Расписка о готовности следовать в Алапаевск великой княгини Елизаветы Федоровны, великого князя Сергея Михайловича, князей Иоанна, Константина и Игоря Константиновичей, княгини Елены Петровны, князя Владимира Палея от мая 1918 года
Однако в июле ситуация резко изменилась, причем и в Алапаевске, и в Екатеринбурге. Большинство исследователей связывают это с V съездом советов, который проходил 4–10 июля в Москве. Письменных приказов об убийстве Романовых не было, но по воспоминаниям участников событий (Г.И. Мясникова, П.И. Малкова, Л.Д.Троцкого, Я.М. Юровского и др.) в беседах с приехавшими в столицу уральскими делегатами В.И. Ленин и Я.М. Свердлов говорили, что «в случае необходимости» от них нужно избавиться.
Под «необходимостью» подразумевалось приближение белогвардейских отрядов, восставших чехов или иная угроза советской власти на местах, которая становилась всё более реальной. «Избавиться» от Романовых предлагалось тайно, желательно инсценировав их отъезд или бегство. Видимо, по политическим соображениям руководство страны не желало брать на себя ответственность за убийство Романовых, другое дело — оставить это на совести неких местных уральских товарищей...
«Сбросали живьем»
В ночь на 13 июня было объявлено о похищении великого князя Михаила Александровича какими-то неведомыми монархистами — на деле же он был вывезен в лес сотрудниками ЧК и зверски убит. Ссылаясь на это, якобы для более надежной защиты остальным Романовым ужесточили условия содержания: усилили охрану, конфисковали личные вещи, запретили общение с родственниками и окружением. Фактически их перевели на тюремный режим. В ночь на 17 июля в Екатеринбурге была уничтожена и тайно захоронена царская семья, на следующий день дошла очередь и до Алапаевска. Восьмерых заключенных ночью вывезли из здания напольной школы на краю города, где они содержались последние дни, и увезли в неизвестном направлении.
В Екатеринбург в Уралуправление утром ушла телеграмма (орфография подлинника):
18 июля утром 2 часа банда неизвестных вооружённых людей напала напольную школу где помещались Великие Князья. Во время перестрелки один бандит убит и видимо есть раненые. Князьям с прислугой удалось бежать в неизвестном направлении. Когда прибыл отряд красноармейцев бандиты бежали по направлению к лесу. Задержать не удалось. Розыски продолжаются.
Алапаевский Исполком. Абрамов. Перминов. Останин.
Спустя почти 90 лет после трагедии в архивах была обнаружена стенограмма совещания партактива Алапаевского района от 6 января 1933 года, на котором непосредственные участники событий довольно откровенно (хотя и весьма косноязычно) делились подробностями той ночи. Так, по словам некоего Н. Говырина, местные большевики «накануне выловили одного вора, сводили его к парикмахеру, обрили одели офицером, надели галифэ, изобразили из него офицера и проводили линию, что за князьями прилетели на аэроплане, это нужно было изобразить перед обывателем. Около школы бросили бомбу, это было после увоза в шахту, мы показывали, что дрались с аэропланом. Мы с ними поступили не совсем культурно, сбросали живьем» (орфография подлинника; цит. по Жук Ю.А., «Алапаевская драма»).
Когда в Алапаевск вошли войска адмирала Колчака и было произведено следствие, события той ночи выстроились в зловещую череду. Ночью к зданию школы подъехала группа красногвардейцев Невьянского и Верхне-Синячихинского заводов во главе с Петром Старцевым. Вместе с охраной они вошли в дом и приказали находившимся под стражей немедленно одеваться. Женщины и молодые князья не сопротивлялись, лишь отличавшийся богатырской силой почти двухметровый Сергей Михайлович попытался дать отпор. Ему прострелили руку.
Великий князь Сергей Михайлович
Всех заключенных связали, завязали глаза и вывезли на подготовленных подводах и экипажах за пределы города, к заброшенной шахте железного рудника Нижняя Селимская. Там их поочередно бросили вниз, после чего забросали шахту бомбами. Потом красногвардейцы вернулись в здание школы, устроили стрельбу по окнам, взорвали гранату, подбросили в дом труп неизвестного и уехали.
В конце сентября город был занят войсками адмирала Колчака. Началось дознание, которое было поручено следователю по особо важным делам Омского окружного суда Николаю Соколову. Он же вел расследование гибели царской семьи в доме Ипатьева в Екатеринбурге. Были допрошены свидетели, выявлены участники убийства, многие из которых оставались в Алапаевске. Когда было точно установлено место, тела стали извлекать из заваленной всяким хламом шахты.
Наземный вид шахты недалеко от Алапаевска, куда были сброшены великие князья, 1918 год
После осмотра судмедэксперта (протоколы сохранились) оказалось, что мертвым вниз был сброшен лишь Сергей Михайлович — боевой генерал, несмотря на рану, продолжал сопротивляться и был убит выстрелом в затылок. Остальных бросали в шахту живыми. Кто не погиб при падении и взрывах бомб (почти все они упали в воду и не взорвались), были обречены на мучительную смерть от полученных ран, холода и голода. Есть упоминания, что рана князя Иоанна Константиновича была перевязана апостольником Елизаветы Федоровны, хотя в протоколе осмотра это не указано. Также существует легенда, что местные крестьяне несколько дней после казни слышали доносившиеся из шахты молитвенное пение.
Великие князья: воины и поэт
Из шахты были извлечены восемь тел — шесть мужчин и две женщины. Самым старшим из мужчин был 48-летний великий князь Сергей Михайлович. Внук Николая I, генерал-инспектор артиллерии, всю жизнь отдавший этому роду войск. Во многом благодаря его усилиям наша артиллерия в годы мировой войны ничем не уступала немецкой и значительно превосходила австрийскую. Он всегда был далек от политики, не любил светских раутов. После февральской революции вышел в отставку, хотя новое армейское командование уговаривало его остаться в строю.
Князь Сергей официально не был женат, но на его груди нашли медальон с изображением его возлюбленной — балерины Матильды Кшесинской, матери его единственного сына. Вместе с князем пошел на смерть его управляющий Федор Семенович Ремез. По материалам дела известно, что его сбросили в шахту последним. Он не имел отношения к семье Романовых, а лишь честно выполнял свою работу, но убийц это не остановило.
Трое из убитых князей были родными братьями, сыновьями великого князя Константина Константиновича — президента Академии наук, писавшего стихи под псевдонимом К.Р. Старшему из братьев, Иоанну, было 32 года, Константину — 27, а младшему Игорю — 24. Все трое — боевые офицеры, двое старших — георгиевские кавалеры. Они прошли испытание фронтом, не имея никаких поблажек, хлебнули самой настоящей окопной жизни.
Тело одного из Алапаевских мучеников — князя императорской крови Иоанна Константиновича
Женат был лишь старший Иоанн — его супругой была Елена, принцесса Сербская. Хотя в семье было двое совсем маленьких детей, Елена поехала за мужем в ссылку и находилась в Алапаевске, но ее перестали пускать к супругу, когда узников перевели на «тюремный режим». Потом ее тоже арестовали, и спаслась она лишь чудом, благодаря участию родственников.
Капитан Измайловского полка Константин Константинович Романов был награжден не только Георгиевским крестом, но и Георгиевским оружием, которое давалось лишь за личное мужество, проявленное в бою. Самый младший из братьев Игорь ушел на фронт в 20 лет, только выпустившись из Пажеского корпуса. Воевал в лейб-гвардии Гусарском полку, награжден орденами Анны и Станислава с мечами. В 1916-м едва остался жив после воспаления легких и был комиссован в звании штаб-ротмистра. После революции ему предлагали бежать за границу, но он остался, заявив, что ничего худого своей родине не делал...
Владимир Павлович Палей
Последним из погибших и самым молодым был князь Владимир Павлович Палей — внук Александра II, сын великого князя Павла Александровича и Ольги Пистолькорс. Этот брак считался морганатическим (второй брак великого князя, да еще на разведенной женщине),и вызвал гнев императора и непонимание двора. Павлу с семьей даже пришлось покинуть родину, но он остался верен своей любимой. Позже Николай простил брата и вернул его на родину. Владимиру Павловичу был пожалован княжеский титул и фамилия Палей в честь его далеких предков. Окончив Пажеский корпус в 1915-м, он немедленно отправился на фронт. Молодой гусарский поручик лично участвовал в боях, дважды был награжден орденами. А еще буквально накануне революции подготовил книгу своих стихов, весьма благожелательно принятую литературной общественностью. В нем видели огромный талант, хотя юноше было всего 20 лет. После ареста Владимиру предлагали отказаться от отца, чтобы не быть связанным с правящим домом Романовых. Он отказался, хотя знал, что в этом случае его ждет немедленная ссылка и, возможно, смерть...
Великая праведница
Но если все убитые мужчины Романовы были офицерами и хотя бы гипотетически могли представлять угрозу советской власти, то варварская жестокость по отношению к женщинам не может иметь никаких объяснений. Тем более что женщины эти посвятили себя заботе о ближних и еще при жизни обрели статус почти святых. В первую очередь речь идет о великой княгине Елизавете Федоровне.
Гессен-Дармштадская принцесса, родная старшая сестра русской императрицы Александры Федоровны, внучка английской королевы Виктории, супруга великого князя Сергея Александровича. Элла, как звали принцессу домашние, считалась одной из самых красивых женщин своего времени, а ее брак обещал стать счастливым. Но в 1905 году московский генерал-губернатор Сергей Александрович был убит революционерами-террористами, и бездетная Елизавета, как ее стали называть после принятия православия, решила посвятить себя помощи обделенным. А первое, что она сделала, — посетила в тюрьме убийцу мужа Ивана Каляева, простила его и передала ему Евангелие. Она даже написала ходатайство о его помиловании, но Николай не принял его.
Елизавета продала все свои драгоценности и купила в Москве на Ордынке большой участок, где основала Марфо-Мариинскую обитель. Сестры не принимали постриг и могли в любой момент покинуть монастырь. Хотя находясь в нем, должны были блюсти обеты нестяжательства, целомудрия и послушания. При обители была благотворительная больница, хоспис (хотя тогда такой термин еще не применяли) и амбулаторий, мастерские для бездомных работниц, школа и приют для беспризорников, аптека, где бесплатно помогали бедным, и т.д.
Великая княгиня Елизавета Федоровна — настоятельница Марфо-Мариинской обители
Вдова великого князя организовала сбор средств, которые шли на помощь неимущим, и все знали, что ни одна копейка не будет потрачена напрасно. Она скромно жила в обители, соблюдая ее правила, знала заботы и чаяния сестер, лично дежурила в больнице и ухаживала за самыми сложными пациентами, ходила в рейды на Хитровку, чтобы отыскать там беспризорников и уговорить их переселиться в приют.
Елизавета Федоровна покровительствовала Палестинскому и Географическому обществам, устраивала бесплатные лекции, помогала с изданием книг. Своей строгостью, справедливостью и честностью она завоевала колоссальное уважение москвичей всех сословий. Ее знали и уважали буквально все, даже те, кто расходился с ней во взглядах. А бесконфликтным человеком ее назвать было никак нельзя — например, она вступила в спор с официальной церковью, поскольку ратовала за возрождение существовавшего на заре христианства чина диаконис — женщин, прошедших рукоположение и несших служение в храмах. Николай поддержал синод, что сказалось на отношении Елизаветы с царской четой. Кроме того, Елизавета открыто критиковала царского фаворита, печально знаменитого Григория Распутина.
С началом мировой войны сестры обители все силы отдавали помощи раненым. Причем не только нашим солдатам, но и военнопленным, за что Елизавету даже объявили пособницей немцев. Вскоре Елизавета нашла новую болевую точку — в госпиталях катастрофически не хватало протезов, и она на средства обители организовала протезный цех и построила завод по выпуску комплектующих. Кстати, он работает и поныне. Елизавета Федоровна не прекращала своей благотворительной деятельности и после революции, вплоть до ареста в мае 1918 года. За ней в ссылку добровольно отправились две сестры ее обители, одна из них инокиня Варвара (Яковлева) оставалась с настоятельницей до конца и тоже погибла в Алапаевской шахте.
Мощи неприкаянные
Первого ноября 1918 года после многолюдного крестного хода и всенощной заупокойной службы тела невинноубиенных поместили в склеп, устроенный в южной стороне алтаря Свято-Троицкого собора, и замуровали вход в него кирпичом. Но в июне 1919-го красные войска перешли в наступление, армия Колчака отходила на восток, и тела, чтобы избежать поругания, решено было забрать с собой. Восемь гробов были погружены в вагон и отправлены в Читу. Сопровождал тела игумен Серафим (Кузнецов) с двумя послушниками.
Путь занял полтора месяца. Гробы при содействии атамана Григория Семенова перевезли в Богородицкий (Покровский) женский монастырь, где поместили под полом кельи, в которой поселился игумен Серафим. Однако через несколько месяцев ситуация в Сибири снова осложнилась, и тела пришлось вести дальше. Конечным пунктом был избран Пекин, где находилась русская духовная миссия. Когда вагон оказался на станции Хайлар, оказалось, что этот пункт уже занят красными. Узнав, чьи останки находятся в гробах, коммунисты и их сторонники вознамерились устроить публичное глумление, даже успели вскрыть гроб Иоанна Константиновича. Чудом отец Серафим сумел добраться до командира японского отряда и уговорил его взять груз под свою охрану.
Ковчег с мощами великой княгини Елизаветы Федоровны
Только к апрелю 1920 года гробы были доставлены в Пекин. В столице Поднебесной действовало предписание, запрещающее вносить в город тела умерших, а территория русской духовной миссии в Китае располагалась внутри городской стены. Поэтому после заупокойной службы гробы с телами мучеников перенесли на расположенное за пределами города кладбище русской миссии и поместили в подземный склеп церкви Серафима Саровского.
Еще через полгода, в ноябре 1920-го, пути мучеников разделились. Елизавета Федоровна мечтала быть похороненной на Святой земле, и ее сестра принцесса Виктория Баттенбергская решила исполнить желание покойной. Гробы великой княгини Елизаветы и сестры Варвары перевезли в Шанхай, оттуда морем через Суэцкий канал в египетский Порт-Саид и затем в Иерусалим. Гробы сопровождал игумен Серафим (Кузнецов), в Египте к нему присоединились принцесса Виктория с супругом Людвигом и дочерью Луизой. 28 января 1921 года в Иерусалиме тела жертв красного террора были торжественно встречены греческим и русским духовенством, а также многочисленными православными эмигрантами. Гробы на автомобилях повезли в город, по дороге их встретил крестный ход монахинь Горненского и Елеонского монастырей.
Тела были привезены в церковь Равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, на освящении которой в свое время присутствовала княгиня Елизавета с супругом. Два дня при них служились панихиды, а 30 января Иерусалимский патриарх Дамиан совершил заупокойную литургию. Гробы поместили в склеп, устроенный в крипте церкви, а после прославления княгини и инокини в лике святых, их мощи были перенесены из крипты в храм. Хотя Елизавета не принимала постриг, для нее сделали исключение и канонизировали в ранге преподобномученицы.
Тела мужчин остались в Китае, и покоя им обрести так и не удалось. В 1938 году, когда страна была оккупирована и старые законы утратили силу, архиепископ Виктор (Святин) получил разрешение японских властей на перенос гробов Алапаевских мучеников в склеп храма во имя Всех Святых Мучеников на территории русской духовной миссии. Но в 1945 году к власти пришли местные коммунисты, и здание миссии передали СССР. Служители успели тайно перезахоронить тела мучеников в склеп под полом придела апостола Симона Зилота, маскируя это ремонтными работами.
В 1954 году храм закрыли, а в 1957 году — снесли. На этом месте теперь детская площадка и посольские постройки. Есть некоторые сведения, что останки перед сносом успели перезахоронить на территории кладбища, где они покоились ранее, но точных данных не сохранилось. Впрочем, кладбище это вместе с церковью Серафима Саровского тоже пошло под нож бульдозера — теперь там поле для гольфа.
