Боевые преграды: как сирийская операция изменила разведку
Боевые действия в Сирии стали настоящей проверкой российских войск на готовность к войнам XXI века. От вооруженных конфликтов, в которых участвовала армия в последние десятилетия, сирийская кампания отличается стремительно меняющейся обстановкой, большей интенсивностью и применением всеми сторонами принципиально новых технических средств и методов ведения войны. Под новые условия пришлось подстраиваться всем задействованным силам, в том числе и спецназу. Если раньше спецподразделения использовались в основном для глубинной разведки, а иногда и вовсе в качестве пехоты, то в Сирии они выполняют множество различных новых задач. О том, как воюют российские разведгруппы на берегах Евфрата, в преддверии Дня спецназа «Известиям» рассказал офицер, недавно вернувшийся из командировки.
Не заходя в тыл
Одно из тактических нововведений, опробованных в Сирии, заключается в том, что сейчас группе спецназа вовсе не обязательно идти в тыл врага. Она спокойно может работать, даже не заходя за линию фронта.
— Раньше мы могли решать узкий круг задач, были ориентированы на работу в тылу противника, — говорит собеседник «Известий». — Теперь за счет новых средств разведки и поражения разведгруппы могут выполнять задачи со своей территории. Опыт Сирии это хорошо показал. Очень часто нет необходимости, как раньше, отправлять в тыл противника разведгруппу на 10–20 суток с риском ее потерять. Работа ведется более аккуратно, людские ресурсы практически не затрачиваются. Спецназ теряет намного меньше людей.
Российские снайперы на учениях
Прежние программы боевой подготовки офицеров спецназа в военных училищах были основаны на опыте Второй мировой войны, афганской и чеченских кампаний. Кроме того, курсантов учили работать с минимумом оснащения, вооружения, средств доставки. Упор делался на то, чтобы научить будущего офицера спецподразделения не зависеть от наличия того или иного снаряжения и вооружения: «Денег не было, учили работать в жестких условиях, передвигаться на большие расстояния на своих двоих. Сейчас, по прошествии 10 лет, картина совершенно иная. Появляются новое вооружение, экипировка, боевая техника».
С другой стороны, отсутствие средств в прежние времена дало огромные преимущества тем, кто служит сейчас. Офицеры признаются, что могут работать и в условиях дефицита оборудования — с компасом и картой, и при наличии самых передовых технологий. Спецназ многих зарубежных государств ориентирован в основном на работу с технологиями. Если в силу каких-то обстоятельств им придется выполнять задачи, как это делали несколько десятков лет назад, им будет тяжело. Подготовка российских офицеров в этом смысле более универсальна. Они могут выйти на объект с помощью GPS или ГЛОНАСС, сделать фотоснимок, обработать и передать через спутник на командный пункт. Но могут найти объект, имея лишь карту, а информацию передать с помощью обычных средств связи.
— Раньше мы ориентировались на прежний опыт, сейчас же в структуру, к примеру, отличного старого тактического приема внедряется несколько новых компонентов. Сама тактика рассматривается, как некий конструктор. В зависимости от обстановки и задачи мы создаем своего рода модель действий для конкретной ситуации. Шаблона нет и быть не может. Главное изменение тактики спецназа последних лет в том, что мы стали быстрее адаптироваться к новым формам ведения боевых действий, научились создавать их сами. В большинстве случаев правила игры диктуем мы, — отметил собеседник.
Разведка на колесах
Из работы непосредственно на линии фронта вытекает другая возможность — использование транспортных средств. Наверное, никогда еще российский спецназ не был таким мобильным, как в сирийской кампании. На вооружении спецподразделений находятся бронеавтомобили «Тигр» и квадроциклы. Благодаря этой технике группа из четырех человек может прибыть на любой участок фронта «и развязать там маленькую войну», говорят офицеры спецназа. Группа может измотать противника и дестабилизировать линию соприкосновения на участке в несколько километров по фронту. На легкой технике она может возить относительно тяжелое вооружение — противотанковые управляемые ракеты, автоматические гранатометы и другие огневые средства. Классические пешие разведгруппы, совершающие рейды в тыл врага, такой возможности обычно лишены.
Пешая группа спецназа не только медленно добирается до места назначения (зачастую с рассветом им приходится прекращать движение и располагаться на дневку, чтобы не быть обнаруженными), но и сильно рискует: оснащенные современными тепловизорами и РЛС беспилотники могут вычислить даже хорошо замаскировавшуюся разведгруппу.
Военнослужащий армии России на бронеавтомобиле «Тигр»
— На технике ты быстро подскочил, отработал и уехал спокойно отдыхать, — рассказал собеседник «Известий». — Напрягаешься по минимуму, а в это время противник постоянно находится «в тонусе». Таким образом, за неделю-две можно подготовить участок фронта для будущих операций. В условиях Сирии 10 военнослужащих, работая на нескольких автомобилях или квадроциклах, могут за неделю «размягчить» линию фронта. Противник будет находиться в постоянном напряжении, устанет, и сирийским войскам при наступлении будет намного проще сломить его волю.
В бронеавтомобиле могут расположиться четыре специалиста. Среди них, например, разведчик, корректировщик, снайперская пара или другие специалисты. Прибыв на позицию, они могут и уничтожать противника из снайперского оружия, и наводить артиллерию и авиацию. Офицеры войсковой разведки и спецназа еще с курсантских времен постоянно учат иностранные языки, и если в группе есть специалист со знанием арабского, он может вступать во взаимодействие с дружескими войсками. Например, наводить сирийскую артиллерию и авиацию. Местные, как правило, много вопросов не задают и активно помогают, рассказывает участник боевых действий.
На все руки мастера
В каждом подразделении специального назначения есть снайперы с высокоточными комплексами. Снайперская пара по огневой эффективности может заменить целое подразделение.
— Если какой-то район очень интересный, или, как у нас называется, «рыбный», то снайперы будут работать посменно круглые сутки, пока не уничтожат вражеского снайпера, — говорит офицер. — К примеру, местные сообщают, что он появился на их участке и уже убил 10 сирийских солдат. Эта информация вовсе не служит сигналом «туда ходить не надо». Наоборот: собирается вся возможная информация по нему, подключаются современные технические средства, выстраивается тактика, чтобы его выманить или выследить и уничтожить. В течение одних суток, максимум нескольких, вражеская снайперская пара выявляется и поражается. О наших снайперах в Сирии можно сказать, что от них еще никто не уходил.
Порой на участках фронта, куда прибывает российский спецназ, возникает своего рода военное состязание: боевики тоже быстро понимают, что здесь против них действуют профессионалы, и стараются выставить там наиболее подготовленных снайперов и других специалистов.
— Когда мы понимаем, что с той стороны тоже профессионалы, нам это даже больше нравится, — сказал собеседник. — Для них, думаю, это тоже очень интересно. Но мы выигрываем с разгромным счетом.
Несмотря на то что спецназ стал больше работать, не пересекая линию соприкосновения, никуда не делись «классические» задачи, которые выполняются в тылу врага: обнаружение важных объектов, ликвидация главарей боевиков и другие, отмечает военный эксперт Антон Лавров.
Российские самолеты Су-34 на базе Хмеймим в Сирии
— В Сирии гораздо больше, чем в предыдущих конфликтах, спецназу пришлось выполнять задачи по корректировке и наведению артиллерии, авиации и высокоточного оружия, — пояснил он.
До сирийской операции у спецподразделений было очень мало опыта по наведению авиации и высокоточного оружия, вспоминает зампред Союза десантников России гвардии полковник запаса Валерий Юрьев. Во время боевых действий в Чечне авиация применялась лишь эпизодически, высокоточного оружия практически не было, а подразделения спецназа и войсковой разведки почти всегда работали в условиях соприкосновения с противником. Как правило, группы выдвигались к объекту на своих двоих и уничтожали цель из стрелкового оружия. В Сирии группа может вообще никак не обнаружить себя, а только высветить объект, навести авиацию и уйти. В тылу врага спецназ старается не вступать лишний раз в огневой контакт. Кроме того, из-за пустынного характера местности в Сирии гораздо меньше, чем в предыдущих конфликтах, используется тактика засад, добавил Валерий Юрьев.
Всё, что нужно для победы
Неоценимую пользу разведывательным подразделениям в Сирии оказали бесплотные аппараты. Чаще всего их используют в прифронтовой линии, хотя при необходимости БПЛА можно направить и в глубокий тыл противника.
— Эти аппараты ускоряют время обнаружения противника, наведения ударных средств. У каждого небольшого подразделения должен быть дрон. Беспилотники спасли много жизней, — говорит офицер.
По его словам, сейчас у бойца армейского спецназа есть все необходимое для успешного выполнения задач. Раньше ночью ему приходилось вести разведку своими органами чувств — вглядываться, прислушиваться. Сейчас есть приборы ночного видения, тепловизоры, другие средства разведки, с помощью которых можно просматривать большие участки местности, обнаруживать и уничтожать противника. Со временем они будут совершенствоваться. Как и огневые средства.
— Вообще зарубежные подразделения спецназа, как правило, подстраиваются под ВПК, — считает офицер спецназа. — Компания создала прибор, весь спецназ под него переучивается. У нас же ситуация совершенно иная: мы задаем тренды, так как мы работаем на переднем крае и только мы понимаем, что именно сейчас необходимо.
В Сирии спецназ решает как раз те задачи, для которых его готовили. И он не стоит на месте, а постоянно развивается. Если подразделения СпН сталкиваются с непонятной ситуацией, они не уходят и не прячутся: «Изучаем ситуацию, подстраиваемся под нее, отрабатываем и едем отдыхать».
