«Способность прощать — это состояние души и сознания»
В российский прокат выходит драма «Два билета домой» режиссера Дмитрия Месхиева. Фильм повествует об интернатской девочке Любе Васнецовой, стоящей на пороге новой жизни. Государство дает ей квартиру, девушка мечтает уехать в столицу учиться на стюардессу, но неожиданно узнает, что ее отец жив. Сценаристом, продюсером и исполнителем роли отца выступил Сергей Гармаш. Накануне премьеры корреспондент «Известий» побеседовал с народным артистом России.
— Сергей Леонидович, вы из полной семьи. Почему вас заинтересовала тема сиротства?
— Эта история не рождалась из-за того, что мне захотелось поразмышлять на тему сиротства. Я думаю, любому человеку, каким-то образом связанному с кино и театром, иногда в голову приходят сюжеты. Это естественно. Когда-то много лет назад режиссер Дима Воронков написал по моей идее сценарий «Дорога к океану». Он до сих пор лежит нереализованный где-то в библиотеке Госкино.
Так же совершенно случайно мне пришла в голову идея о девочке-сироте, стоящей на пороге нового этапа жизни и вдруг узнающей, что она не сирота. Девочка начинает винить во всех бедах отца. Из детского максимализма вырастает желание его убить. Не знаю, откуда пришел этот импульс. Я и сейчас думаю о разных историях, они бродят у меня в голове, и это нормально.
Кадр из фильма «Два билета домой»
— То есть время от времени вы кое-что пишете в стол?
— В стол — это громко сказано. Я в дневник записываю. Там есть какие-то сюжеты, обозначенные одним предложением или абзацем, а какие-то вообще двумя словами. Сценарий фильма «Два билета домой» я написал сам, затем мы его разрабатывали с режиссером Димой Месхиевым и сценаристом Машей Ошмянской. Работу начал в прошлом году в конце мая. В это время я снимался в Петербурге в картине «Ленинград 46». Собственно, на этом же проекте писать и закончил, но уже осенью. Летом продолжал работу в отпуске в Турции и Крыму. Писал очень не последовательно, по-киношному. Каждый раз говорил себе: «Сегодня я сяду и еще что-то напишу». И вот это «сегодня сяду» превращалось в неделю, но потом все-таки заставлял себя и продолжал работу.
— Подозреваю, что проникнуть в мир юной девушки не так-то просто, учитывая, что с годами наши ощущения и эмоции стираются.
— У меня не стираются. Я вообще убежден: чем больше ты в себе хранишь настоящего, подлинного, детского, чем больше помнишь на уровне ощущений и запахов, тем это полезнее для здоровья. Какие-то ощущения первой влюбленности, юношеского максимализма я помню до сих пор. Был такой в жизни случай, когда я спустя 20 лет перечитал свое письмо из армии, которое написал девушке. Конечно, был поражен, потому что это был с одной стороны я, а с другой — не я. Я уже так не разговаривал, у меня была другая интонация.
— На этой картине вы впервые выступили в качестве продюсера. Мне всегда казалось, что актер и продюсер — профессии несовместимые. Первая, грубо говоря, про чувства, человека и судьбу, а вторая — про то, что и как можно продать.
— Это вам казалось. На самом деле многие актеры продюсируют фильмы со своим участием. В России такая модель появилась относительно недавно, а, к примеру, в Америке, служащей так или иначе идеальным представлением об индустрии, подобная практика существует долгие годы. В моей жизни института продюсерского кино до начала 1990-х годов не было. А американская актриса Джейн Фонда была продюсером многих своих картин еще в 1970-е. Так что актерство и продюсерство — вещи вполне совместимые и нормальные. Когда мы искали деньги для запуска проекта, я подключился к процессу. Ничего невероятно трудного для артиста в этом деле нет, только повышенная инициатива сделать хорошее кино.
Режиссер Дмитрий Месхиев и актёр Сергей Гармаш на 29-м Открытом Российском кинофестивале «Кинотавр» в Сочи
— В черновой версии у фильма было другое название.
— Да, изначально сценарий назывался «Дочь». Потом Дима предложил «Преданные», так как «Дочерей» на экраны вышло уже столько, что можно просто потеряться. Хотя мне это название нравится. В итоге остановились на «Двух билетах домой».
— Оно более символично в контексте самой истории. Считаете, что у каждого человека есть шанс вытянуть второй билет?
— Наверное, скажу, что у каждого, потому что я оптимист. Мы с вами прекрасно понимаем, что кто-то даже не задумывается об этом билете, а кто-то будет ждать его всю жизнь и приложит огромное количество усилий. Но может сложиться так, что удача человеку не улыбнется.
— Вы принимали участие в отборе актрисы на главную роль?
— Да, Дима отсматривал актрис в Питере, а я в Москве. Ко мне приходили девчонки, я их снимал на телефон, отправлял Диме. Некоторых из них мы пригласили на пробы. А потом я приехал на заключительный этап, мы отсмотрели всех претенденток и поняли, что Маша (актриса Мария Скуратова. — «Известия») органичнее всего смотрится в этой роли. Маше 23 года, но выглядит она совсем юной.
Актриса Мария Скуратова
— Что-то на площадке советовали юной коллеге?
— Она безумно ответственна. Месхиев устроил ей эксперимент. Со мной такой тоже проделывали в молодости. Маша снималась, не читая сценария. Каждый день узнавала на площадке что-то новое про свою героиню. Спокойно пошла на это, и, думается, только выиграла.
— Ваш родной театр «Современник» возвращается в свой дом на Чистых прудах. Уже были там?
— Конечно. Ремонт идет полным ходом, всё замечательно. Осталось совсем немного. Строители укладываются в сроки. Мы с нетерпением ждем праздника, когда наконец вернемся домой. Это должно случиться вот-вот — в декабре.
— Если немного пофилософствовать, вас не печалит, что вместе со старой краской и креслами могут пропасть следы отцов-основателей театра?
— И при Ефремове, и при Табакове, и при Кваше, и при Дорошиной каждый год происходили ремонты. Появлялась новая краска, да и кресла мы в свое время меняли. Это всё такая косметика... Важны стены. В театре они главные. Так что дух, если вы об этом, оттуда не ушел. Когда мы уезжали, то разрезали свой занавес, распилили сцену, и каждый забрал себе по кусочку. В духовном смысле у каждого актера «Современника» хранится кусочек истории театра — той самой, где, как вы изволили выразиться, оставили свои следы многие прекрасные артисты, которых с нами, увы, нет.
— Если не секрет, у вас в этом сезоне намечается премьера?
— Секрета никакого нет. Может быть, да, а, может, и нет. Пока, честно говоря, не знаю.
Актеры Сергей Гармаш и Игорь Скляр во время прогона спектакля «С наступающим» на сцене театра «Современник». 2015 год
— У вас давно не было премьер. Не огорчает?
— Так жизнь сложилась. Мы не так давно репетировали спектакль, но в итоге он не вышел. Оказался не совсем удачным. Так бывает. Конечно, я с удовольствием сыграл бы. Но скажу вам, что для меня это не проблема. Я не страдаю, а жду ролей. К ситуации отношусь спокойно, поскольку мне близко выражение «Лучше меньше, да лучше».
— Крайний вопрос…
— Вы же журналист, почему говорите «крайний»? Грамотно — последний.
— Штамп кинематографа. На съемочных площадках обычно говорят «крайняя смена»...
— Бред! Вы когда-нибудь слышали выражение «крайние новости» или «крайние достижения науки»? Или в литературе: «крайний день пребывания в имении»? Это бредятина, которую придумали суеверные киношники. Мол, чтобы проект не стал последним, нужно говорить «крайний». Последний — это продолжение жизни и движения, потому что значит «идти по следу».
Когда-то какой-то летчик придумал выражение «крайний прыжок», а потом с чьей-то легкой руки эта фраза перекочевала в кинематограф. Меня коробит, когда молодые люди так говорят. Спросите любого человека моего возраста: кто-нибудь так выражается на съемочной площадке? Это придумало ваше необразованное поколение.
— Спасибо, учту. Про фильм еще хотел спросить. По сути, сверхзадача картины — показать путь героини от ненависти к прощению. Родителям можно простить всё?
— Если Господь способен нам всё простить, то кто мы такие, чтобы таить обиды?! Я даже не знаю такой ситуации, при которой можно произнести: нет, этого я родителям никогда не прощу. Сказав такое, ты выдаешь свою ограниченность. Способность прощать — это состояние души и сознания, которое у любого человека безусловно должно быть богатым. Носить в себе что-то не прощенное — всё равно что жить с дыркой в кармане...
Сергей Гармаш в 1984 году окончил Школу-студию МХАТ (мастерская Ивана Тарханова) и был принят в труппу «Современника», где служит по сей день. Кинобиография актера насчитывает более 100 ролей.
