Накануне раскола: что потеряют верующие из-за действий Константинополя
Во вторник в Фанаре началось трехдневное заседание Священного синода Константинопольского патриархата, на котором, как ожидается, официально объявят о предоставлении томоса Украине. К каким последствиям приведет создание новой автокефальной поместной православной церкви? Выльется ли церковный раскол в раскол гражданский? Почему в сегодняшних событиях на Украине больше политики, нежели церковно-духовных разногласий? Об этом эксперты рассказали на круглом столе «Известий».
«Известия»: В СМИ всё чаще звучит термин «религиозная война на Украине». Обстановку нагнетают сообщениями о том, что 14 октября может случиться захват Киево-Печерской лавры. Уже было совершено нападение на Свято-Троицкий храм в Ивано-Франковской области. Ситуация дошла до крайней точки или всё еще можно решить мирным путем?
Священник Александр Волков, руководитель пресс-службы Патриарха Московского и всея Руси: Мы пока что находимся в состоянии публичного диспута. Нужно разделять то, что происходит во взаимоотношениях между русской и константинопольской Церквами, и событиями на Украине. Конечно, захват Свято-Троицкого храма в Ивано-Франковской области вызвал возмущение церкви и прихожан, но это, видимо, была разовая акция.
Сейчас идет опасный процесс — накопление эмоций, в том числе у людей на Украине, которые настроены агрессивно и решительно. Самая крайняя часть — националисты, или люди, у которых чешутся кулаки, — вбирают в себя воздух, набираются сил, чтобы потом эта пружина разжалась.
Непредсказуемо, что будет, и в этом главная опасность, потому что государственные власти Украины не контролируют крайних националистов. Всё это с большой долей вероятности может привести к очень быстрому и неприятному развитию событий.
Сергей Волков, историк: Пока официального признания автокефалии не было. Но, наверное, это произойдет. И тогда раскольники обретут уверенность, почувствуют себя в законе. Хотя этот факт сам по себе не дает ни политических, ни юридических, ни духовных оснований для того, чтобы все церковные приходы на Украине перешли под их власть.
Другое дело, что это очень сильно вдохновит приверженцев раскольнической церкви, которые, возможно, попробуют что-то предпринять. Но на массовую кампанию должна дать хотя бы негласную команду украинская власть. Пока я с трудом себе представляю, что на всей Украине произойдет массовый захват приходов Московского патриархата — по той же причине, по которой никак не начинается большое наступление в Донбассе, о котором говорят чуть не каждый месяц, и с которым это было бы сопоставимо. Однако отдельные приходы в каких-то городах могут быть захвачены.
«Известия»: Как прихожане на Украине оценивают ситуацию и готовы ли они влиться в новую церковь? Были ли социологические опросы на эту тему?
Александр Волков: Любому честному исследователю стоит сходить в храм Украинской православной церкви в воскресенье утром и в это же время наведаться к раскольникам, чтобы убедиться, что число прихожан отличается на порядок.
Когда мы говорим о ситуации на Украине в связи с возможным предоставлением независимости неким церковным структурам, неверно упоминать Московский патриархат.
Украинская православная церковь входит в РПЦ, но является совершенно самостоятельной, за исключением ряда духовных связей, независимой структурой внутри Русской православной церкви. Люди, которые ходят в храмы УПЦ, — они себя не маркируют Московской патриархией или Москвой, а отождествляют себя с родной УПЦ, которая для них является единственным местом спасения, говоря церковным языком.
Я уверен, что, если вдруг будут возникать предпосылки, риски захвата храмов, многочисленные чада Украинской православной церкви встанут на ее защиту. В атмосфере Украины разлито серьезное беспокойство, мы слышали заявления митрополита Вышгородского Павла, который говорил о возможности захвата лавры 14 октября.
Что касается перехода общин, какую бы структуру наверху ни создавали власти вместе с церковными лидерами из-за рубежа, решение будут принимать конкретные общины. Однако их могут заставить юридически перейти в новую структуру.
«Известия»: Как это может произойти?
Александр Волков: Если будет создана новая структура внутри Украины, в нее предложат влиться всем приходам, общинам и епархиям. Тех, кто не захочет туда вливаться, маркируют в качестве структур Московской патриархии на Украине, филиалов иностранных религиозных организаций или как-то еще.
Это означает очевидное нарушение религиозных и просто человеческих прав и, скорее всего, создаст невыносимые условия для исполнения людьми своих религиозных потребностей. Прихожане будут подвергаться нападениям со стороны не контролируемых украинским государством радикально настроенных групп граждан.
«Известия»: Насколько с исторической точки зрения могут быть правы обе стороны конфликта? На каких событиях замешаны притязания Фанара в отношении Украины?
Алексей Светозарский, историк, завкафедрой Московской духовной академии: Документально подтверждено, что по крайней мере с первой половины XI века земли Древней Руси находились в юрисдикции Константинополя. Сегодня на эти территории простирается юрисдикции Русской православной, Украинской православной, Белорусской православной и Польской православной церквей. Эти церкви самостоятельны в своем управлении, их статус признавался Константинопольским престолом, поэтому апеллировать к делам давно минувших дней смысла не имеет.
Что касается Украинской автокефалии, то впервые эта идея возникла в 1917–1918 годах, но не была поддержана на Украинском соборе в Киеве. Законная каноническая Украинская церковь получила права широкой автономии от патриарха Тихона.
В 1920-е годы на волне советской политики украинизации возникла самопровозглашенная Украинская автокефальная церковь. Когда политика вскармливания карманного национализма была признана ошибочной, эта церковь самораспустилась в 1930 году.
В период немецко-фашистской оккупации при благосклонном отношении немецких властей в 1942 году структура под названием «Украинская православная церковь» была воссоздана. С приходом Красной армии она продолжила свое существование в эмиграции. Часть этих церковных структур в исторически недавнее время была признана Константинополем. Но сегодняшняя ситуация уходит корнями в 20-е годы XX века. Когда на фоне вынужденной изоляции Русской церкви Фанар заявил свои притязания на юрисдикцию над всей православной диаспорой. Это получило отражение в первом указе новоизбранного патриарха Мелетия IV. Именно с этого времени Константинополь пытается превратить право чести в право власти.
Сергей Волков: Церковный раскол на Украине имеет в первую очередь чисто политическую причину — территориальный распад единого государства и потребность самостийного украинского режима, которым раскол и был инспирирован, максимально дистанцироваться от общего культурного пространства.
Александр Волков: Если бы распад Советского Союза, создание новых государств и всё, что было связано с событиями 1990-х годов, были бы единственной причиной возникновения такого рода проблем, мы бы имели совсем другую картину.
Русская православная церковь является Церковью на всем пространстве бывшего Советского Союза, кроме Грузии, и также во многих других странах дальнего зарубежья. За эти 20 лет никаких серьезных попыток в других странах сбросить это «ярмо» внешнего управления не возникало. Молдавия, Белоруссия, Киргизия, Таджикистан, Казахстан, Узбекистан – это всё Московский патриархат.
За эти годы разные политические силы сменяли друг друга, там были «вёсны», революции, но нигде церковный вопрос не возникал. Ни в одной из этих стран национализм не поддерживался так оголтело, отвратительно и неукротимо со стороны государства и не распускал так сильно руки. На Украине же национализм искусственно был переведен в крайнюю стадию.
Сергей Волков: Церковные православные структуры, которые существуют в азиатских государствах или на Кавказе, охватывают небольшое число граждан этих государств. На Украине это церковь большинства. Это и есть причина, по которой взявшей такой курс власти совершенно необходимо ее под себя подмять.
«Известия»: Были ли похожие случаи религиозного раскола в истории православной церкви?
Александр Волков: Подобного рода безапелляционных и грубых попыток нарушения церковных канонов, традиций не было, наверное, никогда со стороны одной поместной церкви по отношению к другой поместной церкви.
Мировое православие, поместные православные церкви одна за другой достаточно определенно формулируют свою позицию по поводу всего, что происходит сейчас. Ни одна поместная церковь не дает Константинопольскому патриархату права действовать самостоятельно, решая, кому что нужно в любой части земного шара. Понятно, что после такого развития ситуации Константинопольский патриархат окажется в изоляции по отношению ко всему мировому православию.
Сергей Волков: Церковный раскол в XVII веке, при государе Алексее Михайловиче, был явлением совершенно иного рода. Нельзя сказать, что православная церковь тогда раскололась — просто часть верующих от нее отпала, но никакой единой своей церкви не создавала. Эту ситуацию надо иметь в виду, потому что наверняка будут спекуляции такого рода. Важно подчеркнуть, что не было случая, когда от РПЦ откалывалась церковь, не отличающаяся по каноническим и богослужебным понятиям.
Алексей Светозарский: Напрашивается и другая аналогия. Поспешный и резкий переход Константинополя на новый календарь инициировал раскол «старостильников», которые существуют до настоящего времени.
Александр Волков: Последние решения Константинопольского патриархата будут негативно восприняты большинством православных во всем мире.
Одним из таких тревожных звоночков стала тема, связанная с второбрачием духовенства, такое решение было принято на заседании Священного синода Константинопольского патриархата.
Само по себе их волевое решение о предоставлении автокефалии и, соответственно, поставление себя выше всех остальных поместных церквей, создает тенденцию к возникновению опасного для мирового православия состояния — восточного папизма.
«Известия»: Какая православная церковь сейчас самая крупная по числу прихожан?
Александр Волков: Русская православная церковь.
«Известия»: Если создадут новую, какая церковь станет самой массовой?
Александр Волков: Эти вещи не взаимосвязаны. Можно устроить новую структуру, но самое неприятное для акционеров всего этого проекта, что туда механически никакие приходы не могут перейти. Всё будет решаться на уровне даже не епархий, а каждого конкретного прихода, каждой конкретной церкви. В каждом селе прихожане вместе со священником будут решать, переходить или нет.
Не может быть в принципе такого аргумента, что они создают новую структуру, в которой оказываются все приходы Украины, и у Украинской православной церкви со следующего года будет в два раза меньше приходов. Мы совсем не этого боимся. Дело не в количестве и тем более не в имущественных отношениях, которые вообще не стоят на повестке дня.
Мы говорим об Украинской православной церкви и о людях, которые себя считают частью Украины, патриотами Украины. Не граждане с русофильскими настроениями, а люди, которые любят свою страну, но считают для себя правильным ходить в каноническую Украинскую православную церковь. Главный вопрос — с кем будут они?
Сергей Волков: Такая постановка вопроса исходит из того, что Константинополь считает, что никакой церкви на Украине вообще не существует?
Александр Волков: Видимо, так. Мы сами их спрашиваем: «Как вы можете предпринимать действия, даже не уведомив каноническую структуру — Украинскую православную церковь?» Хорошо, допустим, они не общаются с Москвой. Но вы приезжаете на Украину, встречаетесь там с автокефалистами и Киевским патриархатом и даже не уведомляете каноническую церковную структуру, которую еще месяц назад признавали и иерархам которой не так давно клялись в любви. Хотя это церковь большинства и единственная структура, в которой могут совершать богослужения делегаты из Стамбула.
«Известия»: Чем этот религиозный конфликт грозит светскому обществу? Можем ли мы получить еще один гражданский раскол, как после истории с Крымом?
Сергей Волков: Церковный раскол автоматически обостряет противостояние внутри украинского общества. Если бы раскольничья церковь на Украине получала статус автокефальной, ничего бы в сущности не менялось, потому что она уже есть, есть люди, которые привержены ей.
Если от людей потребуется новое самоопределение, это усилит раскол и на гражданском обществе скажется однозначно, потому что у всех верующих есть неверующие родственники, круг людей, с которыми они общаются.
«Известия»: На российском обществе это как-то может сказаться?
Сергей Волков: Никак, потому что действия Константинополя не затрагивают территорию России. Разве что появится еще большая неприязнь к украинской власти.
«Известия»: Есть риск, что после Украины примерно то же самое произойдет в Белоруссии?
Александр Волков: Нет таких предпосылок. Существуют маргинальные товарищи, которые считают себя Белорусской автокефальной церковью, но они проживают в США. Белорусская православная церковь пользуется широчайшими правами самостоятельности в своей внутренней деятельности.
Но ситуация на Украине может сыграть роль триггера, который позволит националистически настроенным кругам, спящим ячейкам в разных странах начать свою деятельность активнее: «У них получилось, у нас получится тоже». Но это уже геополитика, а не церковный вопрос.
«Известия»: И повлиять на это нельзя никак?
Александр Волков: Нет. Поэтому мы сейчас стоим на краю. Дело не только в разрыве евхаристических отношений, а в смысловом системном рве, который возникнет, если все это произойдет, между консервативным традиционным православием, где главной частью будет Русская православная церковь, и прозападно настроенным Константинопольским патриархатом со своими принципами и взглядами. Этот разрыв внутри православия будет очень болезненным и неприятным.
«Известия»: Если Константинополь примет решение в пользу Украины, в каком положении окажутся главы поместных церквей? Им придется делать выбор.
Александр Волков: Они уже сейчас делают этот выбор, многие из них — однозначный. Мы были чрезвычайно рады приезду Александрийского предстоятеля, главы одного из древнейших патриархатов, в Одессу, где он совершил богослужение вместе с митрополитом Одесским и Измаильским Агафангелом. Феодор II сделал очень важные и принципиальные заявления.
Это важнейший посыл всем остальным поместным церквам. Мы видим реакцию и Польской, и Сербской церквей, более сдержанную, насколько можно понять из публикаций, позицию Болгарской церкви. Позиция выкристаллизовывается, нам нужно еще некоторое время подождать, и мы получим уже довольно скоро общую картину.
«Известия»: Если большинство поместных церквей поддержит РПЦ, то останутся только Константинополь с Украиной? И каков шанс, что по этому вопросу будет собран Всеправославный собор?
Александр Волков: Видимо, да. Сложно сказать, какой шанс, но перспективы для этого есть. Русская православная церковь призывает к обсуждению этого вопроса всеми поместными церквами. Предположить, что кому-то это кажется неважным, совершенно невозможно, потому что такого рода прецедент может возникнуть и с любой другой поместной православной церковью.
Мы знаем, что серьезные конфликтные ситуации существуют в других поместных церквах, почти везде связанные с националистическими движениями: и на Балканах, и в Грузии. Если этот прецедент всё же будет окончательно реализован, то повлечет за собой чрезвычайные последствия для мирового православия.
Алексей Светозарский: Раскол грозит православной диаспоре — приходам Русской православной церкви за рубежом, значительную часть прихожан которых составляют трудовые мигранты с Украины. Уже после майдана в пастве было разделение, кто за Запад, кто за Восток. Наши священники все политические распри и разговоры выставляли за церковную ограду. Сейчас ситуация может усугубиться, если появятся параллельные структуры.
Я смотрел полностью трансляцию парада в Киеве, посвященного Дню независимости, и обратил внимание на первую часть, идеологическую, в которой увидел выстраивание очень примитивной националистической идеологии с разрыванием всяких связей с прошлым, не только с советским.
На официальном мероприятии присутствовали представители УПЦ, был владыка Онуфрий. Президент Порошенко, не стесняясь его присутствия, с трибуны говорил: «Мы не потерпим церкви, которая денно и нощно молится за чужую власть и чужое войско». Порошенко вообразил себя равноапостольным Константином Великим и лепит новую церковную структуру.
При этом откровенно лжет. Нигде особое молитвенное прошение за российскую власть и воинство не возносится за богослужением. Украинские православные молятся «о богохранимой стране» и «воинстве ея», то есть за власть и воинство своей Украины.
Сергей Волков: Похоже, ходатайствует об автокефалии не столько раскольническая церковь, сколько украинский президент. У него это идея фикс, потому что он рассчитывает получить от этого политические дивиденды.
«Известия»: Как могут развиваться дальнейшие события по оптимистическому и пессимистическому сценариям?
Алексей Светозарский: Христиане оптимисты. Мы должны надеяться, молиться о вразумлении патриарха Варфоломея, несмотря на то что евхаристическое общение с ним прервано, помнить, что мы находимся в молитвенном и пока евхаристическом общении с духовенством и мирянами этой церкви.
Пессимистический сценарий — просто будем готовы к этому. Церковь пережила много потрясений и испытаний за свое многовековое существование. Важно выработать внутри церкви адекватные меры, но с определенной последовательностью, и здесь проявлять малодушие не следует.
Сергей Волков: Я исхожу из того, что автокефалия будет дана, и не думаю, что это можно остановить, потому что это политически обусловленный процесс, а не церковно-духовный. Оптимистический сценарий заключается в том, что большинство поместных церквей действительно осудит эту акцию. А на самой Украине значительного перехода в лоно автокефальной церкви приходов не произойдет. Таким образом, акция константинопольского патриарха в пользу самостийников получит моральное осуждение среди православных разных стран, а Порошенко и украинские националисты ничего существенного не приобретут.
Пессимистический сценарий сводится к тому, что, вопреки ожиданиям Московской патриархии, большинство православных поместных церквей не решится однозначно высказать свое осуждение. Может быть, лишь некоторые выскажутся. А на Украине УПЦ потеряет до половины приходов. Случаи захвата храмов будут иметь систематический характер и будут многочисленными. В самом худшем варианте те, кто не перейдет, юридически будут поставлены в неполноправное положение. Это особенно вероятно в том случае, если удастся добиться перехода хотя бы половины приходов УПЦ в лоно создаваемой автокефалии.
«Известия»: В СМИ пишут, уже по приходу в неделю перетекает.
Сергей Волков: Да, но их там тысячи. Четыре в месяц, несколько десятков в год. Какое-то количество в любом случае перетечет, но если перетечет хотя бы половина, то, учитывая и раскольнические приходы, это будет означать, что большая часть будет принадлежать новой автокефалии, а УПЦ будет меньшинством, которое можно дискриминировать. Тогда как большинство юридически дискриминировать очень трудно. Но раскол сохранится в любом случае.
