Поэма о гипсе
От международного аэропорта Франкфурта-на-Майне, крупнейшего в Германии, до городка Перль по знаменитому немецкому автобану и его дублерам, куда приходилось сворачивать из-за пробок, около 250 км.
По обеим сторонам шоссе мелькают рощи буковых деревьев и перелески, за которыми — холмистая равнина, нарезанная аккуратными террасами виноградных полей. В сентябре, когда созреет урожай, местные виноделы, из поколения в поколение передающие и тщательно оберегающие секреты фамильных рецептов, начнут изготовление из различных сортов винограда знаменитые мозельские вина.
Лишь однажды буколический пейзаж ненадолго сменяется другой картинкой: вместо зеленой равнины, сливающейся на горизонте с прозрачно-голубым небом, как бы в сизом тумане возникают дымящие трубы, рядом с промышленными корпусами высятся металлические конструкции. Этот вид из окна автомобиля как короткий наглядный урок экономической географии: земля Саар — не только вино, но и металлургическое производство. А потом снова буки, виноградники, просторы…
И так до самого Перля на юго-западе страны, там, где сходятся границы Германии, Люксембурга и Франции. С населением около 8 тыс. жителей городок, который не на каждой, даже подробной, немецкой карте отмечен, своего рода знаменитость: именно здесь родилась технология производства строительных и отделочных материалов, известная сегодня в мире собирательным понятием —
КНАУФ-листы.
Кипящий камень
Начало «гипсовой биографии» компании — 1932 год прошлого столетия. Сыновья Маттиаса Кнауфа, работавшего до Первой мировой войны маркшейдером на шахте в Лотарингии, а после ее окончания, когда Лотарингия вновь отошла Франции, переехавшего с семьей в местечко Веллен, Альфонс и Карл пошли по стопам отца. В Берлинском техническом университете они прилежно изучали горное дело и получили инженерное образование. Но применить полученные знания никак не получалось. Это было время жестокого экономического кризиса, когда миллионы немцев, в том числе квалифицированные специалисты, оказались безработными в своей стране, поверженной Версальским договором.
Однако дипломированные инженеры не теряли оптимизма. Размышляя о том, как изобрести нечто, что позволило бы осуществить прорыв в горном деле, они обратили внимание на гипс. Это было как озарение, хотя, честно говоря, вряд ли Альфонс и Карл тогда представляли, что сделали открытие, которому будет суждено совершить переворот во всей строительной индустрии, в ту пору еще не существовавшей.
Гипс — природный камень, который образовался десятки миллионов лет назад в результате испарения Мирового океана, обладает уникальным свойством: при нагревании содержащаяся в нем химически связанная вода выделяется из кристаллической решетки. Такой обожженный гипс легко может быть превращен в порошок. Но если в породу, имеющую в зависимости от примесей разные цвета — белый, светло-серый, желтоватый, наоборот, добавить воды, она связывает кристаллическую решетку, делая минерал неломким. Причем твердеющему составу можно придать любую форму.
Эти свойства были открыты в Древнем Египте за 5–4 тысячелетия до н.э.
Податливым и в то же время прочным материалом скрепляли каменные плиты пирамиды Хеопса и некрополя в селении Саккара к югу от Каира протяженностью 7 (!) км. Гипс применялся и для установки саркофагов, связывания отбитых кусков, заполнения пустот. А в быту первые, наверное, на свете умельцы изготовляли из него декоративные вазы, блюда, сосуды.
Любопытно, что, используя гипс для возведения самых грандиозных сооружений в истории человечества, древние египтяне названия самого этого минерала не знали. Слово «гипс» происходит от греческого «гипсос» — «кипящий камень» и появилось лишь в V веке до н.э. Из гипса мастера Эллады делали лепнину, доведя сооружения колонн и пилястров с различными украшениями до совершенства, которым восхищаются туристы, приезжающие в Грецию, и посетители сегодняшних музеев.
А своим распространением в Европе гипс обязан римлянам. Уже в позднее Средневековье — в XV веке он широко применялся для оштукатуривания домов как защиты от пожаров. История хранит любопытный факт: во Франции гипс добывали к северу от Парижа в районе холма Монмартр. Гипсовые шахты у подножия холма просуществовали до XVIII века, дав название термину «парижская штукатурка». Так что у французской столицы высокой моды вполне «рабочая родословная».
По обе стороны реки
Но вернемся к двум безработным немецким инженерам, которые, располагая в силу трудных обстоятельств достаточным количеством свободного времени, в поисках гипсового камня пешком исходили окрестности городка Перль на правом берегу Мозеля и исследовали местность по другую сторону реки.
Их упорство было вознаграждено первой удачей: в 1932 году около деревни Шенген они обнаружили месторождение гипса высокого качества, которым, как оказалось, владел зажиточный виноторговец Бейзель. Подписав с ним соглашения о разработке рудника, братья начали снабжать неочищенным гипсом цементные предприятия промышленных районов Рура и Вестфалии. Следующим этапом стало приобретение на аукционных торгах небольшого предприятия по производству известняка в Перле.
Молодые инженеры переоборудовали его под изготовление гипса, который перевозили на пароме из Шенгена. Первая в их жизни собственная фирма называлась «Рейнское гипсовое и горнодобывающее производство братьев Кнауф».
…От Большого Перля, вобравшего в себя все окрестные деревушки, проселочная дорога, идеально заасфальтированная не хуже первоклассного автобана, через какие-то 10–15 минут приводит к заводской площадке. Одноэтажное здание, обновленное белой штукатуркой, соседствует с постройкой под двухскатной крышей с потемневшим от времени кирпичным фасадом красно-бурого цвета. Это тогдашнее заводоуправление и завод, который положил начало «гипсовой одиссее» будущей империи КНАУФ.
Предприятие действующее и, разумеется, внутренняя «начинка» здания — его производственные линии — современная. В нынешней «семье» заводов компании, функционирующих по всему свету, оно — самое маленькое: в год производит всего 15 тыс. т штукатурки пяти видов, которая востребована немецкими потребителями, а также идет на экспорт в соседние Францию и Люксембург.
Что касается сохранения внешнего вида кирпичной постройки, то это не абстрактное пристрастие международной группы КНАУФ к старине. Здание — как первое дитя, любящие родители которого берегут вещи младенца. Поэтому в стенах, где когда-то Альфонс и Карл, просиживая часами, чертили схемы оригинальных конструктивных решений, и сегодня можно увидеть их рабочий стол, тиски, верстак.
У хозяйки люксембургского кафе
Кроме инженерных дел нужно было вести бухгалтерию, писать и подписывать различные документы. А подходящего помещения у братьев не было. Зато совсем неподалеку – по левую сторону Мозеля находилось кафе мадам Оудиль-Клоден, у которой было редкое французское имя Леони («Львица»).
Но мадам вовсе не была суровой по отношению к симпатичным молодым людям, которые сделались ее постоянными клиентами. Она не только помогала Альфонсу и Карлу производить финансовые сверки, но порой ссужала им необходимые суммы, когда у начинающих предпринимателей случались затруднения с деньгами.
Чтобы взглянуть на бывший «офис» братьев Кнауф, нужно переехать по мосту через реку Мозель в Великое Герцогство Люксембургское, а проще Люксембург и, миновав табличку «Шенген», остановиться буквально в нескольких десятках метров напротив дома 52 по Waisser Strooss — Белой улице.
Во второй половине ХХ века безвестное когда-то поселение стало мировым брендом благодаря тому, что в 1985 году на прогулочном корабле «Принцесса Мария Астрид» у деревни Шенген было подписано соглашение «О постепенной отмене проверок на общих границах», дополненное через пять лет основной Шенгенской конвенцией.
А заведение мадам Оудиль-Клоден, где она гостеприимно принимала Альфонса и Карла, оказалось вовсе и не кафе, как гласит старинная вывеска, а обыкновенным пабом, по-нашему, пивной. В витрине под стеклом выставлен прейскурант горячительных напитков, имеющихся в наличии помимо пива. Во внушительном перечне на люксембургском языке (оказывается, есть и такой) значится в неудобоваримой транскрипции порция водки «Товарищ» за €4. Впрочем, те, кто производил лингвистическую операцию перевода этого слова с русского, заслуживают снисхождения. Ведь ни в одном языке, кроме нашего великого и могучего, нет буквы и звука «щ».
Пышногрудая мулатка за стойкой бара откупорила мне бутылку с названием бренда, который крупными буквами значится на уличной вывеске. Один из 500 сортов производимого и наиболее рекламируемого в Великом Герцогстве пива оказался питием довольно безвкусным. Зато барменша на мой вопрос сообщила, что она из Португалии. Это позволило на знакомом мне языке продолжить беседу и узнать, что дела идут неплохо. А судя по количеству увиденных завсегдатаев заведения в дневное время буднего дня, можно было сделать заключение, что пивная весьма популярна среди лиц мужского пола деревушки, насчитывающей меньше тысячи жителей.
О судьбе самой мадам Оудиль-Клоден ничего не известно. Кто знает, довелось ли ей испытать чувство сопричастности тому, что молодые талантливые инженеры, которым она бескорыстно помогала, спустя годы прославили свою фамилию, ставшую мировым брендом.
Как птица Феникс
Если провести пунктирную линию жизни братьев после окончания Второй мировой войны, в их судьбе, неразрывно связанной с гипсом, был и драматичный период крушения всего созданного. И только благодаря упорству и предпринимательскому таланту Альфонса и Карла произошло возрождение бизнеса из руин, его успешное развитие. Их дело продолжило следующее поколение семьи Кнауф — старшие сыновья братьев Николаус и Балдвин. В последнее время встали у руля международной группы КНАУФ и отвечают за ее политику управляющие компаньоны — сын Балдвина Александр Кнауф и Манфред Грундке.
Драматический период, о котором идет речь, — годы после безоговорочной капитуляции Германии, когда ее города были в руинах, многие предприятия разрушены. В силу ряда обстоятельств Альфонс и Карл потеряли право на основанную ими фирму, их заводы передали в управление третьим лицам.
Но уже в 1947 году братья вернули предприятия в свою собственность и смогли активно участвовать в возрождении строительной отрасли, расширить собственное производство. А после создания в 1949 году Федеративной Республики Германия и начавшегося в стране экономического бума компания КНАУФ, как птица Феникс, возродившаяся из пепла, не только восстановила свои прежние позиции, но и стала завоевывать рынки в Европе, а затем и по всему миру.
К концу пятидесятых годов прошлого столетия одним из центров гипсовой промышленности КНАУФ становится уютный городок Северной Баварии Ипхофен с населением всего несколько тысяч человек. Там строится два завода — по производству гипсовых смесей и по производству гипсокартонных листов. А в августе 1967 года, когда штаб-квартира компании окончательно обосновалась в Ипхофене, для своих офисных помещений она приобрела трехэтажное здание, выходящее на Рыночную площадь — Marktplatz.
С этого старинного дома в стиле барокко начинается удивительная история, связавшая компанию по производству строительных материалов с мировым искусством.
Шедевры со всего мира — в одном музее
В конце XVII столетия на руинах существовавшего на этом месте трактира городской совет распорядился выстроить по тогдашним меркам целый дворец. В нем снова разместилось питейное заведение, названное «У человека, закованного в латы», вероятно, чтобы посетители, уходя, не забывали о возможности подраться, как это было во времена рыцарских турниров. Но средств на содержание огромного здания у города не хватало, и в нем поселился принц-епископ Иоганн Шёнборн. Он превратил помещения своего владения в винодельню и заодно вершил в нем суд.
Потом дом многократно переходил от одного владельца к другому, пока в 1810 году окончательно не стал собственностью правительства Баварии. Полтора столетия он использовался как судебное помещение, затем бюро по аренде недвижимости, и, наконец, в нем разместилось управление лесным хозяйством. В августе 1967 года компания КНАУФ выкупила старинное здание для размещения своих офисов. Но ему была предназначена совсем другая судьба.
Отправляясь в обычную туристическую поездку по Египту, Альфонс и Карл намеревались просто отдохнуть от повседневных дел и забот. Вышло по-другому. Они рассматривали в музеях рукотворные памятники, созданные древними египтянами, и размышляли: многим ли выпала возможность побывать кроме Египта в других музеях мира на разных континентах и воочию увидеть выставленные там экспонаты, свидетельства расцвета и упадка исчезнувших цивилизаций и культур: Месопотамии, Рима и Греции, Персии, Индии, Америки до ее колонизации?!
А что если, сделав точные гипсовые копии этих бесценных предметов, найденных археологами, собрать их в одном месте и открыть для всеобщего обозрения?! Так возникла идея создания в стенах офисного дома частного музея компании
КНАУФ, единственного в своем роде не только среди европейских собратьев, но, пожалуй, и во всем мире.
На ее воплощение в жизнь ушло несколько лет. Альфонс и Карл разработали свой оригинальный способ отливки абсолютно идентичных подлинникам реплик из гипса. Десятки их помощников отправились в разные страны и на разные континенты, чтобы снять гипсовые копии с сохранившихся памятников древности, чего нельзя было сделать непосредственно в музейных залах и хранилищах. Так произошло со слепком стены знаменитого храма Ангкор-Ват в Камбодже.
Музей в маленьком Ипхофене открылся в 1983 году. Среди 205 экспонатов посетители имеют возможность воочию увидеть рельеф столба со сводом законов вавилонского царя Хаммурапи (оригинал в Лувре), посмотреть на камень Розетты – привезенную из Британского музея в Лондоне точную копию каменной плиты с древнеегипетскими иероглифами, слепок с пограничного камня времен египетского фараона Сенусерта III – сам камень хранится в Египетском музее Берлина…
В 2010 году трехэтажное здание украсилось современной пристройкой кубической формы из светло-коричневого песчаника — центральным входом в залы, где устраиваются временные тематические экспозиции. Были выставки, посвященные истории чая и шоколада, хрусталя и фарфора, традиций Японии и верований Тибета. Сейчас музей показывает предметы из берлинской коллекции знаменитого ученого-археолога Генриха Шлимана, открывшего сокровища Трои. По этому случаю на Рыночной площади Ипхофена даже сооружен внушительный троянский конь.
Вот и получается, что гипс, прекрасный строительный материал, ставший на многие века и продолжающий быть спутником технического прогресса человечества, причастен к высокому искусству. Конечно же, к архитектуре тоже. Ведь именно благодаря гипсу возникли архитектурные стили, сменявшие друг друга: классицизм и барокко, ренессанс и рококо, ампир и модерн. Не забудем и о литературе.
В книге «Четвертое измерение» Дмитрий Сергеевич Лихачев написал такие строки: «Когда читаешь прозу Пастернака, начинаешь понимать его стихи, их насыщенность чувством. Это как бы отпечаток монеты в гипсе: гипс — сознание Пастернака, монета — окружающий мир». Так великий российский просветитель сравнил благородный минерал, запрятавший в себя тайну своего предназначения, с творчеством великого поэта, полным неразгаданных внутренних смыслов.
Владимир Высоцкий посвятил гипсу шуточную на первый взгляд, а на самом деле философскую песню-крик о том, как он лежит в больничной палате с загипсованной душой. Вот строфа из его «Баллады о гипсе»:
«Под влиянием сестрички ночной
Я любовию к людям проникся,
И, клянусь, до доски гробовой
Я б остался невольником гипса!»
И коли зашла речь о медицине, то и ее обогатил пришедший из глубины веков белый камень. Достаточно назвать имя великого русского хирурга Пирогова, который изобрел гипсовую повязку.
Но, как говорится, это уже совсем другая история.
Если же от высокого искусства, архитектуры, литературы и медицины вернуться к прозе буден — применению гипса в промышленном масштабе, чем семейная фирма КНАУФ занимается в России вот уже четверть века, то в хронике ее восхождения по лестнице успеха от первого заводика в Перле до почетного места среди лидеров российской индустрии строительных материалов этот юбилей — особо значимая дата.
