Введенные Гоcдепартаментом США санкции против России — попытка перехватить инициативу в рестрикционной «войне» у законодателей — американского конгресса. Те еще в начале августа внесли соответствующий законопроект, который объединял бывшие, уже принятые, отвергнутые меры и некоторые новые ограничения. Важно то, что любая администрация США всегда выступала против оформления санкций в виде законов и старалась сохранить их в качестве гибкого инструмента внешней политики.
В отличие от санкций конгресса, которые вводятся в связи с так называемым вмешательством России в выборы-2016 и для предотвращения «вмешательства» в предстоящие выборы, введенные 22 августа ограничения связаны с «делом Скрипалей» и якобы использованием РФ химического оружия за пределами своей страны. И здесь получается, что президента Дональда Трампа фактически дистанцируют от прежней санкционной деятельности, поскольку предыдущие меры, принимаемые конгрессом и связанные с выборами, так или иначе бросают тень на главу Белого дома, ограничивая его внешнеполитические возможности в отношении Москвы.
При этом первый пакет заявленных санкций ничего принципиально нового не содержит. Многие меры и так уже много лет применяются Соединенными Штатами. Например, запрещение экспорта в Россию продукции двойного назначения вводилось еще при Бараке Обаме. И даже до этого существовали ограничения на продажу в РФ различного рода компонентов, которые могут быть использованы в производстве вооружений. А если смотреть в историю, то такого рода запреты существовали еще в советское время.
Второй же этап введения санкций Вашингтоном ставится в зависимость от «поведения России» во время ноябрьских промежуточных выборов. Будет ли он реализован, нам только предстоит узнать. Но если давать оценку последним событиям, то совершенно очевидно, что новые санкции — очередной результат внутренней американской борьбы. И уже не просто между демократами и республиканцами, а между исполнительной и законодательной властью. Безусловно, введенные ограничения повлияют на обсуждение внесенных ранее законопроектов. Другое дело, что даже представитель республиканского большинства в сенате Митч Макконнелл успел заявить: хотя он и поддерживает рестрикционную политику, все подобные законопроекты должны быть рассмотрены уже после ноябрьских выборов. Поэтому до 6 ноября вряд ли какие-то из этих санкционных программ будут слишком рьяно реализовываться американской администрацией.
Когда американские президенты встают перед необходимостью принять серьезное внешнеполитическое решение, у них есть три варианта действий. Первый — дипломатический, второй — политический с привлечением экономических рычагов давления, третий — силовой. Санкции воспринимаются как своего рода золотая середина. Поэтому экономические ограничения всегда использовались американскими политиками как инструмент влияния и будут использоваться дальше.
Пожалуй, главный вопрос: насколько санкции эффективный инструмент для достижения целей? Учитывая, что США печатают мировую резервную валюту, а сделки мировой торговли проходят через американские банки, возможностей экономического воздействия на другие страны у американцев гораздо больше, чем у любой другой страны. Вопрос эффективности довольно щекотливый и сложно измеримый. Однако нанести вред какому-либо государству они вполне способны. Взять хотя бы для примера реакцию европейского бизнеса на иранскую проблему. Многие компании, которые имеют счета в банках США или используют американский рынок, вынуждены уступать требованиям Вашингтона. Ведь для них потеря американского рынка выглядит куда серьезнее необходимости уйти из Ирана. Другое дело, что никакие ограничения не заставили Тегеран скорректировать свою политику. Но при этом, безусловно, замедлили экономическое развитие Ирана.
Между тем Европа не торопится в полной мере следовать заданному американцами курсу. До сих пор европейские союзники Вашингтона считали, что находятся в идейном, политическом и военном альянсе с США. А раз, с точки зрения европейцев, речь идет об альянсе, то и другая сторона должна учитывать интересы своих союзников. Но сейчас в ЕС увидели, что американцы ставят свои интересы гораздо выше союзнических и даже готовы возводить экономические барьеры против партнеров и вводить пошлины. И какой же им смысл полностью следовать в этом русле? Там, где они были едины, соглашаясь порой с вынужденными мерами, европейцы это воспринимали как необходимую жертву. Однако сейчас, когда Америка всячески показывает, что сама ничего подобного делать не собирается, Европа больше не готова идти на жертвы.
То есть если США не хотят учитывать интересы Европы, а санкции против России наносят ущерб вовсе не американской, а европейской экономике, то не думаю, что теперь европейские лидеры будут так же безоглядно следовать за Вашингтоном. Хотя маневрировать, безусловно, будут, как это случилось с Ираном. Ведь, с одной стороны, Европа пообещала защиту европейскому бизнесу от американских санкций. А с другой стороны, она не может заставить свои компании остаться на иранском рынке.
В любом случае ситуация с торговыми войнами и стремлением Соединенных Штатов защитить свои интересы, чего бы им это ни стоило, заставляет европейцев дважды, а может, и семь раз подумать, прежде чем вводить какие-то новые ограничения.
Автор — директор Фонда изучения США имени Франклина Рузвельта при МГУ
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
