Алексей Красиков: «Выход «Сибири» в плей-офф — минимальная задача»
В сборе олимпийской сборной России, прошедшем в начале августа в Сочи, принимал участие вратарь «Сибири» Алексей Красиков. Последние три года он успешно конкурировал с кумиром новосибирских болельщиков чехом Александром Салаком, который минувшим летом перебрался в ярославский «Локомотив». Зимой голкипер даже приглашался на «Матч звезд» Континентальной хоккейной лиги (КХЛ) в Астане. Теперь биться за статус первого номера 22-летний хоккеист будет с канадцем Дэнни Тэйлором.
Во время предсезонного турнира Sochi Hockey Open Алексей Красиков дал интервью «Известиям», в котором рассказал о работе под руководством нынешнего главного тренера «Сибири» Владимира Юрзинова и его предшественника Павла Зубова, причинах поражения от «Трактора» (1:4) в последнем матче регулярного чемпионата прошлого сезона, своих кумирах в НХЛ, тренировочном лагере в Финляндии и перспективах попасть в национальную сборную.
— Вы проводите третью полноценную предсезонку в «Сибири» при третьем главном тренере. Для вратарей разница в подготовке ощутима?
— У Новосибирска всегда остается свое лицо, свой стиль игры. Каждый тренер вносит свои коррективы, но в целом система претерпевает незначительные изменения. При ком-то мы больше погружались в оборону, при ком-то в нападение, где-то искали баланс. В предсезонке мы больше работаем с тренером вратарей Константином Капкайкиным. Он дает нам специализированные упражнения для голкиперов — на развитие координации, выносливости, реакции. Где-то делаем «корсет» тела: спину, пресс. Наша тренировка немного отличается от тренировки игроков, но большую часть мы делаем вместе, чтобы вывести общую физическую подготовку на должный уровень и быть готовым в любой момент выйти на лед, помочь команде в любой ситуации.
— Работа под руководством Владимира Юрзинова отличается от системы подготовки времен Андрея Скабелки и Павла Зубова?
— Та же коммуникация между главным тренером, тренерами защитников и вратарей, что и раньше. С новым тренером защитников Алексеем Кривченковым я работал еще в «Сибирских снайперах» (фарм-клуб «Сибири» в Молодежной хоккейной лиге (МХЛ). — iz.promo.vg). Мы обсуждаем, как сыграть в той или иной ситуации при выходе «три в один», «три в два», «два в один», «один в один», при ситуациях атаки с угла или игр в большинстве и меньшинстве. Мы объясняем, как нам удобно, он говорит, как видит ситуацию. В итоге приходим к единому мнению, как не пропустить.
— С Зубовым, когда он тренировал защитников, было так же?
— У нас всегда была коммуникация с защитниками и их тренером — проводили общие собрания, обсуждали, как сыграть вратарю в том или ином аспекте, как при этом сыграть защитнику. Например, обсуждали, когда защитники при броске должны ложиться под шайбу, а когда — освобождать вратарю пространство. Иногда легче ловить чистый бросок, нежели отражать его после блокировки защитником. Это очень усложняет задачу, потому что вратарь не видит момент броска. Иногда защитнику лучше отойти, перекрыть дальний угол, чтобы оставить бросающего один на один с вратарем. Тогда я смогу предположить полет шайбы и спокойно нейтрализовать угрозу.
— Зубов в общении с вами использовал те же афоризмы, что и на пресс-конференциях?
— Это больше для журналистов, для пресс-службы — красивые фразы для интервью. У нас всё было четко и по делу, всегда конкретно по работе. Только конструктивный диалог — как убрать плохие моменты и создать хорошие. Всё было заточено на хоккейную тему. Не было времени для афоризмов и красивых фраз.
— Он изменился, став главным тренером?
— В роли помощника человек может общаться с игроками в неформальной обстановке, больше уделять внимание индивидуальному разговору. Когда человек становится главным тренером, возрастает груз ответственности — нужно отвечать за всех. Естественно, это стрессовая ситуация, человек становится более вдумчивым, ему приходится думать, как сыграет вратарь, какой из голкиперов и под какую команду больше подойдет, какие пары защитников поставить. У Зубова стало уходить больше времени на полный анализ игры, он стал больше думать о результате. Тренер защитников отвечает за оборону и может работать круглые сутки только с определенной частью игроков, а главный тренер должен следить за всем. Это дополнительная нагрузка. Но я могу сказать, что мне всё очень нравилось при работе с ним.
— Когда в середине прошлого сезона команду возглавил Юрзинов, клуб совершил рывок в таблице. Что пошло не так в последнем матче с «Трактором» (0:2), из-за которого «Сибирь» лишилась плей-офф?
— Такое бывает — это хоккей. Ты вроде выигрываешь, всё идет хорошо, потом один-два переломных момента — что-то где-то ломается, и команда перехватывает инициативу. Тут надо было находить в себе силы, переламывать игру. С приходом Владимира Владимировича мы стали немного больше играть в нападении, развязались руки у форвардов, начали больше играть командой. В результате во второй части сезона мы набрали колоссальное количество очков, но, к сожалению, всего одного очка не хватило, чтобы попасть в плей-офф. На матч с «Трактором» все выходили заряженными на победу, но в хоккее ничего нельзя заранее предугадать. Возможно, надо было быть спокойнее. Нас немного выбила из колеи олимпийская пауза. Перед ней мы были в идеальной форме. Три недели олимпийского перерыва — это половина летней предсезонки. После матча с «Трактором» было очень обидно, досадно. Настоящее опустошение. Минут 20 просто сидели молча — ни у кого не находилось слов, никто не хотел, чтобы сезон заканчивался так рано. Летом каждый сделал выводы. Многие ребята поехали на сборы: кто в Канаду, кто в Финляндию, кто в Швецию или в Чехию. Кто-то — в Сочи. Все работали с тренерами индивидуально, чтобы прибавить, выйти на новый уровень. Сейчас все понимают, что нам однозначно надо выходить в плей-офф — это минимальная задача.
— Вы тоже занимались индивидуально?
— В этом году съездил на два тренировочных сбора в Финляндию, чтобы узнать что-то новое, усовершенствовать свою игру, поработать над недостатками. Считаю, что плодотворно провел время. Сейчас стараюсь выйти на пик формы к старту чемпионата.
— С кем вы занимались в Финляндии?
— Владимир Юрзинов посоветовал мне лагерь, в котором сам обычно работает в межсезонье. Именно в этот лагерь восемь лет ездил мой близкий друг Саша Георгиев, ныне вратарь «Нью-Йорк Рейнджерс». Сказал, что финны очень дотошные, расскажут много нового о подготовке и разминке, работе на льду, зональной работе. Там очень хорошие бросающие, помогают корректировать и технику, и ментальную составляющую игры: как правильно мыслить на льду, настраиваться, проводить мозговые тренировки, визуализировать свои действия. Я съездил в лагерь Фредрика Норрены — воспитанника Юрзинова. Это великий вратарь, играл в НХЛ, был финалистом Олимпиады, выигрывал с «Ак Барсом» Кубок Гагарина. Много нового почерпнул от него. Приехал в «Сибирь» в хорошей форме и начал работать уже с командой, с нашим тренером вратарей.
— Финские тренеры отличаются от российских?
— У финнов всё построено на технике работы на льду, не очень много физической подготовки. Она у них довольно специфическая, так как большинство вратарей играют очень мобильно и быстро — взять, например, Юху Метсолу из «Салавата Юлаева». Он безумно быстрый голкипер. Я попросил Норрену, чтобы он мне делал замечания — хотел узнать, как они играют. На это последовал ответ, что мне можно добавить некоторые моменты из финской школы, чтобы улучшить мою игру, но переучивать меня отказались. Невозможно научить всех играть одинаково, нужно добавлять в игру отдельные моменты, которые помогут ее улучшить, модернизировать. Сделать меня более собранным, наладить движение в воротах, чтобы я тратил меньше энергии. Всё очень разумно, спокойно — хороший подход. В Новосибирске Константин Капкайкин очень грамотно «поставил» мне голову и подтянул мою физическую форму. Несколько лет назад она была очень плохой — было чересчур много лишнего веса. Капкайкин остался со мной на всё лето, не поехал отдыхать. Мы три месяца работали в Новосибирске — с конца сезона и до старта чемпионата: сбрасывали вес, набирали форму. Он готовил меня к моему первому чемпионату КХЛ, когда у Салака была дисквалификация. Я ему за это безумно благодарен. Могу сказать, что я обязан ему тем, что начал играть в КХЛ.
— А где вы вес набрали?
— Я его еще лет с десяти набирал.
— Физическая склонность к полноте?
— Есть такое, любил поесть. Константин Геннадьевич мне объяснил: «Ты будешь гораздо быстрее и мобильнее, не будешь уставать. Это нужно, чтобы избежать ситуации, когда ты два периода играешь прекрасно, а в третьем нас душат, счет 1:0 — надо всё ловить, чтобы выиграть. А у тебя сил нет. Нужно хорошо поработать, чтобы ты был не просто вратарем, а стараться стать первым номером, всегда и везде быть лучшим». Капкайкин привил мне желание становиться лучше каждый день, всегда выкладываться на 100%, биться до конца: «Пока шайба не пересекла линию ворот, игра не закончена. Если есть малейший шанс ее достать, делай всё возможное. В итоге никого не будет волновать, как ты ее поймал, — всех будет волновать, поймал ты ее или нет. Никого не будет волновать, сколько ты пропустил, если команда выиграла, а ты в важный момент сделал ключевые сейвы, помог ей взять три очка. В итоге именно этих очков может хватить или не хватить для достижения определенного результата».
— Сколько лишних килограммов у вас было, когда вы начинали работать с Капкайкиным?
— За три месяца мы сбросили около 26 кг. У меня вес было около 116 кг, сбросили до 90, а потом я еще скинул до 86 кг. Но мы пришли к мнению, что мой игровой вес — 92–94 кг. Так мне комфортно двигаться и достаточно энергии. До этого я был очень тяжелым. Быстро уставал, медленно двигался, но всё пришло — через тяжелую работу.
— Чтобы сбросить вес, была специальная диета или исключительно физические упражнения?
— Как говорит Константин Геннадьевич: «Рот зашей». Я утрирую, конечно. С доктором поговорили — наладили правильное питание, никакой жесткой диеты. Пять-шесть раз в день ел. Ел больше, чем раньше, разогнал метаболизм. Питался правильно, никаких сладостей, газировки. Обычная хорошая еда — вареная курица, рис, гречка, супы, протеиновый изолят. Всё это дало результаты довольно быстро.
— На кого из известных коллег вы ориентировались в детстве? Кто для вас был образцом, чью технику, возможно, вы пытались копировать?
— В детстве мне безумно нравился Хенрик Лундквист, потому что я в 2006 году попал на его матч и сразу загорелся. «Нью-Йорк Рейнджерс» тогда играл с командой Ильи Ковальчука «Атланта Трэшерз». Я сразу увидел особенный стиль игры Хенрика. В НХЛ только он играет в таком стиле. Мне очень нравилось, но со временем я понял, что в таком стиле я играть не смогу, нужно равняться на более габаритных вратарей, которые играют по позиции, больше читают игру, чтобы минимизировать затраты энергии. Сейчас мне очень нравится вратарь Коннор Хеллебайк из «Виннипег Джетс». Он грамотно использует свои габариты, хорошо двигается, минимизирует отскоки.
— Как случилось, что в 2006 году вы оказались в Нью-Йорке?
— Тогда я играл в команде ХК «Центр». Поехали на турнир, и нас отвезли посмотреть на игру профессионалов, мастеров. Я был очень счастлив. Непередаваемая атмосфера — 18 тыс. человек, трибуны ревут, бурлят. Это очень круто. Сравнить можно только с нашими новосибирскими болельщиками.
— Вы родились и выросли в столице. Тяжело было адаптироваться к Сибири, будучи коренным москвичом?
— Первые три дня я не понимал, в какой город приехал, — я его не видел. Привезли ночью, а жил я на базе. Когда пошел погулять, понял, что в Новосибирске очень хорошие люди — все добрые, приветливые. Понравился климат: он почище, посуше. Со временем нам с женой безумно понравилось жить в этом городе, так как все люди здесь больны хоккеем. Есть хорошие парки, чтобы гулять, много мест для развлечений, культурного досуга. Всё, что нужно для отдыха, есть. Всё, что нужно для работы, тоже имеется. Поэтому я даже не заметил переезда из одного города в другой. Скажу больше: Новосибирск для меня стал вторым домом наравне с Москвой. Нет желания побыстрее уехать в конце сезона. Мне нравится в Новосибирске — хороший город, хорошие люди. Мы довольны.
— Как вы видите свои перспективы в национальной команде после вызовов в олимпийскую сборную?
— Это решать только тренерскому штабу сборной. Мне бессмысленно что-либо загадывать. Моя работа простая — вышел, лови шайбу, приноси победы команде. Если я буду делать это хорошо, уверен, тренерский штаб сборной меня заметит и будут вызовы. Буду делать плохо — меня отовсюду выгонят, я закончу с хоккеем. Третьего не дано. Либо играешь и помогаешь команде победить, либо всё идет прахом и приходится принимать кардинальные меры, чтобы перезагружать карьеру. Я сконцентрирован только на игре, а будет следующий вызов в сборную или не будет, решать не мне. От меня зависит конкретный результат.
— «Сибирь» в каждое межсезонье покидают лидеры команды. Ощущаете себя старожилом?
— Немного. Ведь я в Новосибирске уже четыре года, но до таких китов «Сибири», как Костя Алексеев, мне еще довольно далеко. Сколько лет он отдал новосибирскому хоккею. Или Степа Санников, который, к сожалению, покинул команду. Вот они действительно старожилы, больше десяти лет отдали команде, не одну сотню матчей провели, не один зуб за нее на льду оставили. Они — хранители новосибирского хоккея. И как можно чувствовать себя стариком в 22 года? Если бы мне было 32 и я всю карьеру провел в Новосибирске, тогда, вероятно, я чувствовал бы себя старожилом.
Подписывайтесь на наш канал «Известия СПОРТ» в Twitter
