Они вас научат

Как глубоко работодатели могут зайти в формулировании требований к выпускникам вузов, должно ли быть у них право фиксировать эти требования? О том, как они видят решение проблемы готовности выпускников вузов к вызовам, стоящим перед реальным бизнесом, нам рассказали представители вузов и аналитических организаций.

Семь раз проверь

Часто можно услышать сетования предпринимателей на низкий уровень подготовки молодых сотрудников — мол, ничего не умеют, но хотят много денег. Классическая, еще советских времен, байка про первый день выпускника вуза на рабочем месте, начинающийся с наставления «Забудь все, чему там тебя учили», по мнению многих представителей бизнеса, актуальности не теряет.

Могут ли работодатели сами разрабатывать требования к выпускникам, ведь модели компетенций сейчас строят службы кадров на многих предприятиях? И кто должен вводить новые специальности в программы вузов?

Для начала следует понять, что у этой проблемы глубокие корни и идеала здесь пока не достиг никто. Например, в рамках The Hamilton Project американские экономисты, основываясь на данных Бюро переписи населения США, изучили, где работают выпускники колледжей и насколько их нынешняя специализация соответствует той, которую они выбрали. Оказалось, в частности, что только у 21,2% выпускников по специальности Aerospace Engineering в возрасте 25–34 года их нынешние рабочие места строго соответствуют студенческому выбору (то есть они работают в NASA или авиакорпорациях типа Boeing), 6,9% обслуживают авиационную технику, 4,4% преподают в колледжах, 4,3% стали менеджерами.

Это, наверное, нормально: кто-то же должен обслуживать самолеты, обучать других инженеров и делать административную карьеру. Но вот 5,6% выпускников Aerospace Engineering, которые стали программистами, 4,5% инженеров по гражданскому строительству и еще 14,9%, ставших инженерами вне аэрокосмической промышленности, могли выбрать специализацию получше. Больше трети (оставшиеся 38,2%) вообще зря выбрали стезю инженера.

Ольга Осипенко, руководитель департамента развития магистратуры и дополнительного профессионального образования Сибирского федерального университета, считает, что сама постановка вопроса, кто должен определять требования к выпускнику — система образования или работодатели, ложная. «Выпускник — продукт вуза, так же как автомобиль или станок — продукт труда компании. И нет вопроса в том, кто должен определять соответствие его уровня требованиям рынка труда. Конечно, образовательное учреждение. Для этого у него есть все возможности и права», — говорит она. Любую программу вуз может открыть по решению ученого совета. Даже если ее раньше не существовало, учебное заведение имеет возможность лицензировать ее.

Ирина Стукалова, начальник учебно-методического управления РЭУ им. Г.В. Плеханова, считает, что большинство вузов и так весьма серьезно заинтересовано, чтобы узнать мнение работодателей при формировании портфеля образовательных программ. «Как выглядит эта процедура в нашем вузе? Мы обязательно получаем заключение двух потенциальных работодателей и еще экспертное мнение от НИИ развития образования нашего университета», — говорит она.

У вузов есть и обратная связь — оценка соответствия программ рыночным требованиям. «Мы уровень трудоустройства наших выпускников мониторим постоянно. Знаем, что по уровню оплаты труда наши выпускники находятся на третьей позиции среди выпускников всех российских вузов, значит, потребности рынка мы чувствуем», — резюмирует Ирина Стукалова.

Ответная реакция

Проблема согласования позиций образовательных учреждений и потенциальных работодателей существует, но лежит совсем в другой плоскости, считает Ольга Осипенко: «У нас, к сожалению, не диалоговая культура. Чаще можно услышать монологи. А надо учиться слушать друг друга».

Когда на рынке есть потребность в новых кадрах и стороны готовы к диалогу, проблемы решаются оперативно. Ольга Осипенко приводит в пример Центр ядерной медицины Федерального Сибирского научно-клинического центра Федерального медико-биологического агентства России. Он открылся в Красноярске на территории СФУ несколько лет назад.

«Проблем с комплектацией медицинским персоналом высокого уровня у них не было, но был острый дефицит инженеров, которые были бы в состоянии обслуживать то современное медицинское оборудование, которым оснащен центр. Руководство центра обратилось к нам, и сейчас подготовка необходимых специалистов уже началась», — рассказывает Ольга Осипенко.

Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ, тоже отмечает важность компетентного и заинтересованного диалога. Она говорит, что процесс совместного согласования требований к выпускникам легко наладить, когда работодатели представлены сильной отраслевой ассоциацией, которая понимает стратегию развития отрасли минимум лет на 10 вперед и ее эксперты способны перевести это видение будущего на язык, понятный образовательным учреждениям. Примеры такого сотрудничества, по словам Ирины Абанкиной, есть в IT-сфере, в авиационной отрасли или, что может быть неожиданным, в лифтовом хозяйстве.

Но часто отрасли не готовы к диалогу, предприятия разрозненны и медленно формулируют свои требования. Но даже это не препятствует взаимодействию вузов и работодателей. Они могут привлекаться к серьезному анализу уже готовых образовательных программ и вносить свои замечания, выявлять недочеты и шероховатости, менять формулировки.

Ирина Стукалова напоминает, что задача сопряжения образовательных и профессиональных стандартов давно решается и — более того — она на сегодняшний день практически решена. Министерство образования и науки завершает работу по модернизации действующих образовательных стандартов. У каждого из них должно появиться приложение, которое связывает его с соответствующими профессиональными стандартами. Со стороны работодателей эту работу вел Национальный совет при президенте Российской Федерации по профессиональным квалификациям, предприниматели там представлены очень широко.

Другое дело, что образовательный стандарт, как правило, значительно шире стандартов профессиональных. «Например, по направлению подготовки «Экономика» уровень бакалавра соответствует более чем 30 профессиональным стандартам в области финансов, бухгалтерского учета, банковского дела и аудита», — говорит Ирина Стукалова.

Китайский путь

Ирина Абанкина напоминает, что вовсе не обязательно замыкаться на отработанных моделях участия работодателей в формулировании портретов, профилей будущих выпускников. Например, в Китае много средних компаний, стремительно растущих, быстрых и гибких. В одной из классификаций они носят название «газелей». У них нет мощных отраслевых ассоциаций, заглянуть на 10 лет вперед они вряд ли могут — слишком быстро все меняется в их бизнесе. Как правило, вокруг них образовывается некоторое количество стартапов, инкубаторов для будущих идей. Не все, но многие из них могут стать разработчиками будущих технологий. Профессора китайских вузов с командой магистров часто решают для таких компаний прикладные задачи, консультируют в рамках договоров о совместной деятельности. Результат — студенты участвуют в реальных проектах, а профессорам после такого соприкосновения с реальным бизнесом будущего легче сформулировать, каких компетенций может не хватать их выпускникам, говорит Ирина Абанкина. Этот же принцип работает, когда вуз сотрудничает с R&D-центрами крупных корпораций.

Имеет право на существование, как минимум — на проверку работоспособности, по словам Ирины Абанкиной, модель, когда заинтересованные в подготовленных кадрах центры сами начинают готовить себе будущих специалистов. Например, Всероссийский НИИ авиационных материалов (ВИАМ) получил аккредитацию (и это первый случай для научно–исследовательских центров), позволяющую созданному при институте Корпоративному университету материаловедения выпускать магистров в области аддитивных технологий.