Идея сбежать от цивилизации, жить в единении с природой в окружении единомышленников, питаться плодами собственных трудов и дышать чистым воздухом посещает горожан регулярно. Но дальше помыслов дело заходит редко, потому что не очень понятно, каким образом и на какие средства в лесу жить. Пять действующих экономических моделей российских коммун — в подборке портала iz.promo.vg.
В середине июня СМИ Бурятии писали о немолодой семейной паре из Иркутска, которая перебралась в небольшой дом на берегу Байкала и отказалась не только от мобильной связи, магазинов и горячей воды, но и от всех контактов с окружающим миром, в том числе с местными жителями. Жить семья планирует на накопления, продукты закупать раз в год, а лечиться закаливанием.
Желание полностью отделиться от окружающего общества, как правило, первое, что испытывают беглецы от городской жизни. Но выжить в полной изоляции не получается. По крайней мере, об успешных случаях за последние годы ничего, по понятным причинам, неизвестно. Так что со временем коммуны всё больше контактируют с внешним миром, выживая иногда в прямом смысле на государственные деньги.
Анархо-коммуна «Новый путь», Ленинградская область
Старейшая анархо-коммуна в России находится в Ленинградской области, примерно в 300 км от Санкт-Петербурга. На территории бывшей усадьбы контр-адмирала Сергея Тимирева (1875–1932) живут люди, отказавшиеся от денег в пользу натурального обмена и хозяйства. Это если верить статьям в сети. На деле всё немного иначе.
Появившаяся в начала 1990-х коммуна сейчас состоит из трех жилых домов и нескольких недостроенных. Здесь есть огороды, но нет сельскохозяйственной техники. Есть лошади, но необъезженные. Есть козы, которые дают молоко и живут в отдельных комнатах прямо в домах.
О том, что это коммуна всё-таки анархистов, напоминает флаг с красными и черными треугольниками, который реет над самым большим домом. А также правила поведения, о которых сообщают всем вновь прибывшим. В частности, они предписывают есть плотно и разнообразно в любое время без церемоний, но лишь после того, как хорошо накормлены все животные. Не приветствуют, хотя прямо и не запрещают, пить и курить. А также напоминают, что на территории коммуны осуществляются советская власть и коммунистические отношения.
Основать «Новый путь» решил в конце 1980-х «марксист-сталинист и атеист», как он сам себя называет, Николай Пантелеев. До этого жил в Санкт-Петербурге, работал в НИИ, но потом в нем проснулась страсть к пчеловодству. И найдя семь единомышленников, Пантелеев в 1990 году создал колхоз «Новый путь». Просуществовал тот недолго. Не оценив хуторской жизни, пасечники разъехались, и в 1993 году кандидат наук дал объявление в газету для тех, кто желает «осваивать полузаброшенные земли».
Тогда в «Новом пути» появились анархисты во главе с когда-то известным ультралевым активистом, а ныне политэмигрантом и жителем Швеции Петром Раушем. Так пасека и стала анархо-коммуной.
«Новопутевцы» планировали построить кузницу, шить одежду и максимально дистанцироваться от окружавшей их мир страны. Но со временем ремесленники обзавелись семьями и, не пожелав отказываться от таких благ цивилизации, как электричество и водопровод, уехали. С тех пор здесь успели пожить не только леваки, но также дезертиры и бомжи, хиппи и реабилитировавшиеся алкоголики, путешествующие дикарем туристы и многие другие. Долго никто, кроме самого Пантелеева, не задерживался, и одновременно больше десятка человек здесь за четверть века не набиралось.
Правила коммуны постулируют принятие всех решений на общем совете, но, в том числе из-за ротации ее членов, этот механизм далеко не всегда работает. Есть и важные для устройства коммуны принципы, которыми приходится поступаться — к примеру, далеко не все животные, получающие корм, приносят пользу — те же лошади или козы, которые перестали давать молоко. Но прогнать их никто не решается.
В последние годы в коммуне кроме Пантелеева живут еще двое мужчин, один, наездами из Петербурга, строит дом. Есть женщина Таня, которую девочкой Пантелеев забрал из психоневрологического интерната. Приезд Татьяны — попытка реализовать еще одну идею Пантелеева: сельское трудовое поселение для детей инвалидов. Но на Татьяне всё и остановилось, согласовать такой проект у местных чиновников не вышло. За время жизни в коммуне у Тани, которой поставлен диагноз «олигофрения», от разных отцов родилось трое детей. Все они живут тут же.
Из-за отсутствия достаточного количества работоспособного населения и сельскохозяйственной техники жить натуральным хозяйством на самом деле не получается. За продуктами и прочими благами жизни добираются 20 км по разбитой дороге до ближайшего крупного населенного пункта — Бокситогорска.
Покупаются продукты на пенсию Пантелеева, которая и является основным источником доходов коммуны. «Одно время я отказывался брать паспорт и примерно полгода отказывался оформлять пенсию. Но потом мне доказали, что это, наверное, глупо. Пенсия заработана, и времена были поганые», — рассказывал он журналисту Андрею Каганских.
Получение пенсии от государства — еще один компромисс, на который пошел основатель анархо-коммунистической коммуны. Один из многих компромиссов, которые, с одной стороны, не позволяют реально считать «Новый путь» коммуной анархистов (она зарегистрирована как сельхозартель). А с другой, не дали поселению полностью исчезнуть из-за конфликтов коммунаров между собой и с окружающим миром.
«Церковь Последнего Завета», Красноярский край
Одна из самых многочисленных религиозных коммун, называемая ныне «Церковью Последнего Завета», стала зарождаться в красноярской глуши также в 1990-е. Рядом с озером Тиберкуль в нескольких десятках деревень вокруг так называемого Города Солнца живут по разным подсчетам около 5 тыс. последователей Виссариона. Это 57-летний уроженец Краснодарского края Сергей Тороп, который в 1991 году утверждал, что Христос наблюдает за ним с околоземной орбиты. А позже сам осознал себя «Вторым пришествием Христа».
Виссарион на встрече со служителями и паломниками
Несколько раз видоизменявшееся учение Торопа сейчас представляет синтез авраамических религий, индуизма, буддизма, учений Даниила Андреева (Роза мира), Елены Блаватской (Тайная доктрина), Николая и Елены Рерихов, атеистического учения Карла Маркса и многого другого. Все это помножено на идею приближающегося апокалипсиса — от столкновения ли с кометой Нибиру или самоподрыва ядерных боеголовок в американском штате Невада. В результате выживут только верующие, которые и станут прародителями нового общества.
О прошлом Виссариона говорят разное. Что он служил в стройбате в Монголии, был слесарем, электриком, преподавателем физкультуры, художником-мистиком, сержантом ГАИ, содержался в психиатрической больнице, лечился от алкоголизма методом эриксоновского гипноза, которым овладел сам и использует во время проповедей, вводя паству в гипнотический сон.
Несмотря на многочисленные заявления (больше звучавшие в середине 2000-х) о том, что «Церковь Последнего Завета» является деструктивной и тоталитарной сектой, она существует уже третий десяток лет и официально зарегистрирована в Минюсте как религиозная организация. И судя по многочисленным фотоотчетам блогеров, которые любят заезжать в эти места, продолжает развиваться. Несколько лет назад, например, Виссарион отстроил себе резиденцию на холме, откуда спускается, чтобы посидеть на троне под зонтом в окружении последователей. На территории есть теплицы, скот, ухоженные дорожки и очень разное жилье — как подгнившие избы, так и трехэтажные деревянные дома с башенками.
Адепты Церкви Последнего Завета принимают участие в литургии
Еще при заселении деревни Курагино, объявленной местными чиновниками «неперспективной», первые последователи Виссариона приняли принцип общинного жития, объединив все финансовые средства и строительные материалы. Средства последователей и остаются основой экономического благосостояния общины. Чтобы жить ближе к учителю, его последователи покупают участки рядом с Городом Солнца, стоимость которых с годами растет. Чтобы построить дома, продают свои городские квартиры (сделать это их активно убеждают «рекрутеры» Виссариона). Оставшиеся после строительства средства отдаются общине. Кроме того, существует «десятина», которую каждый житель общины отдает со всех своих доходов.
Чтобы было что отдавать, жители отдаленных от центра деревень (население самого Города Солнца — всего около 40 семей) подрабатывают плотниками, каменщиками или делают другую физическую работу.
Кроме того, за время существования «Церкви» выросли рожденные здесь дети ее последователей. Далеко не все разделяют веру родителей, живут в городах, приезжая проведать родных. Они воспринимают общину как место, где можно просто отдохнуть — тут не пьют, не курят и не сквернословят. Связывает с окружающим миром поселение и необходимость закупать топливо для генераторов. У большинства домов стоят солнечные батареи, но для использования мощных приборов солнечной энергии недостаточно. Так что топливо — еще одна ниточка, связывающая с цивилизацией людей, чьи глаза, по выражению автостопщика Павла Андреевского, «светятся улыбками».
Экопоселение Чарбай, Алтайский край
Чуть более автономно удается жить людям в экопоселении Чарбай, что в алтайских предгорьях. Правда, по размерам его никак нельзя сравнить с убежищем красноярских сектантов. Основала Чарбай в 1995 году «инициативная группа» из трех человек, которые до этого жили в Новосибирске и Рязани. С годами здесь, в 50 км от Горноалтайска, появлялось всё больше людей, потому что поселенцам удалось почти полностью решить проблему энергообеспечения. Они построили на реке мини-гидроэлектростанцию.
Разработка, запатентованная еще в советское время Киргизским научно-исследовательским отделом энергетики, практически не применяется в современной России. При этом чарбайцам удалось ее воссоздать без особых затрат — под землей заложили пластиковую трубу, по которой бежит параллельно течению вода, раскручивающая лопасти. На выходе — около 300 Вт. Так что до момента, когда реку сковывает лед, в поселении круглосуточно работают холодильник, компьютер, водопровод, мощные осветительные лампы, мелкий ручной инструмент, есть связь.
Чего в Чарбае нет, так это объединяющей поселенцев идеи, которая держала бы жителей на месте. Нет и запретов на употребление изменяющих сознание веществ. В целом взгляды их можно описать словом «эзотерические», есть подобие общинного строя, при котором все вопросы, в том числе финансовые, решаются на общем собрании. Однако к настоящему моменту постоянных жителей Чарбая осталось всего двое — это называющие себя «папа» и «мама» первые поселенцы. Еще около десятка, в том числе планировавшие остаться в Чарбае навсегда, переходят на вахтовый принцип экожизни — несколько месяцев живут на живописной поляне с травой в человеческий рост. На зиму возвращаются в города, чтобы заработать на жизнь на природе.
Средства на развитие Чарбая дают и туристы-походники, которые останавливаются в поселении в палатках. Как правило, с собой они забирают чарбайский мед — рядом с экопоселением 40 ульев, и это основное его производство. Есть и клумбы, теплицы, сад, в котором, среди прочего, растет виноград, небольшая табачная плантация и рогатый скот, который дает молоко.
Сами чарбайцы на официальном сайте поселения пишут, что к полному натуральному хозяйству никогда не стремились, поэтому периодически — по 30-километровой лесовозной дороге с тремя бродами — добираются до трассы, а оттуда на общинном джипе в Горно-Алтайск и даже Новосибирск.
— Закупают там обычный провиант, на мой взгляд, даже немного избыточно. Типа бананов и других экзотических фруктов. Но с другой стороны, почему бы и нет, если возможности позволяют, — рассказывает путешественник и IT-специалист Дмитрий Малиавко.
Побывав в Чарбае несколько раз, он уверен, что люди там не задерживаются, потому что эзотерическая философия и потрясающая (летом) природа притягивает городских идеалистов, у которых нет даже опыта сельской жизни. В результате одни возвращаются в города, другие, кто, загоревшись идеей, продали старое жилье, переезжают в близлежащие деревни, где присутствие цивилизации чувствуется хоть немного больше.
Коммуна феминисток, место не выбрано
Планируют построить мини-ГЭС и будущие обитательницы первой в России коммуны феминисток. Вдохновившись женскими коммунами в других странах, в том числе США и Кении, фем-активистка Татьяна Болотина решила создать нечто подобное и в России. Пока, правда, самой коммуны нет. Но есть крайне подробный план устройства поселения, где прописаны в том числе источники доходов.
Жить в фем-коммуне, по крайней мере на начальном этапе, будут от пяти до 10 человек.
— Меньше тяжело справляться с хозяйством, больше грозит идеологическим размыванием, и это уже будет не коммуна радикальных феминисток-сепаратисток, а деревенское общежитие, — говорила Болотина.
Зарабатывать средства для существования предполагается пятью способами. Во-первых, работа в интернете (так что в коммуне нужно наладить хорошую связь). Во-вторых, торговля в городах и электричках продуктами с огорода. В-третьих — товарами ремесленного производства. В-четвертых, сдача городского жилья в аренду. Ну и пятое — сбор пожертвований и проведение платных мероприятий. Правда, этот вариант не в фаворе, потому что ведет к классовой дискриминации.
Жить при этом коммунарки планируют отдельно от других людей, не впускать чужаков в коммуну, держать собак и иметь средства самообороны. Стать участницей поселения может только женщина, сепаратистка (не имеющая близких отношений с мужчинами), придерживающаяся левых взглядов.
Где именно устроить коммуну, пока не решено. Среди вариантов — дальневосточный гектар, сквотирование заброшенной деревни или покупка участка подальше от столицы. Строиться там Болотина планирует своими силами. А электричество добывать как раз с помощью турбины на реке.
Год назад, когда был опубликован план фем-коммуны, он вызвал горячее обсуждение в интернете, но с тех пор о появлении поселения Болотина ничего не сообщала. Только регулярно публикует фотоотчеты с сугубо женских выездов на природу.
Поселок программистов, Кировская область
Таким же идеалистом, как и всех описанных выше создателей коммун, долгое время считали программиста Алексея Конышева. Переехав из Кирова в Москву в 24 года и устроившись в «Яндекс», долгое время он испытывал эйфорию от столичной жизни. Но постепенно стал обращать внимание и на пробки, плохую экологию и высокую стоимость услуг.
— И еще — атмосфера. Со временем стал замечать, что в Москве слишком много мрачных и агрессивных людей, особенно в метро, — рассказывал Алексей в интервью в начале 2018 года.
После поездки на малую родину у Конышева появилась идея поселиться на природе — благо работал он удаленно, и для приличного заработка ему нужен только интернет. Так в 2012 году появился проект «Поселка программистов», который был опубликован на сайте «Хабрахабр», чья аудитория преимущественно состоит из IT-специалистов. «Суть проекта заключается в том, чтобы создать компактное поселение для хорошо зарабатывающих фрилансеров, которые хотели бы жить на природе, вдалеке от суеты больших городов, но в окружении представителей той же социальной группы, к которой принадлежат они сами», — говорится на сайте нового поселка в Кировской области.
Благодаря публикации удалось найти несколько единомышленников, один из которых в 2014 году заплатил за первый участок, а в 2015-м переехал в только что построенный дом.
Но перед этим Конышеву предстояло, во-первых, найти землю — администрация одного из районов Кировской области обещала помочь, но сильно затянула оформление, в результате программист купил сам на Avito 17 гектаров в 2,5 км от городка Слободской и в 35 км от Кирова. Во-вторых, построить дорогу, которая разительно отличается по качеству от всех трасс поблизости. В-третьих, провести электричество — с ним было проще всего, потому что по закону, если участок находится на расстоянии до 500 метров от ближайшего электрического столба, подключение бесплатное. И в-четвертых, нужен был интернет — самая необходимая для программистов-фрилансеров инфраструктура, с которой оказалось больше всего проблем.
Участок с трех сторон окружен лесом, выходя четвертой к пруду. Получить разрешение на прокладку подземного кабеля в Гослесфонде не удалось. Потом выяснилось, что неподалеку прокладывает оптоволоконную линию «Ростелеком». Конышев предложил самостоятельно проложить линию до поселка и продать или даже подарить ее компании. Но такого рода сделки в ней запрещены. В результате пришлось полностью оплатить работу специалистов «Ростелекома». И вместо отложенных на интернет 200 тыс. рублей потратить 1,1 млн за 1 км кабеля.
В целом затраты на поселок за последние пять лет составили уже около 11 млн рублей. «Это без учета поступлений от продажи участков. С ними сумма будет еще выше», — признается Конышев. С самого начала он искал инвесторов, в том числе среди крупных IT-компаний. Но желающих не нашлось. В результате все вложения программист делал из своего кармана — вполне подъемные для опытного программиста, признался он в интервью.
Сейчас в основанном им поселке живут шесть семей. Здесь родилось уже три ребенка. В центре населенного пункта стоит серверная, замаскированная под детскую площадку. Достраивается образовательный центр, в котором Конышев хочет устраивать образовательные лагеря для детей. В планах коворкинг и спортивный центр, на который, по подсчетом поселкостроителя, уйдет 4 млн рублей. Есть надежда возвести их за счет средств односельчан, которые потом смогут получать доход от использования инфраструктуры новыми поселенцами.
Серьезное отличие поселка программистов от всех остальных мест компактного проживания единомышленников в том, что каждый житель имеет приличный и постоянный доход, для получения которого нет необходимости покидать территорию поселения.
Существуют два фильтра для желающих обосноваться в сельском доме, подключенном к интернету с шириной канала в 100 Мбит в секунду. Первый — естественный: чтобы жить здесь, надо зарабатывать фрилансом, потому что в обозримой округе работу с хорошим доходом найти невозможно. Второй фильтр — искусственный. Разрешение на покупку участка (около 500 тыс. рублей) соискатель получает после изучения профилей в соцсетях. Если что-то в опубликованном на странице человека смущает Конышева и его товарищей (говоря о фильтре, он переходит с единственного на множественное число), человеку отказывают.
— При этом в поселке живут люди, часто придерживающиеся противоположных взглядов на многие вопросы, но без излишнего фанатизма, — добавляет он.
Конышев очень надеется на приток новых переселенцев, чтобы пустить новые деньги в оборот. При этом, опять же в отличие от описанных выше поселений, количество мест в этом ограничено. После межевания территории получилось 60 участков. Больше поселок просто не вместит, если не начать рубить окружающий поселение живописный лес.
