Я, честно говоря, взволнован майским указом Владимира Путина в части, касающейся развития и поддержки отечественной культуры. Бесспорно, мысли, идеи и стремления, заложенные в нем, правильные и своевременные. Но ведь наше дело — практическое. Думаю, нужно, чтобы в Министерстве культуры России разъяснили, как они видят пути исполнения этого указа президента.
К примеру, я как человек театральный заинтересован, чтобы в нашей стране наконец был разработан новый закон о культуре, а, следовательно, и закон о театре. Мы очень много говорили о том, что он вот-вот будет, но конкретика этого крайне важного и нужного предложения — создать новый закон о театре — пока упущена. А он должен вмещать в себя те выстраданные, конкретные требования, которые сегодня общество предъявляет к театру и государству.
В театрах много назревших проблем. Например, проблема самостоятельности театрального дела. Мы — государственный театр и зависимы от государства. Какую бы я инициативу ни проявил, ее необходимо согласовывать, пробивать, доказывать очевидное, а значит, погрязнуть в бюрократии. То есть я лишен самостоятельного утверждения той инициативы, которая, мне кажется, может быть интересна театру и обществу.
Например, не так давно я организовал в Театре «У Никитских ворот» библиотеку. Замечу, за личный счет. Кроме того, подарил в нее собственную коллекцию театральных книг, насчитывающую тысячу томов, и книжные вложения моих друзей. Далее я хотел утвердить ее официально как библиотеку Театра «У Никитских ворот», что позволило бы сделать ее открытой и для артистов, и для зрителя. Зарегистрировать театральную библиотеку официально, придав ей законный статус, оказалось крайне сложно. Выяснилось, что у департамента культуры Москвы на это нет прав, а у меня и подавно.
Дальше: допустим, хочу сделать в театре еще одну сцену, поскольку у нас на верхнем этаже есть довольно обширное репетиционное помещение. Попробуй я сейчас пробить театр на чердаке! Для этого нужно пройти такой бюрократический заслон... То есть, таким образом, мы лишены возможности осуществления своих же хороших проектов, которые были бы украшением театрального дела, а как итог — и культурной жизни столицы.
Следующий вопрос: смогу ли я стать в государственном театре частным владельцем спектакля при условии, что поставлю его за свой счет? Согласно сегодняшнему законодательству — нет. Если бы было такое право, то можно было бы расширяться и укреплять наше общее дело.
Опять же — могу ли я как художественный руководитель планировать работу на несколько лет вперед? Ведь делать репертуарный театр и наполнять его художественными идеями можно только при условии, если в нем есть определенная репертуарная стратегия. И нас к этому, кстати, призывают. Но дотация, которую мы получаем, рассчитана только на ближайшие расходы. Какой будет она в следующем сезоне и будет ли вообще — неизвестно. То есть, мы не можем ничего планировать в долгосрочной перспективе.
И нормальный закон о меценатстве, который мог бы нам помочь, до сих пор не принят.
2019-й объявлен Годом театра в России. Что это будет? Год помощи театру со стороны государства? То есть мы будем решать проблемы, которые я озвучил, и еще массу других? Будем расширять наши возможности, искать новые пути для утверждения театрального дела?
Режиссер Питер Брук говорил, что театр — это то, что на подмостках. То есть не директорская контора и техническая часть, а то, что является результатом его деятельности, — спектакли. А если это так, то давайте решать. Год какого театра мы будем проводить? Какие проблемы существуют сегодня именно в российском театре? Какие борения и художественные направления торжествуют? Кому, какому вкусу подчинены фестивали и культурные СМИ? В каких взаимоотношениях находятся чиновники, критики и творцы? Есть ли равенство в правах и финансировании у академических и малых театров?
А потом нужно распознать, что принесли театру последние 10 лет работы, как повлиял на зрительский интерес и внутренние процессы фестиваль «Золотая маска» и прочее. Есть ли вообще сегодня у нас ценностное понимание художественного кредо? Насколько мы еще связаны с традициями русского психологического театра? Или наш путь – это треш, выпендрёж, эпатаж, пренебрежение к смыслам? Зачем эксперимент, если он убивает человечность и взывает к пустоте? Сколько можно терпеть шарлатанство и непрофессионализм за государственный счет? Кто отвечает за этот сдвиг? Помним ли мы еще заветы Станиславского, Мейерхольда, Товстоногова и других великих мастеров? Думаю, в Год театра надо бы по этому поводу схлестнуться…
Автор — художественный руководитель Театра «У Никитских ворот», народный артист России, режиссер, драматург и композитор
Мнение автора может не совпадать с позицией реакции
