Патриотический рэкет
45% — такова последняя оценка МВФ масштабов украинской теневой экономики. Речь идет не просто о людях, работающих без официальной регистрации, но и о тех, чьи заработки возникают словно бы из ниоткуда. Это не всегда преступный бизнес, правильнее будет сказать, что люди в существующих условиях зарабатывают любыми путями. В том, какие профессии стали востребованы после государственного переворота на Украине, разбирался украинский корреспондент портала iz.promo.vg.
Трудовая миграция
Уезжать на заработки из страны — по большому счету для Украины это давняя традиция. Не секрет, что большая часть сегодняшней украинской диаспоры обеих Америк и Канады — потомки уехавших в конце XIX — начале XX века трудовых мигрантов. Сегодня это гораздо удобнее: не нужно ехать за деньгами на другой конец планеты, можно отправиться в соседнюю Польшу. По последним данным, на Украине такой возможностью уже воспользовались 2 млн человек, поляки со своей стороны процессу всячески способствуют. С 1 января 2018 года в Польше можно не получать разрешение на работу — сам наниматель просто уведомляет государство о числе работающих у него иностранных граждан. Срок считается автоматически. Без вида на жительство или «карты поляка» (документ, свидетельствующий польское происхождение) по такому автоматическому разрешению можно работать 6–8 месяцев. Но 2 млн человек — это только те цифры, которые официально признают в Польше.
«Украинцы присылают сбережения своим семьям в Украину. Согласно оценкам, за прошлый год из Польши в Украину было перечислено почти 100 млрд гривен (3,8 млрд долларов США)», — сообщил на недавней конференции посол Польши в Киеве Ян Пекло. Это только польское направление, всего же Национальный банк насчитал порядка $9,3 млрд, перечисленных мигрантами. Кстати, это во много раз превышает прямые иностранные инвестиции в украинскую экономику, которые в последние годы составляют около $2 млрд в год. Не говоря уж о кредитах МВФ: с 2015 года по программе расширенного финансирования Украина получила меньше, чем от трудовых мигрантов за прошлый год.
При этом сколько украинских граждан за пределами страны сейчас в общей сложности — точно не знает никто. Госслужба занятости Украины осторожно говорит о 5 млн выехавших. Более смелые предположения — 8–12 млн человек, ведь кроме популярной Польши есть еще Россия (не так давно глава МИД Украины Павел Климкин заявил о 3 млн работающих в РФ украинцев, которые не слишком рвутся уезжать) и нелегальное трудоустройство в престижных странах «западного» ЕС — Германия, Франция, Италия. Для последнего в ход идут все ухищрения: польские трудовые визы, подложные документы самих поляков, которые сдают их в аренду.
Необходимость периодически выезжать на родину — скорее неудобство, а не проблема. Многие даже умудряются сохранять рабочее место. Находят сменщика — друга или родственника и работают попеременно. Это несложно, ведь в 70% случаев работа не требует квалификации. В основном это помощь по дому (уборка, присмотр за пожилыми), работа в сельском хозяйстве, строительно-ремонтные работы. Также украинцев массово берут на работу кассирами супермаркетов, и, кстати говоря, поляки всё больше на это жалуются. Портрет трудового мигранта в последние 4–5 лет сильно изменился. Раньше это были преимущественно люди от 40 лет, сегодня мигрант помолодел. Украину покидают самые энергичные, мыслящие и перспективные люди.
Заработки здесь совсем не космические, редко кто имеет $1000 в месяц и больше, обычный доход — $500–800. На добыче янтаря на Украине можно заработать больше, и даже ездить никуда не нужно. Однако нередки случаи, когда даже эти $500–800 оказываются мечтой. В реальности вместо них — работа по 14–16 часов в сутки, проживание в скотских условиях, угрозы и побои, маркировка украинцев специальной (как правило, желто-синей) униформой.
Трудовая миграция в таких масштабах породила еще один новый для Украины способ заработка — бум преступлений, связанных с торговлей людьми: 346 случаев за прошлый год. Для сравнения: еще в 2016-м было вдвое меньше. Из прошлогоднего доклада Совета Европы следует, что переправляют рабов в основном именно в Польшу. Бывают и совсем дикие случаи. Летом прошлого года в городе Хмельницкий полиция задержала нескольких человек, которые пытались силой вывезти в Польшу молодую девушку в сексуальное рабство. Свои действия они объяснили просто: она им задолжала, пусть теперь вернет.
Секторальные санкции
Впрочем, прилично заработать можно и на Украине. Только работа эта не для всех: приветствуется физическая подготовка, навыки рукопашного боя и толерантное отношение к нарушению Уголовного кодекса. Первопроходцем на этом поприще стал печально известный запрещенный на территории России «Правый сектор». Еще в 2014 году они блокировали заправки «Лукойл-Украина», вымогая у руководства ежемесячную дань: 3 т бензина (порядка $3 тыс.). Требовали, конечно же, на благородные цели: «на АТО (антитеррористическую операцию, так официальный Киев называет боевые действия на юго-востоке Украины)», заправлять машины боевиков.
Аппетиты радикалов быстро росли: уже летом 2015 года глава закарпатской областной государственной администрации Геннадий Москаль рассказал о «Правом секторе» много интересного: «Они с целью наживы похищали и пытали людей, вымогали деньги у предпринимателей, забирали имущество, используя при этом незаконное огнестрельное оружие, включительно с автоматами, пулеметами и гранатометами. Фактически это был рэкет, банальное зарабатывание денег, и хуже всего то, что всё делалось под прикрытием патриотических лозунгов».
Закарпатский губернатор не просто так решил вскрыть язву «патриотического рэкета». За некоторое время до этого заявления боевики неосторожно попробовали влезть в доходный, но давно поделенный приграничный бизнес: контрабанду сигарет в страны ЕС. Этот способ пополнить карманы до сих пор процветает не только в Закарпатье, но и во Львовской и Черновицкой областях. Процветает — это еще достаточно скромная характеристика. В конце 2017 года офис миссии Европейского союза по приграничной помощи обнародовал шокирующую статистику — поставки нелегальных сигарет с Украины в страны Евросоюза в прошлом году составили 5,8 млрд штук.
Возвращаясь к «Правому сектору», стоит отметить, что это название является фактической франшизой. Практика особенно процветала в период максимальной популярности организации в 2014–2015 годах. Не секрет, что кто угодно мог приобрести у Дмитрия Яроша «лицензию» и стать «Правым сектором» какой-нибудь Житомирской области или райцентра. За брендом, к слову, следили — новые члены организации выглядели отмороженными даже на общем фоне (что было отнюдь не редкость) — «лицензию» отзывали.
По этому примеру активно паразитировать на бизнесе принялись и остальные похожие организации. С 2014 года в так называемой АТО успели побывать до 0,5 млн украинцев. Найти себя в мирной жизни многие не смогли. Зато как грибы плодятся «ветеранские организации», предлагающие нехитрую подработку. Обычно это силовое сопровождение: захват предприятий, охрана уборки урожая (она нужна, если убирать чужое поле), вывоз зерна и тому подобное. Плюс акции политических партий — например, проведение факельных шествий (тем более что теперь их на Украине проводят по любому удобному поводу).
Отдельно стоит отметить популярные сейчас в стране «протестные акции против незаконной застройки». В кавычках, потому что большая их часть связана с вымогательством денег у застройщика и после парочки поваленных заборов стороны расстаются почти довольными друг другом. Либо застройщик нанимает себе конкурирующую банду, то есть тратить деньги ему все равно приходится.
Тут заработки зависят от сложности задачи. Походить с факелом — 100–150 гривен (237–350 рублей) в день. Силовые протестные акции — 1000 гривен (2370 рублей) в день плюс питание и проезд. Ну и пожертвования, конечно. От сочувствующих бизнесменов националисты могут получить в пользование помещение под офис, автомобиль, деньги на форму и снаряжение.
Менее кровожадные «патриоты» занимаются обычно попрошайничеством. Кто просит на краску для патриотичной раскраски заборов и мостов, кто на АТО. Часть средств оставалась собирающему, в объявлениях даже указывалась такса (30–40% от пожертвований). Но этот бизнес уже зачах: подают мало и неохотно, да и полиция с прошлого года активно борется с патриотическим попрошайничеством.
Женская доля
Вышеперечисленные способы заработать в основном относятся к мужчинам, но ведь есть и женщины, которым надо выживать. Тем, кто по каким-то причинам не может уехать на заработки в Россию или Европу, но устал получать нищенскую зарплату на Украине, остается не так уж много вариантов.
В первую очередь это сфера секс-бизнеса. Общая дешевизна жизни (для туристов), а также развитие авиасообщения с Европой уже давно превратили Украину в страну секс-туризма. Главные города — Киев и Одесса, причем последняя более популярна у секс-туристов из стран Востока, европейцы предпочитают столицу. Упрощение визовых вопросов, а затем и получение безвизового режима летом 2017 года развили подвид этого заработка — секс выходного дня. Неделю девушка работает в офисе, а на выходные выезжает развлекать клиентов в одну из стран Европы.
Специфика последних лет — масштабная проституция в зоне боевых действий. Одних на это толкают обстоятельства, другие специально приехали на войну. Не секрет, что служащие ВСУ имеют возможность зарабатывать, пропуская грузы в ДНР/ЛНР, а также в обратном направлении. Плюс жители зоны так называемой АТО платят за проход блокпостов, поэтому и у офицеров, и у солдат лишние деньги водятся.
Кроме того, новую жизнь получили брачные агентства. В той же Одессе иные рестораны львиную долю выручки имеют за счет иностранных женихов, приехавших искать невест на Украине. Агентства поясняют девушкам, где нужно встречаться с кавалерами, а ресторан выплачивает определенную долю от суммы чека.
Примерно с начала 2010-х Украина стала еще и одним из мировых центров суррогатного материнства. До майдана этот бизнес был исключительно небольшим, а потом почти одновременно сыграли два фактора. Во-первых, в стране стало очень дорого жить, а средняя зарплата в пересчете на валюту до сих пор ниже, чем в 2013 году ($300 и $400). Во-вторых, клиники суррогатного материнства в Азии с 2015 года стали закрываться. В результате за последние два года спрос на суррогатное материнство на Украине увеличился приблизительно на 1000%. Такие цифры приводит киевский журналист Андрей Манчук, ссылаясь на одного из участников бизнеса. Взрыв спроса случился не только из-за закрытия клиник в Азии, но и из-за самих украинок: они сильно умерили ценовые ожидания. «Если еще в 2013 году такие мамы просили гонорар в $30 тыс., то сейчас $13–16 тыс. им достаточно. Это лучше, чем почку продавать», — комментирует юрист Иван Либерман, занимавшийся организацией таких сделок. Указанные цифры — гонорар, к нему прибавляется также ежемесячное содержание, обычно еще $400–600.
Помимо суррогатного материнства взрывными темпами растет количество случаев продажи матерями своих собственных детей (иногда учителя продают учеников). Тут разброс цен широк: от $1100 до $35 тыс. Причем продают не только новорожденных. Осенью прошлого года в Киевской области задержали мать при попытке продать двухлетнего сына. Благополучных регионов нет: горе-матерей задерживают во всех областях страны.
Украинские джунгли
Фактически можно сказать, что настоящий капитализм начался на Украине только в последние годы. Но главное — система самовоспроизводится. Общество незаметно лишается важной инфраструктуры — здравоохранения, образования. Это важные сферы, но прожить на заработок врача или учителя практически нереально. С другой стороны, в той же Янтарной республике (районы массовой и незаконной добычи янтаря) ученики целыми классами бросают учебу ради заработка. Возможно, именно по этой причине в прошлом году так прогремела история закарпатской учительницы Виолетты Македон. В 2016 году Порошенко вручил ей звание «Учитель года», а меньше чем через год выяснилось, что она уже присматривает в Лондоне за каким-то дедушкой.
