«Эмоций в «Собиборе» достаточно, чтобы человек задумался»
В российский прокат вышел фильм «Собибор». Режиссером картины и исполнителем роли советского офицера Александра Печерского стал Константин Хабенский. Фильм основан на реальной истории заключенных нацистского лагеря смерти «Собибор», которым удалось поднять восстание и бежать. Корреспондент «Известий» встретилась с артистом накануне всероссийской премьеры.
— Просмотр «Собибора» — времяпровождение не из легких. Работать над этой историей было так же тяжело, как и ее смотреть?
— Я открою вам секрет: эта история и на меня, как на зрителя, до сих пор производит большое эмоциональное впечатление. Несмотря на то что у нас было 34 варианта монтажа, несмотря на то, какой большой путь мы проделали, прежде чем сформировали вариант, который увидят зрители… Я практически наизусть знаю все, что делают и говорят актеры в этом фильме, но он продолжает меня волновать.
Тяжесть работы заключалась в том, что этот фильм — очень ответственная вещь. Я понимал, что нужно трудиться максимально честно и хлестко. При этом нужно было столь же максимально отойти от формы плохого художественного фильма. Почти год жизни ушел на то, чтобы в какой-то момент наконец выдохнуть и сказать: «Всё!».
— Актеры признались, что тяжелее всего было играть роли немецких солдат. Работая над картиной, вы пробовали ответить на вопрос, какая сила могла сподвигнуть этих людей на такую жестокость? Ведь можно было охранять пленников, не издеваясь над ними.
— Вместо ответа на вопрос: «Можно так было или нельзя?» я предлагаю всем оглянуться вокруг и посмотреть, что происходит где-то в соседних государствах. Вы удивитесь, насколько все это созвучно тому, что происходило в годы Второй мировой войны.
Были обещания: «Мы сделаем новый мир. У нас будет новое государство». Людей приглашали создавать историю. Это было время вседозволенности. А аппетит, как известно, приходит во время еды. До чего докручена эта вседозволенность и обещание нового мира отдельно взятым гражданам отдельного государства? Ответ на поверхности. Всё это живо и сейчас — просто посмотрите вокруг.
— Вы как-то сказали, что ваш фильм — наиболее мягкая версия того, что, по вашему мнению, могло происходить в этом лагере. Почему вы не стали делать картину еще более жесткой?
— Действительно, от чего-то мы отказывались во время съемок, от чего-то нам пришлось отказаться уже во время монтажа. Нельзя перегибать, иначе придется увозить людей из кинозала на скорой помощи. Мне показалось, что эмоции, заложенной в фильме, достаточно, чтобы человек задумался, прочувствовал и, быть может, захотел узнать об этом чуть больше.
Конечно, это желание будет зависеть от каждого конкретно взятого человека. Допускаю, что некоторые «спрячутся» и не захотят больше ничего знать на эту тему. Кто-то, напротив, попробует разобраться, что же там было на самом деле. А было еще страшнее.
— Что двигало вашим героем Александром Печерским? Мотивация его поступков не подчиняется инстинкту самосохранения — он хотел спасти весь лагерь, а не только себя.
— Нельзя забывать, что мой герой — человек, воспитанный советской властью. В первую очередь его интересует общество, большие дела, забота о большом коллективе… В меньшей степени — он сам и близкие ему люди. Поэтому фраза «Весь лагерь уходит» — это фраза советского человека, его принципиальная забота обо всех. Она повергла в шок соратников Печерского. В кино я попытался рассказать именно об этом.
Российский актёр театра и кино, кинорежиссёр Константин Хабенский
Что им и его товарищами двигало? Я до сих пор не знаю, что… Для меня до сих пор остается фантастической ситуация, в которой им удалось сделать этот рывок, этот импровизационный бросок. Я попытался максимально подробно показать, что это удалось благодаря накопившимся сгусткам чувств, эмоций, страха, боли.
Это был настоящий эмоциональный взрыв, потому что всё можно было просчитать, но расчет бы просто не сработал без некоего внутреннего накопления.
— В фильмах в той или иной форме существует борьба добра и зла. Какая сила победила в вашей картине?
— В конце фильма мы наблюдаем рождение нового героя — это мальчик Шломик. Но из подобных мест никогда не выйдет нормальный герой — только герой-мститель, страшный герой. Это страшно, неправильно, но это так.
— Одна из героинь — девушка Люка — призывает Печерского к смирению. Это понятие близко лично вам? Или вы скорее борец?
— Мне кажется, что смирение — в характере нации, о которой мы рассказывали в фильме. Это вековое, многотысячелетнее смирение. Я, наверное, не отношусь к этому типу людей. Я скорее человек терпеливый. Терпение пока еще есть во мне, но со временем и это пройдет (смеется).
— Приведу еще один момент из фильма. Товарищи говорят вашему герою, чтобы тот умерил гордыню. Почему именно гордыню, а не гордость?
— Потому что этот солдат, несмотря на принадлежность к еврейской нации, выбивается из общей массы заключенных своим поведением и отношением к происходящему. Он прежде всего советский человек, который не так глубоко погружен в религию и мировоззрение. Для остальных заключенных, которые попали в «Собибор» из других стран, поведение Печерского является вызывающим, эпатажным. Они считают, что еврей не должен себя так вести, поэтому просят его смирить гордыню.
Константин Хабенский
— В таких нечеловеческих условиях возможно сохранять в себе такие качества, как гордость или гордыня?
— Это уже из области фантастики… Я не показывал в фильме по-настоящему, как люди, которых этапировали во время Второй мировой войны (есть их воспоминания), начинали с того, что делились друг с другом водой, шинелями, чтобы укрыться. И как они впоследствии, в конце этапа, ели друг друга. Это факт.
Что происходило с этими людьми? Как можно было сохранить в этих условиях хоть какой-то человеческий облик, душу? Повторюсь, для меня всё это из области фантастики.
— Есть такие картины, где ответственность за фильм полностью берет на себя режиссер. А есть те, где она делится между режиссером и продюсерами. Как было в случае с «Собибором»?
— У нас была эпоха прекрасного советского кино, где режиссер был царь и Бог — на него молились. А директор картины отвечал за всё остальное, но только не за саму картину. Времена изменились — сейчас эпоха продюсерского кино. И именно продюсер нанимает в том числе и режиссера, чтобы снять ту или иную историю, которую он впоследствии сможет продать. Это нормально.
В ситуации с «Собибором» доверие продюсеров к тому, что я делал, было практически безграничным. Иногда я, конечно, пользовался ситуацией, чтобы снять уж такое, от чего впоследствии пришлось отказаться. Но, к счастью, они терпеливо давали мне возможность это делать.
— Вам важно чужое мнение? Вы читаете отзывы о своих работах в интернете, в СМИ?
— Для меня это действительно важно. Мне важно, понравилась зрителю история или не понравилась, и почему. Я прислушиваюсь к этому. С другой стороны, так много дураков вокруг… (улыбается) Поэтому я все-таки стараюсь общаться с людьми чувствующими и думающими. Мне важно, чтобы этот фильм посмотрели люди, которые умеют чувствовать. Мне не важны слова. Важно, чтобы они просто прочувствовали эту историю — и всё.
— Тем не менее на пресс-конференции все же прозвучали слова критики. Вам было обидно?
— На мой взгляд, эти люди не критиковали картину, а рассказывали о своих недостатках на широкую публику.
Мне кажется, что уменьшается число людей, которые способны формулировать свои мысли, у которых есть своя жизненная правда, позиция. Их становится намного меньше, их сжирает общая масса непонятно чему поклоняющихся людей. Они сами еще не определились: то отсюда ветер, то оттуда. Они себя, наверное, еще ищут… Дай Бог, чтобы нашли.
Люди с принципиальной жизненной и творческой позицией — большая редкость в наши дни. Возьмем Алексея Балабанова. Их совместные работы с Сергеем Сельяновым — это творческая позиция. Можно по-разному относиться к тому, что сделал Алексей, но он четко и твердо шел своей дорогой и был поддержан своим другом, товарищем и продюсером. При всем том, что о нем говорили и как о нем говорили, он шел своим путем. Я за таких людей.
— После просмотра таких фильмов, как «Собибор», невольно думаешь, что мы стали забывать, что это такое — радоваться простым вещам. Как в погоне за благосостоянием не забыть, в чем истинный смысл жизни?
— Сказать честно, я не знаю. Наверное, нужно в какой-то момент найти в своей жизни хотя бы минут 10, чтобы задать себе правильные, честные вопросы. Очень важно их не только задать, но и дать на них ответ. Тогда, может быть, что-то чуть-чуть поправится в жизни человека…
Я сам падок иногда на подобные вещи. Но это говорит о том, что я вроде бы нормальный человек с огромным замесом всевозможных качеств (улыбается). Наверное, и фильм «Собибор» направлен на то, чтобы через чувства человек в какой-то момент вдруг подумал о себе. Не дай нам Бог попасть в такой страшнейший замес машины смерти.
По окончании Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии (мастерская В.М. Фильштинского) Константин Хабенский поступил в театр «Сатирикон», затем стал актером МХТ имени Чехова.
