Новый хит в Сети: полковник нацгвардии ВВС США принял присягу у сержанта Робин Браун, которая повторяла текст клятвы... с игрушкой-марионеткой на правой руке. Видео церемонии, снятое третьим участником, военным, который хоть и остался за кадром, но тоже угодил в эпицентр скандала, мгновенно захватило Сеть. И покатилась волна народного гнева в комментариях: «Да как же можно?», «Чего ждать дальше?», «Ничего святого!», «Разжаловать, уволить, наказать!», «И это наша доблестная армия!», «Всё пропало, моральные устои рухнули!». Портал iz.promo.vg выяснял, куда именно «катится этот мир».
Идеи о том, что иногда можно и немного повеселиться, не теряя погон, и что вообще-то протокольное значение во время повторной присяги имеет подписание документов, а не сама церемония, и мысль о том, что действия доблестных военных определяет не шутливое видео, а служба на благо отечества, предсказуемо оказались под прицельным и праведным огнем критики. В Сети «защитникам» предложили начать приглашать клоунов на похороны, на службе участников скандального видео наказали и разжаловали и всё прошло по отработанной схеме очередного скандала.
Тут что интересно. Во-первых, страх. «Наша армия нас бережет» — интернациональная мантра. Всегда есть или война, или ее угроза. Враг, даже если он и не у ворот, не дремлет. Вечно где-то кого-то бомбят, пропагандисты всех стран обновляют тревожные и агрессивные повестки, а ветер новой холодной войны дует то с востока, то с запада.
В такой напряженной международной обстановке можно ржать только над шутками зарвавшихся стендап-комиков, но если шалить начинают офицеры нацгвардии, уровень обывательской тревожности подскакивает до критического.
Соображение, что военные — тоже люди, замордованные уставом, под который они заточены, в расчет не принимается. Армия — это очень серьезно. Тут все причинно-следственные связи слипаются в один большой ком, и если офицеры принимают — oh, my God! — присягу с марионеткой на руке, значит, они ни во что не верят, им плевать на дисциплину, народ и родину, стандарты падают, нас некому защитить, всё кончено, они пустят наши ракеты на фейерверк! Массовую истерику вызывает не реальная угроза, а, по сути, комичное видео.
Труд нидерландского философа и историка Йохана Хёйзинги «Человек играющий» (Homo ludens) был издан в 1938 году, аккурат накануне самой страшной войны в истории человечества. В своей работе ученый анализирует природу игры и ее место в культуре человека, ищет и исследует пространство, примиряющее вечно конфликтующее общество, и признает важность «человека играющего», не меньшую, чем «человека делающего».
Именно Хёйзинга сформулировал идею «отмирания юмора». Именно его отсутствие он считал общественно опасным. В своей работе ученый цитирует Платона, который утверждал, что «серьезным следует быть в том, что серьезно, а не наоборот» и что «хотя дела человеческие не стоят большой серьезности, приходится быть серьезным, хоть в этом и нет счастья».
В любом общественном скандале вокруг «морали и нравственности» возникает вопрос противостояния видового стремления схохмить и нечеловеческой серьезности, с которой закон оберегает ценности, назначенные сакральными и высокими. Наши «садомазо»-курсанты летного училища тоже не так давно наделали шума, засорив интернет своими горячими танцами в трусах и форменных фуражках. Тогда тоже многие предсказуемо переполошились по привычной схеме: «Ничего святого, куда наш мир катится?» И тоже возник вопрос соотношения серьезности, ответственности и морали со стремлением к игре, юмору и свободе от условностей.
В случае с курсантами можно сказать, что победили дружба и «человек играющий». По крайней мере огромное количество стихийно вспыхнувших, порой наивных и нелепых народных флешмобов в поддержку обмишурившихся парней подтвердило, что даже армейская дисциплина, а возможно, именно она в первую очередь, нуждается в разрядке и что не стоит в любом проявлении ребячества видеть угрозу военной или какой другой доблести.
Но в отличие он ульяновских курсантов американские офицеры — люди взрослые, с них спрос другой. Они пошли дальше и не просто «опорочили честь военной формы», но и «надругались над святостью присяги», нацепив игрушку на руку сержанта. Симпатичной, кстати, женщины, которая со всей серьезностью, присущей моменту, ни разу, как говорят актеры, «не расколовшись», повторяла за не менее серьезным полковником положенные серьезные слова присяги. Вся сцена была отработана в лучших традициях классической комедии, когда всего одна несуразная деталь — игрушечный динозаврик на руке — спутывает все карты и превращает высокое в низкое и серьезное в смешное.
И тут надо понимать, что каким бы пуританским и ханжеским не виделось нам и оттуда и отсюда американское общество, но в его культуре всё «святое и серьезное» бесперебойно тестируется в обход любой политкорректности — например, в жанре стендап-комедии, где со сцены высмеивают не только правительство и национальные ценности, но и детей-инвалидов, беременных женщин и саму смерть.
Славится своим черным юмором и отсутствием границ в тотальном вышучивании и кинематограф. Тут высокие материи и патриотические пассажи традиционно и с шиком остужаются шутками на грани фола. В тех же «Солдатах неудач», где спародировано вообще всё, от великих патриотических картин до актерской братии, персонаж Тома Круза бессовестный миллионер Лес Гроссман обращается к герою Вьетнама: «Вы истинный американец, нация перед вами в неоплатном долгу!.. А теперь заткни хлебало и не мешай мне работать!»
В картине «Однажды в Ирландии» неполиткорректно буквально всё, от реплик в адрес афроамериканцев до выпадов в сторону сотрудников ЦРУ и даже русской литературной классики. Но, справедливости ради, это все-таки ирландцы, им вообще закон не писан.
Кинематограф в этом смысле — отличный тестовый маркер: на подсознательном уровне общество получает привычку и прививку от излишков неизбежного пафоса, свойственного бдительной общественной морали. Приучается к тому, что можно соединять высокое и смешное, важное и циничное без потери в главном — например, героическом посыле. Нам такое и не снилось, у нас вообще непонятно, как вышел на экраны тот же «Гитлер, Капут!». Успел проскочить до ужесточения высокоморальных и цензурных запретов новых времен.
Но и в Америке границы между миром иллюзий и реальностью сегодня перепроверяются с напряженным вниманием. Поржать на шоу стендаперов — святое дело, протащить неположенный реквизит на официальное мероприятие — подставиться по полной программе. Соблюдение условностей ритуала имеет огромное значение. Вон в Риме времен упадка империи без жестких правил рассадки ни одну приличную пьянку нельзя было провести. Но то пьянка, а тут присяга под национальным флагом!
И вот тут обнаруживается еще один интересный момент, который касается непосредственно нас. Отсиживаясь за железным занавесом и опасаясь Дикого Запада и загнивающего капитализма, советский человек одновременно преклонялся перед его гибельной красотой. Заграница пугала и манила, а при встрече поразила сначала колбасным изобилием, а потом уровнем неслыханных свобод.
А потом оказалось, что на смену сложным чувствам в диапазоне любовь-ненависть должно прийти объективное понимание мира.
Понятно, что пропагандистские машины на всех континентах работают «усилителями вкуса» и формируют и корректируют любую повестку в нужном ключе и направлении. Но не агенты Госдепа заставляют людей писать комментарии к новостям.
Социальные сети и связи дали возможность тестировать этот мир не в формате теленовостей, а напрямую. Сегодня нет необходимости сверяться с официальными сводками, чтобы понять, как «общественность отреагировала на происшествие». Можно самостоятельно выйти на форум и просмотреть комментарии к тому же инциденту с драконом и присягой. Прокрутить их и понять, что среднестатистический американский обыватель мало чем отличается от нашего. В случаях, когда кто-то заходит за флажки размеченной обществом «сакральности», он точно так же начинает задыхаться от возмущения и причитать о потере нравственности.
Мы привыкли верить, что нет дыры чернее, чем наша, и что наши глупость и ханжество непобедимы ни прогрессом, ни здравым смыслом, но оказалось, что и у «загнивающего Запада» здесь полно своих идей. И, по-хорошему, надежду внушают только те, кто, например, в эпизоде с проштрафившимися военными ВВС США строчат в комментах, что, дескать, оно, может, и глупо, но смешно и совсем нестрашно. Что офицеры тоже люди, и небо не рухнет на головы из-за детской игрушки. И вообще лучше бы побеспокоились о правах динозавров, которые оказались вовлечены в скандал не по своей воле.
А потому, как писал Хёйзинга в прошлом веке, если что и опасно по-настоящему, так это отмирание чувства юмора. На котором, если разобраться, всё только и держится в этом далеком от совершенства мире, где одни взрослые ведут себя как дети, другие видят в этом угрозу, а куклы-марионетки разговаривают человеческими голосами. Как говорила героиня Дины Корзун в фильме «Страна глухих»: «Как страшно жить!»
