Рубли по осени считают
К осени нас ждет доллар по курсу 57–62 рубля, рост зарплат, но одновременно — снижение доли среднего класса. Таков прогноз экономистов. Падение рубля, начавшееся после того, как минфин США опубликовал санкционный список, вызвало массу вопросов: что будет с накоплениями, стоит ли покупать доллары и евро и чего ждать после введения новых санкций? На круглом столе «Известий» эксперты дали ответы на эти вопросы и прогноз на ближайшие месяцы.
«Известия»: Впереди майские праздники, люди уже готовятся к летним отпускам. Что будет с рублем, к чему нам стоит готовиться?
Павел Самиев, управляющий директор Национального рейтингового агентства (НРА): Не совсем благодарное дело делать прогноз курса на неделю. Последние дни мы видим очень существенные колебания — ежедневно курс меняется на рубль с лишним. Не думаю, что стоит ожидать к праздникам грандиозных скачков в любую сторону. Но курс очень волатильный.
В апреле 2017 года курс доллара был в районе 57–58 рублей, сегодня — 62. Сейчас нефть $74, а в те же даты в 2017 году была в районе $50 за баррель. То есть нефть выросла, а курс рубля упал. При нынешних тенденциях, учитывая платежный баланс и конъюнктуру на нефть, никаких оснований для ослабления рубля нет.
Алексей Ведев, директор Центра структурных исследований Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара, эксперт ЦСР: Если курс рубля отыграет назад, то это не так сильно скажется на инфляции. Вопрос во времени и обновлении товарных запасов и импорта. Если все закупки пойдут по новому курсу, то нас ждет рост цен. Фундаментально я бы ожидал незначительного укрепления рубля.
Сергей Хестанов, доцент кафедры фондовых рынков и финансового инжиниринга факультета финансов и банковского дела РАНХиГС, советник по макроэкономике гендиректора «Открытие брокер»: Согласен, но есть одно «но», которого раньше принципиально не было. До сих пор санкции носили косметический характер. То, что около 200 чиновников не могут ездить отдыхать за границу, грустно для конкретных чиновников, но довольно нейтрально для российской экономики в целом.
Последняя порция санкций сильно подняла градус интриги. Но изменение денежных потоков мы увидим не раньше июня. Не надо быть пророком, чтобы довольно уверенно прогнозировать: под санкции со временем порциями попадут все фигуранты «кремлевского списка». Там больше 200 имен. В 1970–1980-е тоже любили вводить санкции порциями.
Каких санкций ждать
«Известия»: Ждут ли нас новые ограничительные меры и какие именно?
Павел Самиев: Очевидно, что США выбрали следующую стратегию санкций: дозирование в течение длительного периода с небольшими перерывами.
Главная интрига сейчас — будет ли введено ограничение на российский госдолг и как это повлияет на валютный рынок. Думаю, вероятность этого минимальна, что дает основания не ожидать существенного ослабления рубля. Поскольку именно такой пакет ограничительных мер и санкций мог бы сильно ослабить рубль.
Это был бы шок гораздо более мощный, чем то, что происходило с последним пакетом — корпоративными эмитентами. Мы в первый раз увидели применение нового стандарта этих санкций. Он будет применяться таким образом и дальше — в течение полугода санкционный список может захватить другие крупные российские компании. Здесь много последствий для экономики, финансового рынка, но на валютный рынок влияние с каждым разом будет меньше. И до майских праздников, скорее всего, ничего больше не произойдет.
Сергей Хестанов: У нас госдолг сам по себе маленький. Около трети, которая находится в руках иностранцев, — слишком малая часть, чтобы оказать хоть сколько-нибудь значимое влияние. Опасность пакета санкций, которая еще до конца не осознана, в том, что мы переходим в состояние новой нормальности. Ее контуры только предстоит понять.
С точки зрения некоторых экспертов, которую я не полностью разделяю, «Русал» поставлен почти вне закона. Он не может даже технически осуществить платеж по некоторым своим обязательствам до тех пор, пока не пересмотрят договоры. Уже целая партия его партнеров заявила, что она отказывается покупать, потому что сама боится попасть под санкции.
Алексей Ведев: Рынок внутреннего долга и санкций обсуждается вяло. Здесь очень хорошая ситуация — можно выкупить назад внутренний долг по бросовым ценам. Если мы накладываем санкции на алюминиевые предприятия — это одно. Здесь сами себя высекли. В целом опасность продажи ОФЗ сильно преувеличена. Неслучайно минфин США против этого.
«Известия»: А мы можем пойти на ответный шаг и начать распродавать американские казначейские облигации?
Алексей Ведев: Можем, но нам нужен не ура-патриотизм, а абсолютно прагматичная позиция. Мы можем даже перестать титан продавать, лишить себя и дохода, и работы и угробить предприятия. Но это как кондуктора наказать: купить билет и пойти пешком.
По ощущениям Россия не пойдет на этот шаг. Рынок казначейских обязательств США (US Treasuries) достаточно большой, мы можем легко из него выйти. Но что мы будем делать с этими деньгами?
Павел Самиев: Получается, что должна быть альтернатива: госбумаги низкого кредитного риска, но это очень ограниченный круг суверенных бумаг. Эти бумаги будут почти всегда тех же стран, которые вводят и поддерживают санкции. Нужен аналогичный актив, потому что резко вкладываться во что-то другое нам не нужно.
Можно было бы выйти из американских бумаг частью и купить у других стран с высоким рейтингом символическую часть и показать, что движение мы сделали. В США никто не заметит, и мы не заметим. Зачем тогда?
Инфляция и сбережения
«Известия»: Что после очередной порции санкций произойдет со сбережениями граждан? И какой будет инфляция через два месяца и осенью?
Алексей Ведев: Чем ниже ставки по депозитам и выше инфляция, тем больше они обесцениваются. Думаю, многие эксперты вынуждены пересматривать оценки этого года в худшую сторону. Мой первоначальный прогноз в декабре–январе был таким: стабильный рубль, крайне низкая инфляция на уровне 2%, может быть, даже с риском дефляции, и рост ВВП около нуля. Во II квартале 2017 года был коррекционный рост. В этом году, наверное, меньше 1%. Плюсы — высокая цена на нефть и чуть-чуть — чемпионат мира по футболу. Минусы — девальвационные ожидания.
Я категорически не согласен с экспертами, которые считают, что дешевый рубль хорош для России. Это сказка, потому что отрасли раскладываются на выигрывающие и проигрывающие. Хорошо тем, кто на экспорт гонит продукцию черной металлургии. А вот вся промышленная сборка обвалится. Вес комплектующих гораздо больше, чем вес труда. Те, кто планировал модернизацию, покупку импортного оборудования, всё отложили, потому что непонятно, по какому курсу проводить сделки.
«Известия»: Считается, что у нас низкая инфляция — 3%, но когда человек идет в магазин, у него совершенно другие ощущения.
Алексей Ведев: Она действительно низкая. Инфляцией граждане недовольны во всех странах мира. Даже в тех, где она традиционно низкая.
Сергей Хестанов: Несмотря на низкую инфляцию, происходит сильный сдвиг спроса в эконом-сегмент. Сети жалуются, что сейчас покупатель даже не смотрит на середину шкалы — ему нужно только самое дешевое. Но для большинства сетей повышение цен равносильно потере доли рынка. Поэтому крупные сети готовы сидеть несколько лет в убытках.
«Известия»: Рубль всегда укреплялся с ростом цены на нефть, а сейчас всё наоборот. Можно сказать, что рубль отвязался от нефти?
Алексей Ведев: Нет. У нас никогда не было свободного плавания рубля, всегда были интервенции. Почему-то ЦБ всегда считал излишнее укрепление рубля опасным для экономики.
Если построить график цены на нефть и рубль/доллар, был период до 2014 года, когда мы были в районе 30. Дальше просто на два умножили и перешли в новую нормальность. Но это не рубль перешел. При цене на нефть 72 рубля в 2009 году доллар стоил 33, а сейчас он стоил 57 без девальвации. У нас структурные изменения за пять лет случились?
Сергей Хестанов: Да. У нас заметно выросла доля военных расходов. Те 72 и нынешние 72 одни и те же, инфляция по доллару низкая, можно почти игнорировать, и вдруг такая разница в курсе. В структуре федерального бюджета военных расходов стало больше, есть и засекреченные статьи. В результате 72 тогда сводят наш бюджет при совершенно другом курсе рубля. Многие экспортеры очень недовольны курсом рубля. И нефтяники, и производители зерна хотят диапазон 62–63 рубля за доллар.
Курс на оживление
«Известия»: В стратегии ЦСР Алексей Кудрин предложил бюджетный маневр: увеличить расходы на социалку. Это как-то может сказаться на финансовых рынках, курсе рубля?
Алексей Ведев: Может. На рубль оказывается меньшее давление. Бюджетный маневр, предложенный ЦСР, предусматривает увеличение инвестиций в человеческий капитал: здравоохранение и образование. Это отрасли, которые будут локомотивами роста, — предложение направлено на оживление экономики. Ведь за последние десять лет средние темпы роста экономики — 0,7%.
«Известия»: Это действительно сможет оживить экономику?
Алексей Ведев: Не уверен. Многие эксперты понимают, что увеличение финансирования просто «на здравоохранение» и «на образование» не улучшает качества здравоохранения и образования. Здесь важен вопрос эффективности расходов, адресности.
Сергей Хестанов: Идея урезать военные расходы в пользу других отраслей выглядит достаточно рационально.
«Известия»: Какой курс рубля вы считаете справедливым?
Алексей Ведев: Меня раздражает и возмущает, когда говорят о равновесном и справедливом курсе. Он изменится. Если бы у нас было свободное плавание, доллар стоил бы рублей 25. Курс калибрует платежный баланс. Баланс должен сходиться, потому что это баланс. Есть счет текущих операций и счет по капитальным операциям. Они в сумме изменений должны быть равны нулю. При курсе 25 у нас резко бы вырос импорт, снизился торговый баланс, доллар стал бы повышаться до 35. Поэтому понятие справедливого курса есть только для этой секунды.
«Известия»: 25 рублей за доллар — это уровень 2007 года.
Алексей Ведев: На тот момент он тоже не был справедливым, потому что никогда свободно не плавал.
Павел Самиев: А нужен ли такой курс экономике?
Алексей Ведев: Экономике какой есть, такой и нужен. Потому что есть обменный курс, а остальное — это расчетные вещи.
Сергей Хестанов: В жизни курс всегда далек от предсказаний почти любой теории. Все теории рассматривают модельную упрощенную ситуацию: нулевые таможенные пошлины, отсутствие многих ограничений, которые на самом деле существуют. В жизни так никогда не бывает. Никогда не бывает условий для того, чтобы курс стал справедливым. Абстрактно можно назвать цифру, которая сейчас есть на бирже. Она тоже будет по-своему справедлива.
«Известия»: У нас много денег тратится на санацию банков. На повестке — страховые компании. Влияет ли дополнительная эмиссия на курс рубля?
Алексей Ведев: Растут кредиты ЦБ, потому что структурный профицит сам себя съедает тем, что идут деньги на санацию банков. Всё это происходит в рамках финансового сектора, но к предприятиям и населению не имеет никакого отношения. Однако я думаю, что в ближайшие полтора года мы увидим кризис «плохих» долгов и проблему закредитованности населения. Сейчас этот маховик продолжает раскручиваться. Для предприятий это означает полную стагнацию.
«Известия»: Каков процент «плохих» долгов у населения?
Алексей Ведев: Сейчас 7% с небольшим, но это не имеет значения. Можно ожидать эффекта разорвавшейся бомбы: процент может вырасти до 30% в течение двух месяцев. Меняется не показатель «плохих» долгов, а баланс доходов и расходов населения. И платежи, связанные с обслуживанием долга, нарастают.
Павел Самиев: Если сравнить корпоративный сектор и розницу, посмотреть динамику за последний год, кажется, что в рознице ситуация по уровню «плохих» долгов существенно лучше. Такой эффект дала быстрорастущая ипотека. Это существенно размыло долю «плохих» кредитов в общем розничном портфеле. При этом начинает быстро увеличиваться доля заемщиков, у которых несколько кредитов.
Когда кредитов становится больше трех, это значит, что люди стараются новыми кредитами рефинансировать старые. Поэтому даже небольшие изменения в их доходах и макроусловиях могут за пару месяцев изменить платежную дисциплину и возможность обслуживать кредиты.
Алексей Ведев: Средняя ставка по долгу населения банкам — 16%, 11,5 трлн. 16% годовых, а располагаемые доходы населения вырастут процента на два-три. Не реальные, а номинальные. Эта диспропорция давит на население. С учетом того, что кредиты берут бедные, ситуация еще хуже.
Сергей Хестанов: Одна из причин отзывов лицензий –- чисто историческая. Мало кто помнит, насколько доступна была банковская лицензия в начале 1990-х годов. Она стоила дешевле, чем «Жигули» шестой модели. Во многом отзывы лицензий — это устранение ошибок 1990-х годов.
Павел Самиев: Работать с «плохими» активами предполагается в том числе через создание банка «плохих» активов. Они могут быть «плохими» сейчас, но в течение 5–10 лет с ними можно будет что-то сделать. Известная шутка: спекулятивный инвестор становится стратегическим, если возникает проблема с активами. Банки, попавшие на санацию, из спекулятивных стали стратегическими инвесторами.
Во что вкладывать
«Известия»: На чем наиболее заметно отразится падение рубля?
Алексей Ведев: Отдых за рубежом упадет процентов на 30–40. Скажется девальвация и на общем потреблении платных услуг. Пострадают промсборка, отрасли с высокой добавленной стоимостью.
«Известия»: В чем стоит хранить сбережения людям?
Алексей Ведев: Мой прогноз был связан с ростом ПИФов. Удивительно, почему этого не происходит. Мне казалось, что там должен быть сильный рост. В ПИФах исчезает риск контрагента. В рамках нестабильной банковской системы связываться с банком достаточно опасно — идет стремительное падение банковской конкуренции и ставок по депозитам.
Покупая ПИФы, вы можете вкладываться либо в облигационный рынок, либо в рынок акций, либо в смешанный. При этом не обязательно в этом разбираться, поскольку вы передаете деньги квалифицированному инвестору. Риски минимальные.
Павел Самиев: Больше ПИФов выросли два сегмента: ИСЖ (инвестиционное страхование жизни) и ИИС (индивидуальный инвестиционный счет). Они выросли, потому что ИИС — это налоговые вычеты, совершенно другая реальная доходность в годовом выражении. Менеджер, который ИИС продает, объясняет это клиенту.
ИСЖ — это не чистый инвестиционный продукт, а со страховой составляющей, к тому же так специфически структурирован, что его продавать банковским менеджерам гораздо проще, чем ПИФы. Комиссия, которую платит страховая компания банкам по ИСЖ, на порядок выше, чем комиссия, которую платят за продажу других инвестиционных продуктов. Банки замотивированы продавать именно ИСЖ. Это альтернатива. Но ИСЖ и ИИС подвержены другому риску. Неправильно хранить в этих продуктах все сбережения.
Что касается хранения в разных валютах, есть известный совет, что надо диверсифицировать, но если основная часть доходов и расходов в рублях, рублей должно быть больше в этой корзине. Это логично.
Сергей Хестанов: Если речь идет о достаточно краткосрочном сбережении — до года, наверное, лучше рублевый инструмент.
Если речь идет о сбережении на срок заметно больше года, нужно смотреть в сторону твердых валют, поскольку риски девальвации на длинном горизонте заметно вырастают.
Пока нет даже тени надежды на то, что санкционное давление снизится. А любое давление — ослабление рубля.
«Известия»: Что будет осенью?
Алексей Ведев: Макропрогноз — это средняя температура по больнице, но касается каждого.
Я надеюсь, что рубль будет относительно стабильным и вернется после истерики в коридор 57–58, нефть будет не ниже 65, и эти позитивные ожидания дадут нам отсутствие ухудшения ситуации. Располагаемые доходы не будут падать. Зарплаты будут расти примерно на 3% выше инфляции.
Павел Самиев: Есть много внешних факторов неопределенности, которые могут сильно сдвинуть параметры курса и ставок. Это не только новые санкционные пакеты. Что-то может произойти на нефтяном рынке. Цены могут и значительно вырасти.
Если внешние факторы не проявятся сильно, но санкции продолжатся, нефть будет держаться в диапазоне $65–70. Можно ожидать, что курс не будет сильно скакать. Скорее всего, он установится в размере 59–61 рубля за доллар. Волатильность при этом будет высокая, потому что будет реакция на события. А события будут.
Реальные располагаемые доходы населения могут не стагнировать, а даже немного вырасти. Другой вопрос — распределение структуры населения по доходам. Мне кажется, надо ожидать снижения доли среднего класса. Поддерживать доходы населения всё равно будет бюджетная сфера и госсектор.
Сергей Хестанов: По рублю не совсем соглашусь. Думаю, скорее всего, предложат использовать хотя бы небольшое ослабление рубля для поддержки экспортеров. Мой прогноз — 62–64 рубля за доллар. Но остается интрига на рынке нефти. Никто не ждал такого взлета.
