Врачи не любят рассказывать о своих неудачах, но почти у каждого из них есть свой горький список ошибок, осложнений и даже смертей пациентов. И чем опытней врач, тем этот список длиннее. Просто потому, что статистическая вероятность выше. Невозможно предусмотреть все — нетипичное протекание болезни, редчайший случай, с которым врач знаком лишь по учебникам, неожиданную реакцию организма на рутинную манипуляцию.
О том, что это рано или поздно может произойти, догадывается каждый медик. И застраховаться от трагической ошибки можно одним способом — уйти из профессии. Ну или всеми возможными путями (вполне законными) отказываться от потенциально рискованных манипуляций или операций, которые могут спасти жизнь пациенту. Только это уже не врач. Это человек, отбывающий рабочее время, и не дай Бог попасть к такому. А такие медики есть. И в районной поликлинике, и в скоропомощной больнице, и в дорогом частном медцентре.
Если бы Мосгорсуд не отменил приговор Черемушкинского суда Москвы гематологу Елене Мисюриной (два года колонии за смерть пациента), то количество врачей, отбывающих свои рабочие часы в кабинетах и операционных, выросло бы в разы. Потому что все понимали — этот прецедент не останется прецедентом, начнется очередная кампания против «убийц в белых халатах», и не завтра, так послезавтра придут уже за другими гематологами, онкологами, кардиохирургами. Да за всеми...
Но работать под дамокловым мечом уголовной ответственности невозможно. Именно поэтому все врачебное сообщество встало на защиту коллеги.
Пятнадцать лет назад так называемое дело трансплантологов, которых обвинили в незаконном изъятии органов, надолго остановило развитие российской трансплантологии. И многие обреченные пациенты просто не дождались донорского сердца или почки, которые спасли бы им жизнь.
До сих пор некоторые врачи боятся назначать онкобольным наркотические обезболивающие, потому что в УК РФ есть статья за нарушение правил оборота наркотических средств и психотропных веществ. И при определенных обстоятельствах врача могут привлечь по этой статье.
Есть во врачебной среде такая поговорка — история болезни пишется для прокурора. Но врач не должен бояться своей работы, а за спиной пациента не должен маячить призрак следователя. Потому что в таком случае о больном будут думать в последнюю очередь.
В моей записной книжке есть несколько телефонов, по которым я могу позвонить в любое время. Даже ночью. Это врачи, которые не раз спасали и меня, и моих родственников, и моих друзей. Бывало и по-другому, все заканчивалось печально. Но врачи не виноваты, они не боги. И я уверена, что они делали все, зависевшее от них. Люди, хорошо знающие внутреннюю кухню российского здравоохранения, говорят, что врачей, не боящихся брать на себя ответственность, всего-то процентов пятнадцать. И дела, подобные делу гематолога Мисюриной, этот процент могут свести до нуля.
Отмена приговора Елене Мисюриной ни в коем случае не означает, что недобросовестные врачи смогут теперь уйти от ответственности. Просто надо разделять два важных понятия. Врачебная ошибка — это добросовестное заблуждение, и за это врача ни в коем случае нельзя сажать в тюрьму. Но если речь идет о халатности, преступной небрежности или намеренном неоказании помощи, тут не может быть разночтений. Это стопроцентные основания для привлечения медика к ответственности.
А добросовестным врачам, я думаю, можно выдохнуть. Мосгорсуд на самом деле вынес знаковый приговор, который может радикальным образом изменить отношение к медикам. И они могут спокойно заниматься своими пациентами, браться за рискованные операции, итог которых невозможно точно предсказать, делать для больного все зависящее от них и не думать о том, что завтра к ним придет следователь.
Автор — обозреватель «Известий»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
