Сегодня мы отмечаем День мецената и благотворителя. Для Третьяковской галереи эти понятия — в прямом смысле «родные», поскольку в отличие от других особо ценных музеев страны она создавалась как раз меценатом. Сегодня все знают, что промышленники Павел и Сергей Третьяковы собрали выдающиеся коллекции. Павел Михайлович построил для этих собраний несколько зданий и всё это подарил Москве.
Говоря о меценатстве, мы привыкли вспоминать в первую очередь имена московских промышленников и купцов XIX века. Однако и сейчас, спустя более 160 лет с момента основания, благотворители играют огромную роль в жизни Третьяковки. При этом широкая аудитория далеко не всегда знает, что меценаты существуют и в наши дни. Более того, без их поддержки ведущие российские музеи сегодня не смогли бы вести активную выставочную, образовательную и научную деятельность.
Это не только российская проблема. На реализацию масштабных выставочных проектов государственного финансирования не хватает ни в Европе, ни где-либо в мире. И не так важно, частный ли это музей, как нью-йоркский The Metropolitan Museum of Art, или государственный, как лондонская галерея Tate, с которой мы тесно сотрудничаем. Сегодня в подобных крупнейших институциях соотношение государственного и привлеченного (или заработанного) финансирования находится в соотношении 50:50. И это считается очень хорошим показателем.
Если говорить о Третьяковке, то в 2014 году это соотношение составляло примерно 68% и 32% соответственно. В 2017 году пропорция была уже иной: 42% и 58%. Таким образом, внебюджетное финансирование увеличилось фактически в два раза. И вклад спонсоров здесь очень велик. Мне кажется, увеличение поступлений частных средств — это путь, по которому надо идти. Музею важно ставить перед собой амбициозные задачи и находить поддержку своих проектов у бизнеса, у людей, которые располагают финансовыми возможностями и готовы направить их на что-то полезное для общества.
При этом нас поддерживают совершенно разные организации, и было бы ошибкой считать, что меценатство в России существует только «по разнарядке». Есть среди меценатов крупнейшие компании с государственным участием — например, все главные выставки (Серов, Айвазовский, Верещагин) у нас финансирует один из крупнейших российских банков. Есть менее известные компании, частные бизнесмены. Многие из них вкладываются в инфраструктуру, реконструкцию, развитие музея, причем развитие, нацеленное на перспективу, где результат будет достигнут лишь через несколько лет, и не сразу можно будет увидеть благодарственную надпись «Сделано при поддержке».
Есть люди, которые вообще не хотят, чтобы их имя называлось в связи с теми или иными проектами — в силу врожденной скромности и нежелания афишировать свой вклад. Я имела возможность получить подтверждение, что таких благотворителей много и что они меценатствуют по доброй воле, а не потому, что кто-то им приказал. Здесь мы подходим к пониманию смысла меценатской деятельности.
Эффективные бизнесмены всегда думают о том, что будет через какое-то время. Поддерживая музеи, они тем самым вкладываются в развитие детей, подростков, молодых людей, и в некотором смысле моделируют, формируют сознание тех, кому принадлежит будущее. Это грамотная и дальновидная позиция.
Важный момент: говоря об объеме внебюджетных поступлений в общем бюджете, мы не учитываем денежный эквивалент даров, которые получаем. Однако это очень весомая составляющая вклада меценатов. Например, наше собрание современного искусства мы расширяем исключительно благодаря дарителям. И, наверное, как никакой другой музей мы отдаем дань признательности частным собирателям, идущим по стопам братьев Третьяковых.
Работая над модернизированной экспозицией Новой Третьяковки, мы уже создали два зала дарителей — Владимира Некрасова (в нем работы Гелия Коржева, которых нашему музею очень не хватало) и Леонида Талочкина (там разместилась его коллекция живописи второй половины XX века). В планах — создание зала Георгия Костаки.
Конечно, большое видно на расстоянии, и сейчас не все могут в полной мере оценить значимость даров современных коллекционеров. Но вот один пример: мы работаем над выставкой, посвященной собранию Казимиры Басевич. В советские годы она подарила Третьяковской галерее «Купание красного коня» Петрова-Водкина. Можно ли сегодня представить себе нашу коллекцию без этой работы? Так что традиция дарения никогда не прерывалась. Но важно ее сохранять и развивать.
Для этого необходимо прежде всего совершенствовать законодательство. Закон о меценатстве, сформулировавший само это понятие, появился в 2014 году. Но в нем нет указаний на возможные налоговые послабления тем, кто помогает культуре. Если будут приняты уже подготовленные поправки к закону, это даст существенный импульс для меценатства в России. Но главное, мы все — государство, публика, работники культуры — не должны забывать, что меценатство — не только далекое прошлое, но и важнейшая составляющая современной художественной жизни. И слава Богу, что в России меценатов во все времена было и есть немало.
Автор — генеральный директор Государственной Третьяковской галереи
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
