Князь, учитель, разведчик
8 февраля Штирлицу всея Руси, народному артисту СССР Вячеславу Тихонову исполнилось бы 90. Накануне обозреватель «Известий» пообщался с единственной дочерью артиста кинопродюсером Анной Тихоновой.
— Как планируете отмечать юбилейную дату?
— Мы открываем Второй международный фестиваль имени Вячеслава Тихонова «17 мгновений…» в Павловском Посаде в Подмосковье. Это родина папы. На фестиваль (продлится до 11 февраля. — «Известия») приедут актеры, которые с ним снимались. Ольга Остроумова и Ирина Печерникова играли в картине «Доживем до понедельника», Светлана Светличная — в «Семнадцать мгновений весны»... На фестивале покажут китайскую картину «Красный лебедь», в которой Вячеслав Васильевич снялся почти четверть века назад. В России ее не показывали.
— Кто-то пишет книги, ставит памятники, а вы решили увековечить память отца, создав кинофестиваль.
— А почему нет? Это хорошая идея. Давно хотелось сделать подобное мероприятие. Но только в прошлом году нашли поддержку и единомышленников. Непросто создать фестиваль с нуля. Мы обращались к олигархам, к очень богатым людям, но никто не спешил нас поддержать. Может, потому что много всего сейчас, или потому что скептически, боязливо относятся к чему-то новому. В итоге встречный интерес мы нашли со стороны властей Павловского Посада, там люди оказались более отзывчивыми. А еще нас поддержало министерство культуры Московской области.
— Вам было принципиально сделать фестиваль на родине отца?
— Нет, хотели сначала в Москве делать. Но ничего не получалось. Когда в прошлом году мы организовали первый фестиваль, было ощущение, что земляки папы будто ждали это мероприятие. Там же зрители не избалованы светскими мероприятиями, визитами кинозвезд.
— Вячеслав Тихонов много помогал людям. А сейчас, услышав имя Тихонова, охотно помогают?
— Двери, конечно, открывают, но чаще делают это из любопытства. А когда любопытство удовлетворено, то далее чаще никакого продолжения не следует. Я не могу обижаться. У людей бизнеса могут быть иные первоочередные проекты, которые принесут коммерческую выгоду. К сожалению, деньги сейчас стоят на первом плане. Откликаются лишь те, кто думает не только о прибыли.
— У вашего отца было множество высокопоставленных поклонников, обещавших поставить памятник артисту.
— А памятника до сих пор нет, если не считать скульптурной композиции на Новодевичьем кладбище. Мы обращались к Александру Рукавишникову. И вроде скульптор заинтересовался, но нам не удалось найти финансирование. Сейчас в Павловском Посаде местный скульптор работает над эскизом монумента. Возможно, в августе памятник появится на родине отца.
Кстати, недавно на Фрунзенской набережной, напротив Министерства обороны я случайно обнаружила скульптурную композицию, посвященную героям картины «Они сражались за Родину». Артисты Никулин, Бондарчук, Бурков, Тихонов и Шукшин в солдатских гимнастерках с винтовками идут друг за другом. Его сделали как-то втихаря, в тайне. Родных даже не позвали на открытие этого памятника. И это немного обидно.
— Как вы относитесь к колорированию фильма «Семнадцать мгновений весны»? У голубоглазого Вячеслава Васильевича в фильме карие глаза.
— Конечно, это ужас. И сначала вызвало жуткий негатив, какое-то недоумение, непонимание — как это могли допустить. Мы очень переживали по этому поводу. Даже обращались в Министерство культуры. Папа и все актеры, которые снимались в этом фильме, были возмущены. Спросите любого — все в ужасе. Но их никто не спрашивал.
О том, что собираются раскрасить «Семнадцать мгновений весны», нас оповестили, когда уже всё было сделано. Если бы Татьяна Михайловна Лиознова не была больна, она бы никогда не разрешила такое делать с ее картиной, никому бы не дала свой труд в обиду. Мне кажется, что воспользовались ее состоянием.
Слава Богу, что есть старая версия. И зрители предпочитают все-таки оригинал, а не раскрашенную копию. И, наверняка, те кто красил, сами видят, что их затея не сработала.
— А что говорил Вячеслав Тихонов о цветной версии фильма?
— Он считал, что цвет мешает восприятию картины. Во-первых, Татьяна Лиознова снимал черно-белый фильм не случайно, не потому, что не было цветной пленки. Ей предлагали снять фильм в цвете, но она не захотела. Черно-белое кино было ее творческим приемом. Ведь в фильме идет соединение документальной кинохроники с игровым сюжетом. И это должно быть выдержано в одном стиле. Тот, кто решил раскрасить, поступился авторским замыслом.
Во-вторых, актерам делали специальный грим, который хорош в черно-белом кино. Затемняли уголки глаз, лицо делали более заостренным. На черно-белой пленке это не бросалось в глаза, напротив, представляло актера так, как нужно. А когда раскрасили, грим стал странно выглядеть. Ведь его никуда не уберешь. Тот, кто не в теме, как готовили артистов к съемкам, даже не придал этому значения.
— На Украине фильм «Семнадцать мгновений весны» попал в список запрещенных к показу. И это несмотря на то, что Вячеслав Тихонов был удостоен Национальной премии Украины имени Тараса Шевченко. Более высокой награды для артистов в этой стране нет.
— Я стараюсь к политике не прикасаться. Это диссонирует с принципами, к которым мы привыкли. Вообще самая интернациональная профессия — это профессия киноактера. В киноиндустрии всегда было неважно, из какой страны человек, какой он национальности. Если он талантлив, его принимали все, всегда и сразу.
Папа очень любил Украину, снимался там много. Первые картины — «Максимка», «Тарас Шевченко», «Ч.П. — Чрезвычайное происшествие» были сняты на Киевской киностудии. Про него там не забывали. И он всегда радовался: «Вот опять звонили мои любимые девочки со студии». У отца было много друзей на Украине.
Ну, что ж делать, нашлись «умные» люди, запретили любимые зрителями фильмы. Всё это временно. Разрешат еще, и всё будет хорошо.
— Ваш отец слыл скромнейшим человеком, не тусовочным, не любящим шумиху вокруг его имени.
— Ну почему же, папа много выходил в свет, умел себя подать. В свое время он бывал на самых крутых тусовках, как бы сейчас сказали. Фестивали в Каннах, Берлине, Москве... Он объездил полмира со своими картинами. Был франтом, любил надевать шикарные смокинги с бабочкой, всегда в белой рубашке. А потом он от этого устал. Везде бывал, всё видал, удивить его чем-то было сложно.
— Был скромной звездой?
— Я его знала разным. Он мог войти в роль «звезды» и быть недосягаемым. К такому Тихонову и не подойдешь. А мог быть совершенно простым. Всё зависело от настроения.
— Он любил ностальгировать?
— Бывало, расскажет разные истории про студенческие годы, про молодость. С большим удовольствием вспоминал о своем друге Станиславе Ростоцком (кинорежиссер, народный артист СССР. — «Известия»).
— Сейчас многие актеры смотрят на Голливуд. А в советское время наших актеров туда зазывали. Но, по мнению чиновников, артисты были исключительно «востребованными в СССР», поэтому сниматься на Западе им было некогда.
— Несмотря на какие-то запреты, папа снимался за рубежом: в Швеции, в Китае, в других странах. Снимется и вернется. Было бы смешно, если бы он остался там. Папа настолько любил свою родину, что, выезжая за рубеж, уже через неделю скучал и рвался домой. Он не смог бы жить за границей.
Его очень любили на Западе, особенно в странах соцлагеря. Фанаток у него было полно. Красавицы всех национальностей бегали за ним — и гречанки, и француженки, и немки. Некоторые особо настойчивые даже приезжали в Москву.
— И как он реагировал на таких гостей?
— Он был дипломатичен. Старался не обидеть. Но держал дистанцию. Когда я была девочкой, помню одну поклонницу из Греции. Она всё время приезжала с какими-то дорогими подарками для папы.
— А что мама? Мудрая женщина тактично смотрела на назойливых поклонниц со стороны?
— Конечно. У нас в телефонной книжке на одной страничке было написано: «Дурочки». Там были номера с именами поклонниц. Уж не знаю, откуда она брала их: то ли определялись, то ли они сами оставляли, а мама их записывала для папы. Она относилась к этому с иронией.
— Ваши родители прожили вместе почти полвека. Но Вячеслава Тихонова чаще связывают с Нонной Мордюковой, с которой они были в браке 13 лет. И некоторые коллеги вашего отца до сих пор рассказывают в своих интервью, что именно Нонну Викторовну он любил всю жизнь.
— Это смешно. Откуда им знать?
— Правда ли, что перед смертью Нонна Викторовна позвонила вашему отцу и они помирились?
— Она звонила отцу, но они не мирились. Он ее выслушал и сказал: «Поздновато...». Я не слышала, о чем она говорила, а он не пересказывал их разговор.
