«Мы задаем стандарт отношения к ребенку»
Михаил Ковальчук: «Артек» для моего поколения — это знаковое место, название. Все дети знали: кто был в «Артеке» — отмечен своеобразным знаком качества. С визитами там бывали Гагарин, Хрущёв. Потом был украинский период, запустение, развал…
Алексей Каспржак: Да. Нам досталось непростое наследство. «Артек» — это 218 га земли, чуть больше Княжества Монако. Огромная социальная инфраструктура, больше 2 тыс. человек работающих.
М.К.: Как вы решили проблему охраны? Сделали периметр?
А.К.: Да, сделали ограждение. Мы его попытались стилизовать под исторический облик Гурзуфа. В целом оно органично вписалось в архитектуру города.
В конце этого года мы достроим жилой дом, осуществим переселение людей с территории «Артека». Передадим дом муниципалитету, чтобы дать людям право приватизировать жилье. Плюс к этому мы реконструировали и построили в общей сложности 250 тыс. кв. м площадей — отремонтировали практически всё.
М.К.: Теперь всё имеет цивилизованный современный вид?
А.К.: К нам приезжают коллеги из США, Китая (мы члены Международной ассоциации лагерей) и, смотря на инфраструктуру, говорят: «У нас такой нет. Не во всех университетах такое есть». Мы задаем стандарт отношения к ребенку. Строим не только место жизни, место питания — мы строим образовательную среду.
М.К.: Как вы отбираете детей, которые могут в нее попасть?
А.К.: Мы вернули принцип, по которому в «Артек» едут те, кто заслужил это право. 95% путевок бесплатные. Но в советское время был не совсем прозрачный подход. Мы систему перевернули, внедрили автоматизированную информационную систему АИС «Путевка», и теперь через наш сайт дети регистрируются в системе, выкладывают свои достижения. Это могут быть дипломы, награды, хоть рекомендательное письмо — мы учтем всё.
Заявок примерно 20–30 человек на место. Количество мест по 85 субъектам пропорционально численности детей, проживающих в регионах.
М.К.: Но у вас десятки тысяч заявок. Как вы их систематизируете?
А.К.: Автоматизированная система разбирает заявки и формирует рейтинг кандидатов в соответствии с автоматически полученными баллами. Замечу, каждый регион имеет право выставить оценки, исходя из собственного видения веса достижений.
Если ты не попал в число счастливчиков, которые получили путевку, имеешь право при наличии определенного рейтинга (чуть ниже, чем необходимый для получения бюджетного места) заплатить сумму, которая равна стоимости, оплаченной государством, — это 80 тыс. рублей за смену. Фактически это аналог коммерческого места в вузе.
М.К.: У вас таких мест всего 5%. Как вы дальше осуществляете отбор? Желающих на коммерческие места наверняка больше.
А.К.: У кого выше рейтинг, тот и получает путевку. Просто по звонку нельзя. Первый год мне было тяжело, потому что сильные мира сего не могли понять, что есть прозрачные правила. Потом мы всех приучили к порядку. Мы взаимодействуем со всеми надзорными органами, которые иногда проверяют списки. Здесь лукавить не стоит, потому что среда определяется не только инфраструктурой и месторасположением, но в первую очередь детьми, которые к нам приезжают.
М.К.: Сколько детей может попасть в «Артек»? Сколько времени они там проводят?
А.К.: В году 15 смен по 21 дню. В прошлом году мы приняли 40 тыс. человек. В один заезд максимум 3,5 тыс. детей летом и около 2 тыс. зимой. Просто через школу мы можем пропустить не больше 2,5 тыс. детей одновременно.
М.К.: Процедура отбора есть, поток налажен. У вас до конца года известен полный состав всех смен?
А.К.: Нет еще, потому что дети накапливают достижения. Но мы обеспечены спросом. Кроме регионов в процессе конкурсного отбора участвуют еще наши тематические партнеры. Курчатовский центр — один из них. Госкорпорации, университеты, федерации, ассоциации также вносят свой содержательный вклад в то, что происходит с ребенком в «Артеке». Часто эти организации проводят конкурсы, правила которых публикуются у нас. Они выстраивают свои рейтинги в нашей автоматизированной информационной системе.
М.К.: Могут образовывать свои смены?
А.К.: Могут образовывать свой контингент смен. Так у нас появляются не только российские, но и «международные» дети. Они участвуют в конкурсах наших тематических партнеров. Например, есть фонд «Живая классика», который проводит огромный международный конкурс чтецов. В нем участвуют несколько миллионов человек по всему миру — дети читают русскую прозу публично по-русски. Международный финал проходит в «Артеке».
Или «КВН» — известная игра с международным участием — детский финал тоже проходит в «Артеке», конкурс «Новая волна» Игоря Крутого тоже.
Тематический партнер обеспечивает содержание смен в «Артеке» круглый год. Для нас очень важно, чтобы это было не разовым мероприятием, а постоянным. Если говорить о коллективе, мы должны понимать, что образовательное учреждение — это прежде всего традиция. Традиция в образовании, как и в ремесле, передается из рук в руки, поэтому нам были очень важны люди. У нас есть сотрудники, которые Саманту Смит (американская школьница, ставшая всемирно известной в 1982 году благодаря письму, адресованному Генеральному секретарю ЦК КПСС Юрию Андропову. — «Известия») водили по «Артеку». Важно, чтобы из рук этих людей была передана традиция. На самом деле это была территория свободы: стихи Бродского читали, «Машина времени» была музыкой подъема в 1985 году. Многие вещи было можно делать и даже нужно, я бы сказал. В этом смысле было что передавать.
М.К.: Теперь мы живем в качественно измененном мире — цифровом. С одной стороны, это колоссальное благо и переход в новое качество. У вас любой музей, театр, книга на столе. Любой человек с вами на связи. С другой стороны, «Википедия», GPS, в целом интернет-пространство, цифровые технологии отучают думать, анализировать, испытывать глубокие эмоции, общаться с живыми людьми и окружающим миром.
А.К.: Меня часто спрашивают, запрещаем ли мы пользоваться телефонами в «Артеке». Конечно, нет! Мы просто понимаем, что если ребенок сидит в телефоне, то мы плохо работаем. Ловушка социальных сетей — это отсутствие альтернативы. В «Артеке» ребенку некогда обратиться к телефону, к Сети. Но когда ему нужно достать информацию — пожалуйста, никаких проблем, он может использовать гаджет.
М.К.: Маленький человек должен познавать мир сам, через свои ошибки, впечатления, ушибы в прямом и переносном смысле, накопление своего собственного опыта. Именно так формируются зоны мозга, отвечающие за память, эмоциональный интеллект.
Современная система образования во всем мире уже переживает глубинные изменения. Очевидно, что большое количество специальностей в скором времени будет просто не нужно, как, например, водители-дальнобойщики, таксисты.
Когда-то на автозаводах Форда была введена новая система труда, так называемый фордизм. В основе его был конвейерный метод, каждый из сотни рабочих выполнял одну операцию. А сегодня их место занимают роботы, и оператор будет только отслеживать на экране компьютера возникновение неполадок. Новые реалии мирового рынка труда — возрастает запрос на творческих и думающих людей, на созидателей.
Несколько лет назад мы организовали школьный «Курчатовский» проект, в котором участвует сегодня почти 40 школ. Мы внедряем там подход к окружающему миру как к единому целому. То есть сначала мы доносим до детей целостность природы, ее процессов и принципов, а потом говорим: «Чтобы лучше понять все эти процессы, вычленим отдельное направление, кусочек пазла, изучим глубже и вернем обратно, в общую картину природы». Мы красной нитью проводим при этом принцип целостности и взаимосвязанности и на нашем факультете в МФТИ, и в Курчатовском центре конвергентных НБИКС-технологий. В таких образовательных центрах, как «Артек», «Сириус», закладывается новая идеология образования и ведется подготовка к этому сложному будущему миру. Что вы в этом смысле делаете, как формируете представление детей об окружающем мире?
А.К.: Мы делаем примерно ту же вещь, о которой вы говорите. Только вы формулируете на уровне науки, а мы реализуем на уровне образовательной технологии. Мы с ребенком говорим про историю на раскопках в Херсонесе или про биологию в Никитском ботаническом саду. Летом дети не учатся, но весной и осенью учатся таким образом, что для них территорией всестороннего обучения является весь Крым. Очень надеюсь, что дача Курчатова в Кореизе тоже станет местом такого образования.
При этом мы не можем говорить с ребенком про биологию или про историю только в рамках предмета — не получается. Мы с ним комплексно говорим о физике, химии, об обществознании или истории и вообще о том, как мир устроен. И физика станет интереснее даже гуманитарию, если он поймет, что с ее помощью решилась какая-то важная геополитическая задача. Если мы ее подаем сухо, она мало кого привлечет.
Мы называем это сетевым образовательным модулем, в котором содержание может быть из разных предметов. Может быть не один учитель.
М.К.: Вы довольны современной молодежью? Как вам уровень подготовки детей?
А.К.: Каждое следующее поколение детей всё лучше и лучше. Нам будет очень сложно за ними успеть. Если мы им создадим условия, чтобы они поверили в себя, то каждый из них что-то может изменить, улучшить. Для этого их нужно периодически гладить по голове и говорить, что они молодцы.
М.К.: У вас есть система призов, поощрений?
А.К.: А как же! Каждый должен почувствовать свою исключительность, потому что все разные. Как нет, видимо, одинаковых молекул.
М.К.: Как у Евтушенко: «Людей неинтересных в мире нет. Их судьбы — как истории планет. У каждой всё особое, свое. И нет планет, похожих на нее».
А.К.: Мне кажется, что в этом есть залог успеха и сегодняшних детей, и «Артека», и страны в целом.
