В поисках Трои
Власти Турции объявили 2018-й Годом Трои и уже запланировали множество посвященных ему мероприятий. Формально они приурочены к двадцатилетию включения памятника на холме Гиссарлык в список мирового культурного наследия ЮНЕСКО. Впрочем, Троя — не только памятник, это еще и важнейший исторический миф поистине общеевропейского масштаба. Хотя сам город находится в Турции, его судьба и история его исследований тесно связаны с Грецией, Францией, США, Германией и, конечно, Россией. Подробности — в материале портала iz.promo.vg.
Если спросить любого мало-мальски образованного человека, с каким человеком ассоциируется город Троя, то первым будет Гомер, вторым — Генрих Шлиман. Или наоборот. Великий грек создал легендарный эпос, который стал краеугольным камнем европейской культуры, немец разрушил миф, превратив его в историческую реальность. Хотя в своих изысканиях шел он именно за мифом.
«Будьте свидетели вы и храните нам клятвы святые»
Не будем вдаваться в хитросплетения Троянской войны, они подробно описаны в «Илиаде» Гомера и учебниках по истории Древнего мира. Отметим лишь, что память об этих «делах давно минувших дней» в Европе сохранялась всегда. Для древних греков эпохи классики и эллинизма поэмы Гомера был настоящим учебником — истории и морали. Много столетий спустя поэтический гений Вергилия в «Энеиде» стилистически и сюжетно развил идеи Гомера, перенеся их в другую, собственно римскую реальность.
Иллюстрация 1877 года. Троянский конь
Память о временах Ахилла и Гектора сохранилась и в Средние века. Франки, создавшие одну из величайших империй в европейской истории, возводили себя к троянцам. А «Дневник Троянской войны» Диктиса Критского и «Повесть о разрушении Трои» Дарета Фригийского хранились во многих средневековых библиотеках и были настольным чтивом многих образованных людей того времени. Герои гомеровского эпоса часто становились персонажами рыцарских романов, как в «Троянской войне» Иосифа Исканского или «Романе о Трое» Бенуа де Сен-Мора. И снова подвиги героев древности давали читателям примеры мужества и благородства, любви и верности, вероломства и предательства. Позже эту традицию продолжил мессинский судья Гвидо де Колумна в прозаической «Истории разрушения Трои».
Интерес к Трое усилился в Новое время, особенно на волне научного интереса к античности, зародившегося в эпоху просвещения. Знания постепенно вытесняли веру, а письменные источники и материальные свидетельства приходили на смену историческим легендам и мифам. Неслучайно именно XIX век стал временем рождения новой науки — археологии. Только она могла достоверно подтвердить или опровергнуть предположения историков и описания литераторов. И естественно, что Троя или Илион, едва ли не самый знаменитый город древности, рано или поздно должен был вызвать интерес у археологов.
Фильм «Троя», 2004 год
Считается, что едва ли не самый знаменитый археолог на земле — Генрих Шлиман. Вместе с Индианой Джонсом и расхитительницей гробниц Ларой Кофт. Собственно, эти персонажи схожи именно тем, что они больше разрушали, чем исследовали. Но если киногерои делали это лишь на экране, то Шлиман немало набедокурил и в реальности. Впрочем, он и сам не отрицал, что по незнанию или прихоти богов разрушил большую часть того, что искал всю жизнь, — гомеровскую Трою.
«Почто я тебя воспитала, рожденного к бедствам!»
Шлиман был удивительным человеком, сотканным из противоречий. Романтик-исследователь и прагматик-бизнесмен, спаситель исторических памятников и контрабандист, любящий муж и двоеженец. Он родился в бедности, но к тридцати годам стал миллионером. Не имел образования, но стал крупнейшим исследователем, любил обеих своих жен и пятерых детей, но не находил понимания у близких и был страшно одинок. Он родился в Германии, но был одновременно гражданином США и подданным Российской империи, где император обещал его повесить. Искал Грецию в Турции, нашел самый большой клад золотых вещей, а умер в Италии в больнице для нищих.
Шлиман родился в семье немецкого пастора, начальное образование получил дома и в реальном училище. Рано потерял мать, отец же женился вторично и на сына внимания не обращал. С детства Генрих вынужден был работать и учиться, перепробовал множество профессий. Он был помощником в лавке, моряком (чуть не утонул, попав в кораблекрушение), разносчиком, счетоводом. В 24 года молодой человек стал представителем голландской торговой фирмы «Шрёдер и К°» в России.
Случилось это благодаря тому, что Генрих выучил русский язык. Причем это был уже шестой язык, который он покорил самостоятельно. Вскоре он уже являлся совладельцем бизнеса, а потом и самостоятельным предпринимателем. Разбогател. Получив тревожное письмо от брата Людвига, он отправился в Америку. Брат к его приезду скончался от лихорадки, но Генрих продолжил его дело и неплохо заработал на перепродаже золотого песка. Два года жизни он отдал «золотой лихорадке», но затем решил вернуться в Россию.
Генрих Шлиман
В Санкт-Петербурге он женился, принял русское подданство и стал купцом первой гильдии, а именовался Андреем Аристовичем. Летом 1853 года началась Крымская война, которая обогатила многих представителей купечества, в том числе и Шлимана. Он торговал серой, селитрой, свинцом, оловом, железом и порохом. Основными его контрагентами стали Военное министерство и Санкт-Петербургский арсенал, а месячный оборот его компании достиг миллиона рублей. Правда, не все товары были удовлетворительного качества, что впоследствии привело к ряду неприятных расследований в отношении коммерсанта.
В это время, в середине 1850-х, он освоил древнегреческий и получил возможность читать в оригинале сочинения Гомера, Гесиода, Фукидида и Софокла. Особенно его увлекал Гомер. Существует легенда, что Шлиман еще в детстве влюбился в героев Троянской войны, когда ему подарили адаптированную для его возраста «Илиаду» на немецком. Но сам он в автобиографии пишет, что в действительности его увлечение сформировалось позже, когда он посетил Британский музей и стал читать греческие подлинники. Именно тогда Генрих понял, что в этом может состоять новый смысл его жизни, ведь в коммерции он уже достиг всего, чего только можно было пожелать. А амбиций и честолюбия у него было в избытке. Шлиман уехал в Париж и поступил в Сорбонну. Жена Екатерина Петровна (в девичестве Лыжина) отказалась последовать за ним, она не хотела менять положение матери семейства столичного купца-миллионера на роль супруги великовозрастного парижского студента. Да и троим их детям нужно было учиться.
С этого времени жизнь Шлимана резко меняется. Он учится, путешествует, изучает языки, в том числе новогреческий. Вступает в парижское научное общество по изучению античности, пишет диссертацию в Германии. Он отошел от бизнеса, вложив капиталы в выгодные предприятия, прежде всего в доходные дома в Париже и Петербурге. С семьей Шлиман расстался окончательно. Чтобы оформить развод в США, куда он временно перебрался, ему нужно было получить гражданство страны, для чего он приобрел недвижимость и акции, а также подкупил лжесвидетелей, подтвердивших, что он уже пять лет живет в Штатах. Потом он подделал письмо от Екатерины Петровны, якобы отказавшейся переехать с ним в Америку, хотя в письме речь шла о Париже. Суд Индианаполиса признал развод, но в России его не приняли. Когда через много лет Шлиман решил повидать детей и написал прошение на имя императора, Александр II поставил на нем грозную резолюцию: «Пусть приезжает. Повесим!».
«В жизни своей переменно и горесть находит и радость»
Считается, что главной заслугой Шлимана является нахождение Трои. Мол, никто не верил, а он нашел. Это не совсем правда. Еще в Америке Генрих познакомился со служащим посольства США в Турции и археологом-любителем Фрэнком Калвертом, с которым, как оказалось, их связывала общая страсть — гомеровская Троя. Калверт к этому времени уже семь лет исследовал холм Гиссарлык и даже выкупил часть его территории у местных властей. А еще ранее, в 20-е годы XIX столетия, о нахождении Трои именно в этом месте писал Чарльз Макларен, хотя большинство ученых действительно склонялось к другой локализации памятника — у села Бунарбаши.
У Калверта не было денег, зато они были у Шлимана. Тогда они решили посотрудничать. Но сначала нужно было получить разрешение на проведение раскопок — ферман от турецкого султана. Бумажная волокита тянулась долго, но в 1871 году всё же удалось приступить к работе. Шлиман нанял турецких и греческих рабочих, чтобы не было простоя из-за религиозных праздников, а шанцевый инструмент закупил в Англии. Сначала он собирался нанять опытного профессионала археолога для руководства работами, но потом решил возглавить их сам. Наверное, в этом была серьезная ошибка, но амбиции не позволяли Шлиману делиться славой.
Раскопки Трои под управлением Генриха Шлимана
Шлиман прокопал два огромных рва поперек всего холма. При этом не отслеживая слои, не ведя точной фиксации материала, выгребая всё вперемешку. На раскопках работало до сотни рабочих, потом их число увеличилось до 150. Использовались вагонетки. Квалифицированных же археологов в команде не было. Шлиман пытался вести дневник, но не мог успеть за огромным объемом извлекаемого материала. К тому же его скосила малярия.
Тем не менее находки были феноменальными. Нагромождение древних стен и башен, остатки архитектурных конструкций и скульптура, многочисленные целые керамические формы — пифосы, амфоры, расписные декоративные сосуды. На глубине 6–7 м Шлиман увидел кладку, напоминавшую ту, что он видел в Микенах, и решил, что это и есть Троя Гомера.
Самой яркой находкой первых сезонов стал так называемый клад Приама, насчитывавший 8833 золотых предмета. Правда, объемными были лишь 83 из них. Обстоятельства находки не известны, поскольку сам Шлиман в разных своих текстах приводит минимум шесть вариантов и датировок. Так, в воспоминаниях он красиво повествует о том, как вместе с женой Софией (его вторая жена гречанка София Энгастроменос) собственноручно извлекал его из стены, отпустив всех рабочих на внеурочный перерыв. Но, судя по дате в дневнике, его супруги в это время вообще не могло быть на раскопе — она находилась в Греции возле больного отца. Шлиман путал (видимо, специально) даты находок и точную локализацию клада, использовал то григорианский, то юлианский календарь. А потом оправдывался, что сознательно врал, желая таким образом сделать приятное супруге. Сейчас большинство исследователей считают, что клада как единого «закрытого комплекса» не существовало вовсе, а Шлиман сознательно объединил находки, чтобы создать ажиотаж. Все-таки он был очень опытным бизнесменом и умел продавать то, что нужно.
Находки Шлимана действительно произвели фурор, но не принесли ему ожидаемой славы. Точнее, она была сильно омрачена скепсисом со стороны профессиональных археологов, которые посчитали методы раскопок варварскими. Так, работавший в Пергаме немецкий археолог Александр Конце откровенно писал, что «купцу Шлиману» лучше всего было бы «отдать деньги более способным людям, настоящим ученым, чтобы они могли путем раскопок обогатить науку». Признание общественности Шлиман получил, но уважения ученого сообщества так и не добился.
«Кто бессмертным покорен, тому и бессмертные внемлют»
По договору с Оттоманской Портой половину находок Шлиман должен был оставлять в Турции. Однако с помощью американского дипломата Фредерика Калверта (брата Фрэнка) он контрабандой вывез всё в Грецию, мотивируя это тем, что должен окупить затраты на организацию дорогостоящих работ. Турки подали в суд. Тогда Шлиман выплатил им в несколько раз больше оценочной стоимости находок (а их оценили в миллион франков) и стал полновластным хозяином коллекции. Он предложил греческому правительству создать в Афинах музей, а взамен попросил разрешение на исследования в Микенах.
Это был вынужденный шаг, ведь турки теперь не желали пускать его в страну. Несколько лет Шлиман работал в Микенах, причем уже гораздо качественнее. Но он мечтал вернуться в Трою, где им были сделаны лишь первые шаги в исследовании памятника. Через некоторое время ему это удалось. Правда, теперь он должен был сдавать туркам уже две трети находок. На сей раз с ним работала группа профессионалов археологов и архитекторов, что значительно улучшило качество обработки материала, да и объемы работы были гораздо скромнее, чем раньше.
Троя, амфитеатр
Парадокс состоит в том, что тот слой, который Шлиман принял за город эпохи Приама (по современной классификации Троя II), на самом деле относился к середине третьего тысячелетия до нашей эры, то есть он более чем на тысячу лет старше Троянской войны. Значит, искомые гомеровские слои (сейчас это Троя VII-А) были им просто уничтожены, даже без описания. Со временем Шлиман понял это и с горечью писал об ошибке в своем дневнике. Позже он передал большую часть находок в Берлин, в обмен на почетное гражданство. После Второй мировой войны они (самая ценная часть) оказались в СССР, где и по сей день хранятся в ГМИИ им. А.С. Пушкина и в Эрмитаже.
«За одного битого двух небитых дают». Шлиман умел учиться и постепенно стал весьма грамотным исследователем. Он первым ввел фотофиксацию слоев, стал описывать массовый керамический материал, вел подробный полевой дневник. Можно сказать, что он внес немалый вклад в создание методики полевых археологических исследований, в том числе и на опыте своих ошибок. Но восстановить разрушенное в начале пути в Трое он уже не мог.
Зато это сделали последующие поколения исследователей. Работы комплексной экспедиции в Трое ведутся уже много десятилетий, и этот великий памятник открывает всё новые тайны. Современные археологи насчитывают уже 13 поселений на холме Гиссарлык, от эпохи неолита до позднего эллинизма.
Троя, Чанаккале, Турция
Почему Турция решила обратить внимание на этот памятник, понять нетрудно. Во-первых, это лишний шаг к тому, чтобы продемонстрировать общность культурно-исторического наследия Европы и Малой Азии. В условиях перманентной напряженности между Эрдоганом и лидерами европейских стран это немаловажно. Турция ведь уже более полувека ходит в кандидатах в ЕС. Во-вторых, стоит напомнить о Трое как об удивительном археологическом памятнике, который незаслуженно обходят стороной туристические маршруты. А туристический бизнес весьма важен для экономики страны. Ну и заодно в честь юбилея не грех попросить помощи у европейских спонсоров, поскольку сохранение и музеефикация такого сложного объекта — дело дорогостоящее.
