Всем известно, что мы живем в так называемую «нашу эру» (она же C.E., common era), то есть отсчитываем «свое» время от события Рождества Христова, память которого мы празднуем сегодня. Многовековая «борьба с мракобесием», неоднократные попытки изменить летоисчисление во имя борьбы с религией, сделанные, по крайней мере, в годы французской и русской революций, оказались тщетными.
«Наша» ли это эра или «Anno Domini», то есть «год века Господня» — эра, исторически называемая христианской?
Независимо от религиозных убеждений — для образованного представителя любого мировоззрения очевидно, что самыми великими событиями в истории человеческой цивилизации были и остаются Рождество и земной путь Христа, навсегда преобразившие мир. Если отрицать это — странно пользоваться плодами христианской цивилизации, которые очевидны во всех сферах человеческой жизни.
Попытки зачистить публичное пространство от проявлений религиозности наталкиваются на неспособность «политкорректных сил» представить человечеству альтернативную точку отсчета. Что это может быть? Принятие очередного документа о правах человека? Введение в эксплуатацию управляемого ядерного синтеза или технологии блокчейн? Полет на Марс? Прорывы в области биотехнологий? Что еще происходит под Луной? Увы, всё это масштабно, но вторично по отношению к христианству, вызвавшему к жизни практически безграничную свободу познания и преобразования окружающего мира.
Именно в христианской культуре человек перестал бояться исследовать мир, потому что его взгляд на вещи теперь исключал наличие «неприкосновенного и мстящего за вторжение» божества в природе. От далеких галактик до бозона Хиггса — в христианской системе ценностей всё стало подвластно человеческой свободе познания. Только если не ставится под сомнение достоинство самого человека, его жизнь не превращают в объект экспериментов.
Разумеется, история поклонения волхвов Богомладенцу носит глубоко символический характер, но несомненно, что определение времени и места Рождества по звезде было бы невозможно без навыков наблюдения за небесными телами. Можно, опираясь на это, предположить, что эти древние протоученые были одними из первых поклонившихся Спасителю мира.
Рождество Христово стало «перезагрузкой» в истории человечества. Мы еще раз получили свободу, которой лишили себя в раю, сделав неверный выбор с далеко идущими последствиями, потеряв, например, бессмертие. Дело не только в свободе изучать мир, которая привела к жизни науку как таковую, а в понимании свободы как таковой. Христианство считает свободу, в какой бы сфере она ни получала свое выражение, средством для созидания добра. В противном случае свобода теряет ценность и значение. Человек, проживающий в результате развития технологий в максимально комфортных условиях, пользующийся максимальными гарантиями обеспечения своих прав и уровня жизни, но не способный к состраданию, самоограничению ради ближнего, любви, наконец, — находится в более рабском состоянии, чем жертва рабовладельческих отношений, классический instrumentum vocale.
Для обществ же, стыдливо меняющих A.D. на «нашу эру», свобода быть рабом страстей и собственной духовной ограниченности так же ценна, как свобода быть способным к жертве ради нравственного идеала. Именно поэтому, когда в Европейском Союзе разрабатывался проект Конституции для Европы (не принятый по иным причинам), упоминание «христианского вклада» в историю континента было политкорректно опущено, а античность нашла свое законное место в проекте документа. Авторы проекта пытались и, увы, продолжают пытаться создать ситуацию, при которой свобода одинаково беспрепятственно приводила человека и к духовным вершинам, и на пир эпохи императора Калигулы. Успехи последнего варианта «свободного выбора» во многих обществах, где наблюдается глубочайший кризис семейных ценностей, увы, намного более очевидны.
Выбор между «летом Господним» или «нашей эрой» говорит еще и о том, кого общество ставит в центр своего существования. Христианство неоднократно обвиняли в презрении к ценности человеческой личности в угоду интересам государства и общества. Не идеализируя историю, нельзя не отметить, что Царство Небесное — это не потусторонняя организация спасшихся от вечной погибели государств или народов, и церковная исповедь императора содержательно ничем не отличается от исповеди нищего. Христос приходит в мир к каждой личности, и согласно этому выстроены все церковные каноны. Есть и другая сторона медали, человек, стремящийся совершить грех, не может быть мерилом общественного устройства. Чем более комфортные условия создавать для эвтаназии, тем больше людей будут склонны этим воспользоваться. Но ведь дорога сама жизнь, а не возможность от нее быстро и безболезненно избавиться!
В день Рождества мы не забываем о том, что войны, страдания детей, рабство — не проклятие мира кем бы то ни было. Это плод совокупности никем не предопределенных действий всего человечества, это результат того проявления свободы, которому воплотившийся в мир Спаситель объявляет войну и своим воскресеньем ее выигрывает. Когда мы узнаем о благой вести Рождества Христова, мы призваны сделать выбор: с кем мы в этой войне, происходящей везде, в том числе в нашем сердце, в последнюю эру существования человечества.
Автор — заместитель председателя Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви с обществом и СМИ Московского патриархата
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
