Адекватная самооценка
Русские — великий народ, имеющий особое значение в мировой истории, а Россия — великая держава. В конце уходящего года так думают примерно две трети граждан России. Это исторический максимум за всё время социологических замеров, а они, между прочим, проводятся с самого начала 1990-х.
При этом противоположного мнения, согласно которому «русские — такой же народ, как другие», а Россия — никакая не великая держава, а страна, каких много, сегодня придерживается от четверти до трети наших сограждан. Это, в свою очередь, исторический минимум: раньше в том, что «мы такие же, как все», было уверено куда больше россиян.
Еще год назад, согласно опросам «Левада-центра», число тех, кто считал Россию великой державой, составляло 64%, а сегодня так думают 72% опрошенных. Для сравнения: в 1999-м, в последний год президентства Бориса Ельцина, этот показатель находился на уровне 31%. При этом две трети (65%) тогда полагали, что Россия великой державой не является: «страна как страна — ничего особенного».
Динамика — показательная. Каждому уважающему себя государству (а не уважающее себя и другие уважать не будут — это проверено, что называется, на себе, то есть на России 1990-х) следует иметь адекватную самооценку. Не утопать в комплексах собственной неполноценности и не возноситься в заоблачные выси национальной гордыни, а просто оценивать себя сообразно собственному вкладу в общечеловеческую копилку достижений и сообразуясь с реальным весом на мировой арене.
Собственно, именно для оценки этих факторов и было придумано когда-то понятие «великая держава». Для тех, кто не знает: изобрели его отнюдь не в России.
В начале 1830-х годов это понятие впервые использовал классик германской историографии Леопольд фон Ранке, определивший таким образом страны, которые благодаря своему политическому влиянию играют ключевую роль в системе международных отношений. Россия, кстати сказать, и во времена Ранке, и после — вплоть до лихих для нее 1990-х, — по всеобщему признанию, безоговорочно относилась к такого рода державам. Таков был ее общепризнанный потенциал, таково было ее влияние на мировые процессы.
Что бы ни говорили те, кто уже успел на основе процитированных социологических данных буквально завыть о «росте великодержавнических настроений в путинской России», очевидно одно: без нормальной самооценки невозможно добиться сколько-нибудь значимых результатов — за что ни возьмись. Это касается и каждого отдельного индивидуума, и страны в целом. Начните внушать своему ребенку, что ему «не надо высовываться», что «нужно быть таким, как все», и вы быстро увидите, что ничего толкового из него не получится. То же самое и со страной.
Между тем стране на протяжении долгих лет именно такой подход и внушали. Сейчас об этом мало кто помнит: люди, перешагнувшие порог средней школы, иными словами, родившиеся уже в «путинской России», и вовсе удивятся, что такое когда-то имело место. Но, увы, это факт: те же самые социологи не дадут соврать.
В последние годы существования СССР рьяные борцы с коммунизмом позаимствовали из текстов коммунистических классиков понятие «великодержавный шовинизм», при помощи которого за несколько лет низвели до уровня «красно-коричневой чумы» любое напоминание о некогда великом статусе своей страны. Итогом стало соответствующее мироощущение сограждан.
Диву даешься, когда сейчас читаешь отчеты о соцопросах тех лет. Вдумайтесь: спустя полгода после распада СССР — одной из двух мировых сверхдержав — свою принадлежность к великому народу, к великой державе признавали лишь 13% россиян, при этом 80% в этом открыто себе отказывали, говоря о том, что мы «такие же, как все».
Впрочем, важно другое: представления о том, как должны обстоять дела в идеале, у граждан нашей страны и тогда были совершенно определенными. В том же 1992 году на вопрос, следует ли России сохранять роль великой державы, положительно отвечали 72% опрошенных и лишь 14% считали, что нашей стране это не нужно (13% при этом затруднялись ответить). Сегодня опросы дают примерно ту же картину: 82% против 13% (5% и сейчас не знают, как ответить). А это значит, и в начале 1990-х, и сейчас в обществе был и есть консенсус по поводу того, как должна позиционировать себя Россия в мире.
За последние несколько лет этот консенсус укреплялся дважды. В марте 2014-го, когда позиция власти и народа совпали по вопросу о воссоединении Крыма и России (это совпадение потому и назвали крымским консенсусом). И в декабре 2017-го, когда Россия вопреки мнению многочисленных внутренних и внешних скептиков добилась серьезных успехов «на сирийском направлении». Оба раза страна демонстрировала не просто амбиции великой державы, но и возможности эти амбиции подкреплять делами. И оба раза граждане воспринимали это как единственно верную линию поведения своей страны.
Автор — главный редактор журнала «Историк»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
