Выставка Климта и Шиле разрушает стереотипы
В России впервые масштабно продемонстрировали графику Густава Климта и Эгона Шиле. Выставка в ГМИИ имени А.С. Пушкина не только позволяет увидеть хрестоматийные сюжеты двух венских гениев, но и наглядно рассказывает о том, как изысканный гедонизм модерна обернулся трагизмом экспрессионизма.
Все экспонаты (в общей сложности 96 листов) прибыли из Вены: проект подготовлен в рамках музейного обмена Пушкинского музея с «Альбертиной» — именно там хранится крупнейшее собрание обоих художников. После Москвы шедевры увидят в Лондоне и Бостоне. Однако для России этот проект особенно желанный: Климт и Шиле в отечественных коллекциях практически не представлены, как и вообще австрийское искусство этого периода. Щукин, Морозов и другие выдающиеся коллекционеры предпочитали французов.
Между тем важнейшее направление XX века — экспрессионизм — сформировалось именно в Австрии. И выставка дает редкую возможность проследить процесс рождения стиля на выдающихся образцах. Работы двух гениев размещены в экспозиции вперемешку и вольно в плане хронологии. И хотя общая линия от эскизов Климта 1880-х до шедевров обоих мастеров 1910-х годов прослеживается весьма отчетливо, драматургия экспозиции держится на стилевых и сюжетных сопоставлениях.
Вот, например, стена с изображениями детей, очень показательная с точки зрения индивидуальной эстетики мастеров. В эскизе к портрету девятилетней Меды Примавези Климт струящимися линиями обозначает контуры одежды и прическу, подчеркивает горделивую позу — как будто перед нами венская фрау, а не ребенок.
У Шиле дети на первый взгляд больше похожи на детей — взять хотя бы рисунок «Трое уличных мальчишек» (1910). Но стоит взглянуть на руки — с неестественно удлиненными пальцами, и сразу чувствуются надлом и болезненность, столь характерные для портретов взрослых моделей. То же справедливо и для акварели «Девочка в охристо-желтом платье» (1911), но здесь добавляется экспрессия желтого цвета с оттенком увядающих листьев.
Увы, пестрой красочностью Климта москвичи насладиться не смогут — «Альбертина» привезла только его рисунки карандашом и углем, но зато новаторская работа Шиле с цветом отражена в экспозиции весьма полно. Среди двух десятков акварелей и гуашей — пронзительные ню и пейзажи. Например, удивительная зарисовка 1912 года — «Молодое деревце с подпоркой»: чахлый ствол с тонкими ветвями, а вокруг будто парят зеленые листья. Образ не менее выразительный, чем хрестоматийные изможденно-худые модели, в наготе которых сквозит уязвимость.
И все же Шиле — это в первую очередь автопортреты. Он был первым, кто решился обнажиться перед зрителем не только физически, но и душевно. Наряду с показательной гуашью 1910 года, где художник изобразил себя с неестественно вывернутыми руками и жуткой гримасой на лице, посетители могут увидеть и нетипичный ранний рисунок. На нем андрогинно красивый 16-летний юноша с пышной прической и тонкими чертами лица.
Таких сюрпризов на выставке немало. Где-то посетитель сталкивается с хрестоматийными образами в непривычном воплощении — таков эскиз Климта к знаменитому «Портрету Адели Блох-Бауэр II»; а где-то видит произведения, не укладывающиеся в традиционные представления о стиле художников, — те же пейзажи Шиле. И это становится лишним напоминанием о том, что творчество выдающихся мастеров не ограничено искусственными рамками — будь то стереотипы о доминировании эротики или жанровые ограничения.
