Название этого французского городка (Châteauroux) звучит как русский электронный адрес. И это в высшей степени символично: недалеко от него находится замок русского художника Михаила Шемякина. Слышится в этом что-то рыцарское, а может, и сказочное. Я знаю Шемякина много лет — он самый настоящий рыцарь, так что в этом пункте всё сходится. Только вот жизнь обитателей замка оказалась совсем не сказочной.
Погостить в замке нас с женой Шемякины звали давно. Мы благодарили, но не ехали: писатель-реалист, я отдавал себе отчет в том, что Шемякин безумно занят, да и гости — такая уж это профессия — имеют свойство быстро надоедать. Ну и опять-таки слово «замок». Всякий, кто воспитывался на Вальтере Скотте, не может так вот запросто приехать в замок. Уж и не знаю, какой для этого нужен повод — особый какой-нибудь. Быть может, рыцарский турнир. Михаил, однако, придумал кое-что получше: обсуждение нового проекта. Это в корне меняло дело, и мы взяли курс на Шатору.
Нужно сказать, что шемякинские проекты — особая тема. В общепринятом представлении художник — это тот, кто рисует. Шемякин не только рисует: по совместительству он является чем-то вроде научно-исследовательского института. Проведя 30 лет в науке, могу предположить, что по объему и тщательности работы это одно из самых эффективных учреждений подобного рода. В одном лице там соединяются спонсор, административная и научная составляющие. Если учесть, что во всех этих позициях заместителем Михаила является жена Сара, то фамилия Шемякин исчерпывает списочный состав института.
Предмет занятий — история изобразительного искусства в самых разных ее формах. Так, много лет Шемякин собирает и анализирует отражение тех или иных тем и образов в живописи. Рука в искусстве, башмак в искусстве. Смерть в искусстве. Таких тем у него более 700. Шемякин следит за всеми заметными мировыми публикациями в области искусства и покупает их в трех экземплярах. Из двух экземпляров вырезаются репродукции, наклеиваются на картон и распределяются по темам. Два экземпляра здесь требуются потому, что нередко оказываются нужны репродукции на обороте. Третий экземпляр идет в библиотеку. Библиотека (она далеко не ограничивается искусством) занимает в замке 14 залов.
Это, собственно, и объясняет идею покупки замка. Если учесть, что, помимо собственных произведений, собрание Шемякина включает работы старых мастеров и современников, понятно, что замок — это вовсе не каприз художника. Стоит ли говорить, что к диснеевским сооружениям, вводящим в ступор население Подмосковья, он имеет весьма отдаленное отношение — даже внешне. Первый, не сохранившийся, замок на купленной Шемякиными земле был построен в XII веке, ныне же стоящий относится к рубежу XVI–XVII веков.
У меня не ахти какой опыт в приобретении замков, но даже я знаю, что купить замок — еще не самое дорогостоящее дело. Не удивлюсь, если такая покупка по плечу даже нашему чиновнику средней руки. Дорого — содержать.
Я понял это, когда, осматривая коллекции, мы с хозяевами обошли всё здание. На верхнем этаже то тут, то там возникали пластиковые бочки с водой — явно не коллекционные. На мой вопрос о художественной природе емкостей Шемякин ответил, что они здесь поставлены ввиду прохудившейся крыши: во время дождя с потолка капает вода. Он обратился было в ремонтную фирму — ему назвали ориентировочную стоимость починки: €200 тыс. Есть о чем подумать. И это лишь один из печального ряда таких сюжетов.
У художника много непредвиденных трат, и некоторые, честное слово, вызывают уважение. Один из наших городов обратился к нему с просьбой набрать студентов и в течение четырех лет здесь, во Франции, читать им искусствоведческие курсы. И вот надо же такому случиться: после первого года обещанные деньги кончились. Литературно выражаясь — иссякли. Хозяин замка (рыцарь же!) ребят не бросил: теперь он возит их сюда за свой счет. Самолет, гостиницу, питание оплачивает преподаватель. Утешает лишь то, что организаторы обучения продолжают выплачивать ему зарплату: €80 в месяц. Сумма внушительная, но ее хватает не на всё.
А теперь главное. Замок со всеми его коллекциями Михаил Шемякин решил завещать России. Притом что не одна Россия проявляет к такому наследству интерес. Точнее, до конца неясно, проявляет ли она его вообще. Потому что интерес, на мой взгляд, выражается прежде всего в поддержке. Так происходило и происходит везде. Есть тому примеры и в нашей истории.
Так, А.Ф. Онегин (Отто), создавший в Париже первый в мире музей Пушкина, в 1909 году завещал свое богатейшее собрание России. Ответным жестом стала выплаченная ему значительная сумма, за которой последовали ежегодные (также значительные) выплаты, предназначенные для пополнения коллекций. После смерти Онегина его собрание было перевезено в Россию — уже советскую. Ложкой дегтя в этой по-настоящему красивой истории стало то, что собрание оказалось разделено между несколькими музеями.
Поезда в Шатору отправляются с Аустерлицкого вокзала Парижа. Решив еще раз уточнить дорогу у пожилой парижанки (вот к чему приводят лишние вопросы), мы с женой чуть было не перепутали вокзал. После подробного объяснения она для верности переспросила: «Вам ведь в Шато-Руж, правильно?» «Нет, — ответили мы, — нам нужен поезд в Шатору. Шато-ру». Мне кажется, это наш общий поезд.
Автор — писатель, литературовед
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
