Сегодня исполняется 200 лет со дня рождения Алексея Константиновича Толстого.
Великий русский писатель, можно сказать, был человек несчастный. С самого рождения. Родители его разошлись, и до сих пор непонятно отчего, причем сразу после рождения младенца. А тогда такое расставание было, не в пример нынешнему времени, чревато трудной судьбой для ребенка.
Его воспитывал дядя, человек образованный и склонный к литературе. Достаточно сказать, что для своего племянника он написал сказку, выбрав себе псевдоним Антон Погорельский. Сказка эта до сих пор читается вслух у детских постелей и называется «Черная курица, или Подземные жители». Другой дядя мальчика — знаменитый тогда художник Федор Толстой.
В детстве Алешу везут за границу, и вот в Веймаре он, еще мало что понимая, видит Гёте, а потом уносит из дома великого немца подарок — осколок бивня мамонта. Карл Брюллов пишет портрет юноши в 1836-м. Там Алексей стоит под деревом с охотничьим ружьем в руках, собака ждет выстрела, всё изысканно и красиво, как и полагается у Брюллова.
А в 1826 году, неполных девяти лет от роду, он был избран «товарищем для игр» наследника престола — фактически это была его первая придворная должность. Молодой Толстой служил при Министерстве иностранных дел, путешествовал по Европе в свите будущего Александра II. Отправился на Крымскую войну — но Севастополь пал прежде, чем к нему приблизился полк Толстого. Вместо войны Алексей Константинович попал в эпидемию тифа и был несколько дней при смерти. Он выжил, и перед ним открылись блестящие перспективы. Но Толстой службой тяготился и был уволен в 1861 году. При этом он влюбился в одну женщину, а она была замужем. Муж развода не давал, да и мать блестящего придворного, Церемониймейстера Его Императорского Величества, была против брака.
Толстой лишь после смерти матери стал жить со своей возлюбленной, а поженились они только в 1863-м, через двенадцать лет после знакомства. Сбылись все мечты? Нет, в семье еще до формального брака был разлад, супруга оказалась раздражительной, семья Толстого не принимала новую родню, а эта новая родня понемногу разоряла его. В довершение ко всему он страдал головными болями, его мучили приступы удушья, под конец ему кололи морфий, и умер он как раз от его передозировки.
Жизнь не безоблачная, что и говорить.
Но более того, в истории русской литературы фамилия поэта требует уточнений — всё время нужно говорить, какой это Толстой. И если не Лев, то не просто Алексей, а Алексей Константинович, чтобы отличить от «красного графа», автора «Золотого ключика» Алексея Николаевича. Вот и происходит заминка — нет, не тот. Другой Толстой, Константинович.
Но если посмотреть на книжную полку, то можно только подивиться разносторонности этого человека.
Для начала он автор классической лирической поэзии, большая часть которой, если не вся, переложена на музыку. Правда, зная все эти биографические обстоятельства, путь от «Средь шумного бала, случайно» к «Минула страсть, и пыл ее тревожный» будет казаться трагическим.
Популярность десятков романсов в тогдашней России мало с чем сравнима сейчас — разве что с популярностью какого-нибудь задушевного певца. Но Алексей Константинович, слава Богу, не был эстрадным певцом. Впрочем, возвращенная популярность уже в советское время пришла к Толстому и его соавторам через их детище — директора Пробирной палатки Козьму Петровича Пруткова.
В пятидесятые–шестидесятые годы XIX века от лица Козьмы Пруткова было издано множество стихотворений, коротких пьес, выдуманных мемуаров, анекдотов и афоризмов. Работают ли эти тексты сейчас? О, да — несмотря на перемену литературных стилей и самого языка, комическая многозначительность их по-прежнему веселит читателя в XXI веке, да и выражения оттуда оказались по-настоящему крылаты.
Но помимо этого прутковского цикла Толстой написал еще две вещи, которые за полторы сотни лет не потеряли сатирической остроты — поэму «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» (1868) и «Сон Попова» (1873). Слова «Страна у нас обильна, порядка ж нет как нет» помнили не хуже прутковских афоризмов.
К популярности лирического и сатирического поэта нужно прибавить абсолютный успех Толстого как исторического драматурга и писателя. «Князь Серебряный» — и сейчас образец романтического романа «из прежних времен», а пьесы из русской истории ставят с завидной регулярностью.
И наконец, Алексей Константинович написал две вещи, которые можно с полным правом назвать «русским хоррором», если бы этому сочетанию не сопротивлялся русский же язык: рассказ «Семья вурдалака» (1839) и повесть «Упырь» (1841). Там всё как нужно в таком повествовании — архаический стиль, медленное движение сюжета и, конечно, зловещие предзнаменования. О вампирах писали и раньше, и позже (стилеобразующий «Дракула» ирландца Брэма Стокера вышел в 1897-м), но в России тексты Толстого стоят особняком («Страшная месть» Гоголя всё же не о вампирах).
Итак, что перед нами — жизнь человека, что сходил с ума от боли и умер от обезболивающего, отравленный даже не им, а такой желанной семейной жизнью? Или судьба писателя, который, будто талантливый каменщик, заложил множество образов в строящееся здание русской литературы? Это решать читателю. И, кажется, Алексею Константиновичу Толстому с читателем повезло — именно с тем, кто может различить всех Толстых отечественной словесности.
Автор — писатель, литературовед, член жюри национальной литературной премии «Большая книга»
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
